Фиктивный брак

– Вполне, – охотно согласилась я. – Я привыкла за собой убирать. Могу заодно и в твоем кабинете прибираться.

– Было бы неплохо. И еще – постельное белье…

– Что с ним не так?

– Его будет в два раза больше.

Я поинтересовалась, как часто он его меняет. Оказывается, он этого не знал, так как всем занималась Тася, а он мог лишь сказать, что белье всегда выглядит чистым. Я прекрасно знала, как выглядит белье, когда в постели спят двое, поэтому брезгливо пробурчала, что он может чем-нибудь побрызгать на простыни. Он криво усмехнулся и заверил, что именно так и сделает, после чего подошел к гардеробу и достал комплектпостельного белья и одеяло.

– Придется забрать у тебявторую подушку, – глухо произнес он, – здесь нет запасной.

На этом его визит закончился и, когда дверь за ним закрылась, я с облегчением перевела дух.

Глава вторая

Некоторое время я просто кипела от раздражения. На деле всё оказалось совсем не так, как я представляла. Даже столь удачное расположение комнат не гарантирует сохранения нашей тайны. И вообще… Не может такого быть, что бы я не запомнила его упоминания о матери. Он меня обманывает! Тут же мне пришлось себя осадить, ведь наш брак тоже обман, так что нечего делать гордое лицо ивозмущаться. О завтрашнем дне думать не хотелось. Я точно была не в себе, когда согласилась принять участие в столь неблаговидном деле. Сейчас мне это казалось просто глупостью и нелепостью. Пора бы уже повзрослеть.

Когда я легла спать, направление моих мыслей резко изменилось, и я поняла, что недавнее раздражение и негодование были просто спасением от всепоглощающей обиды, которая навалилась на меня несколько дней назад. Артём! Как он мог ТАК со мной поступить? Сердце сжалось от боли, а на глазах закипели слезы.

Мы познакомились год назад. После окончания университета я устроилась в «Заозерские огни» сразу на штатную должность. Я просто раздувалась от гордости, ведь наш еженедельник был самым престижным и уважаемым изданием в городе. Еще студенткой я начала свою журналистскую деятельность, печатаясь в различных газетах и журналах, специализируясь на темах, связанных с культурой и образованием. Статья о деятельности студенческого театра заинтересовала главного редактора «Заозерских огней», и он предложил мне работу. Через месяц я уже со всеми перезнакомилась, но общались мы мало, так как каждый бегал по своей тропе, и мы встречались только на совещанияхпо понедельникам. Конечно, я сразу обратила внимание на Артема. Он был молод, красив и талантлив. Он работал в отделе политики, и его статьи всегда были взвешенными и неконъюнктурными.

Более близкое знакомство состоялось через три месяца на банкете по случаю пятнадцатилетия «Заозерских огней». Мы будто заново увидели друг друга. В этот вечер начался наш роман. У него была роскошная квартира в самом престижном районе города, подаренная его отцом-бизнесменом, но первое время я продолжала жить в своей съемной конуре. Однако страсть между нами кипела, и вскоре мы уже не могли обходиться друг без друга, расставаться не хотелось ни на минуту, и он предложил переехать к нему, что я с удовольствием и сделала. Великих слов о любви он не говорил, о женитьбе тоже речи не шло, но меня и так всё устраивало. Я чувствовала себя счастливой. Мы были не только любовниками, но и единомышленниками. У обоих хватало амбиций, оба хотели чего-то добиться в своей профессии.

Два месяца назад Артему предложили вести политическую передачу на местном телевидении, причем, планы были просто грандиозными. Почему только на центральных каналах могут рассуждать об острых политических проблемах? – вопрошал Артем. Мы тоже можем приглашать в свои передачи экспертов федерального уровня. Да и у нас есть умные люди. Пусть Центр послушает мнение провинции, которую интересуют не только местные новости. В нашем городе около двухсот тысяч жителей, так что всяких проблем хватало, но Артема интересовали только глобальные. Я знала, что он мечтает перебраться именно на какой-нибудь из центральных каналов, но хотел появиться там с соответствующим опытом и репутацией. Я во всем его поддерживала и помогала, чем могла. На статьи для газеты у него оставалось всё меньше времени, и я задавала вопросы, сверялась с различными источникамии правила их. Иногда на свою работу времени почти не оставалось.

– Ты не только красавица, но еще и большая умница, – как-то расчувствовался он.

Подготовка к новому проекту на телевидении шла полным ходом, и наша жизнь изменилась. Мы стали очень мало времени проводить вместе. Артём появлялся дома поздно и во взвинченном состоянии. Иногда чем-то возмущался, а то просто молчал. Я старалась его успокоить и развеселить, но у меня это получалось всё хуже. Конечно, понять можно, сейчас, возможно, решается его будущее, так я объясняла его состояние. Всё же, в моих объятиях он находил некоторое успокоение. Но пять дней назад он не пришел ночевать, на мои звонки не откликался, и я обзвонила всех его друзей и приятелей, но те тоже были не в курсе, во всяком случае, так заявляли.

Артем появился следующим утром, хмурый и недовольный, но тщательно выбритый. Я перевела дух и протянула руки, чтобы обнять его, но он их отстранил.

– Маша, нам надо поговорить. Давай пройдем в гостиную.

Я машинально пошла в указанном направлении и плюхнулась в кресло. Он сел напротив.

– Что у тебя случилось? – еле слышно спросила я.

– Не у МЕНЯ, а у НАС, – поправил он. Затем после долгого молчания добавил: – Наши отношения изжили себя.

Я ничего не понимала.

– Но ведь еще позавчера…, – начала я.

Он вскочил:

– Это всего лишь гормоны! И привычка… Именно поэтому я не пришел вчера ночевать. Отношения, построенные только на гормонах, ведут в тупик.

– Но ведь у нас не только гормоны…

Я никак не могла понятьего, хотя и старалась. Он тем временем заметался по гостиной. Этот разговор и ему давался нелегко.

– Не думал, что ты такая непонятливая! В общем, мы больше не будем жить вместе! Я этого не хочу! Сейчас возьму кое-какие вещи и уйду.

– Но ведь это твоя квартира, – пролепетала я.

– Когда подыщешь себе жилье, сообщи мне, – нервно произнес он и почти выбежал из комнаты.

Некоторое время я пребывала в ступоре, пытаясь осознать, что случилось, затем прошла к двери и, распахнув ее, остановилась в проеме, не в силах двигаться дальше.Вскореон появился с небольшим чемоданом в руке.

– В общем, подыскивай жилье, – пряча глаза, сказал он, а затем добавил: – но я тебя не тороплю.

– Ты совсем меня не любишь? – уже в спину спросила я.

Он резко обернулся:

– Любишь – не любишь! Детский сад, ей-богу! – и выскочил из квартиры.

Мне двадцать три года, ему двадцать семь, так что мы давно считали себя взрослыми, но иногда и впрямь вели себя, как дети.

После его ухода я прикрыла глаза и потерла виски, будто надеясь таким способом избавиться от свалившегося на меня кошмара. Но кошмар не проходил, а тугой комок все ближе подкатывал к горлу. Однако живительные слезы никак не приходили, их не было и в последующие дни. Только сейчас, лежа на широкой удобной кровати в спальне Олега, я вдруг почувствовала, что они льются рекой, залив не только лицо, но и подушку. Я передвинулась на сухое место и продолжила терзать себя воспоминаниями.

Передо мной замелькали эпизоды из нашей совместной жизни. Вот, мы вдвоем в тихую звездную ночь плывем по озеру на катере, который Артем одолжил у друга, вот, целуемся, лежа на диване в гостиной, да так страстно, что обо всем забываем и падаем на пол, набив синяки, а потом потираем ушибленные места и смеемся. Сколько всего было! Неужели он обо всем забыл?!

В то утро я долго сидела в гостиной, опустив голову, затем осмотрелась по сторонам. Мне предстояло расстаться не только с Артемом, но и со своим домом, которым стала его квартира, чего у меня не было и чего мне так не хватало много лет.

Когда питерский завод, на котором работали мои родители, перестал существовать, они под влиянием папиного друга продали свою квартиру и прочее имущество и отправились поднимать целину в неприглядную деревню в семидесяти километрах от Заозерска, где у дяди Паши были родственные связи. Поначалу дела шли неплохо, и они ни о чем не жалели, став настоящими фермерами.

Я ходила в сельскую школу, где, несмотря на удаленность от очагов цивилизации, были очень хорошие учителя. Однако школа постепенно ветшала, а учеников становилось всё меньше, и ее закрыли, решив оставшихся учеников разбросать по другим, в которых тоже был недобор. Не знаю, как бы сложилась моя судьба, если бы не вмешалась моя учительница, которая вела у нас русский язык и литературу. Она была уже очень пожилой и перебираться в другое место не хотела, но, поговорив с моими родителями, устроила меня в лучшую школу Заозерска, где учились дети местной элиты. Однако там имелся жилой корпус для способных детей из области. Так, с седьмого класса началась моя жизнь в общежитиях. Автобус в нашу деревню не ходил, и я выбиралась домой далеко не каждые выходные.

В этот период между родителями начался разлад, а затем и дела пришли в упадок. Не знаю, связаны ли эти события между собой, но по времени они совпали. По словам матери, отец обращался за помощью к своей богатой сестре, живущей в Питере, но она ему отказала, вследствие чего стала в нашей семье врагом номер один. Вскоре после переезда в деревню мы несколько раз ездили к ней в гости, о чем у меня сохранились смутные воспоминания, но она никогда у нас не появлялась, а затем и наши визиты прекратились. Мать даже не пригласила ее на похороны отца.

Отец в последние годы много пил и как-то, решив с похмелья починить крышу в сарае, свалился с самого верха и ударился виском о выступающий из земли камень. Я тогда училась на первом курсе университета. Мать почти сразу продала остатки фермерского хозяйства дяде Паше и, едва справив сороковины по мужу, отправилась к себе на родину, где у нее имелась многочисленная родня. Она не предложила мне поехать с ней, а когда я об этом заикнулась, то сказала, что сначала ей самой надо устроиться, а у меня здесь есть учеба и жилье, имея в виду общежитие. Но и через год, когда вышла замуж, она лишь пригласила меня в гости на каникулы. Ее муж был еще крепким мужиком, и хозяйство у него было крепкое, а вот мать в его доме казалась не хозяйкой, а рабыней. Когда я ей об этом сказала, она в ответ хмуро пробормотала, что в ее возрасте выбирать не приходится и недобро посмотрела на меня. В общем, в гости к ней я ездила нечасто и надолго там не задерживалась.

После смерти отца мне приходилось полностью себя обеспечивать, мать лишь к большим праздникам присылала мне скромные подарки. Скудная стипендия и эпизодические журналистские заработки помогали мне сводить концы с концами, но не более того, а ведь мне еще нужно было посещать театры и выставки, так как именно об этом я писала, так что я никогда не ела досыта и одевалась кое-как. На моем пути иногда попадались мужчины, которые были бы не прочь обо мне позаботиться, но никто из них меня не заинтересовал. Впрочем, я все-таки пережила парочку невнятных романов, но я была слишком целеустремленной и даже упертой, чтобы тратить время на ерунду. Наверное, я бы не выдержала такой жизни, если бы не считала, что это временно. Так и вышло. Едва окончив университет, я сразу получила постоянную работу и неплохую зарплату, предусматривающую даже небольшую надбавку на посещение различных мероприятий.

Первым делом я сняла квартиру. Она была очень скромной и даже убогой, но она была ОТДЕЛЬНОЙ. В школьном общежитии мы жили вшестером в одной комнате, в университетском – втроем, а теперь я жила одна! Могла приходить в любое время, включать свет, готовить и стирать, когда того захочу, а не когда будет моя очередь. Оплата жилья забирала большую часть моих средств, да и надбавки не хватало на посещение всех мероприятий, необходимых мне для получения полной картины культурной жизни нашего города, но всё равно я могла нормально питаться и изредка покупать обновки. Впрочем, мой гардероб был очень скуден и незамысловат и включал в себя, большей частью, спортивную одежду: джинсы, куртки, футболки и парочку джемперов.

В самом начале нашей совместной жизни, когда друг Артема пригласилнас на свадьбу, выяснилось, что мне не в чем туда пойти. Артем отвел меня в магазин и сам выбрал и оплатил мое платье и туфли, которые мне совершенно не понравились, но которые я приняла с искренней благодарностью. Обо мне ведь так давно никто не заботился!С тех пор мой гардероб не сильно пополнился.

В общем, нашу встречу с Артемом я считала подарком судьбы. Моя душа просто расцвела, и я тихо радовалась, стараясь не обрушивать на него слишком обильные потоки любви и заботы. Его квартира казалась мне родным домом, и я пыталасьсделать ее уютной и еще более красивой. Однажды купила весьма оригинальную абстрактную картину у местного художника, о котором писала в нашей газете, выложив за нее, несмотря на сделанную мне скидку,изрядную сумму. Решив, что она будет хорошо смотреться в просторной прихожей, я прикладывала ее к стене, пытаясь найти для нее наиболее подходящее место, когда вошел Артем.

– Что это за чудо? – хмуро поинтересовался он.

Я пояснила, предрекая автору картины большое будущее, но Артем сухо сказал, чтобы я не вносила никаких изменений в интерьер, так как квартиру оформляли профессиональные дизайнеры, и мне не стоит с ними тягаться. Тогда я обиделась, но ненадолго, он умел быстро поднимать мне настроение. Кстати, куда подевалась та картина? Я ее больше не видела.

До меня вдруг дошло, что Артем никогда не считал, что его квартира является моим домом, и с самого начала рассматривал меня лишь в качестве временной жилички. Слезоизвержение продолжилось, и мне опять пришлось передвинуться на новое место.

Чувствуя себя униженной и отвергнутой, я вновь мысленно перенеслась в гостиную Артема. Не помню, сколько я тогда просидела, понурив голову, прежде чем меня заставил очнуться телефонный звонок. Общаться мне ни с кемне хотелось, но, увидев, что звонит главный редактор, я сняла трубку.