Если ангел стоит за спиной

Перед сном она долго думала, чем же заняться завтра. Просидеть весь день в душной комнате ей не хотелось, а ехать на дачу с подругами, весь день копаясь в рыхлой земле и портя совсем недавно сделанный маникюр, тоже не вызывало восторг. Уже впадая в нежную сонную дремоту, девушка решила: «Схожу-ка я в парк», – и погрузилась в сон.

Глава 4 

Я долго присматривался к ней издалека: она уютно расположилась под огромным развесистым дубом, расстелив цветное махровое покрывало на ярко-зеленой, аккуратно подстриженной траве, и что-то увлеченно читала. Волна непередаваемой радости обрушилась на меня – первое хорошее событие за последние несколько недель, на протяжении которых эта необычная, прекрасная девушка не выходила у меня из головы, и, каждый раз закрывая глаза, я снова и снова видел перед собой ее образ. Сложно даже и посчитать, сколько раз я уже упрекал себя за то, что не пошел тогда за ней, не выяснил, где она живет и как себя чувствует после того случая на дороге. И вот, когда я совсем уже отчаялся ее вновь увидеть, я внезапно ее встретил! Прямо мистика какая-то! Подойдя поближе, я внимательно рассматривал черты ее лица: сегодня она выглядела совсем иначе, чем в тот злополучный день, при нашей первой встрече. Лицо было спокойным и расслабленным, от него исходила умиротворенность, не было в ее взгляде того застывшего ужаса и испуга, которые испытала эта хрупкая, беззащитная девушка, едва не попав под колеса автомобиля. Странно, но чувство чего-то знакомого, родного, появившееся в тот день, при взгляде на нее только усиливалось, и я присел на краешек покрывала, стараясь делать это как можно аккуратнее и тише, чтобы случайно не отвлечь ее от чтения (почему-то при виде этой загадочной девушки я напрочь забывал о своей неосязаемости). Через некоторое время зазвонил телефон, и она отложила книгу. Я прочитал: «Книга жизни. Смерть – еще не конец. Смерть – по сути, начало. Если так – то умирать не страшно. Митч Элбо. Вторники с Морри». «Интересно, что это за книга, о чем она?» – пронеслось у меня в голове. И я перевел взгляд на девушку. Она молча слушала, как-то обреченно кивая головой. Из динамика ее телефона доносилось: «Сашенька, не опаздывай. Бабушка так редко выбирается к нам в гости». Дальше я уже не слушал: «Значит, Саша, Александра». Пару мгновений спустя я понял, что сижу на траве, а Саша усердно укладывает плед в пляжную сумку (что не могло не вызвать улыбку). Я наблюдал за каждым ее действием, каждым движением, буквально испепеляя ее взглядом, и внезапно она подняла глаза и посмотрела прямо на меня так пристально и в то же время с некой осторожностью, словно не веря своим глазам. Недолго простояв в робком оцепенении, она резко выпрямила плечи и быстрым шагом направилась в сторону станции метро.

На этот раз я решил ни в коем случае не терять ее из виду и направился следом за ней. Я молча шел позади Александры, смотря ей в затылок и размышляя: «Если бы я был человеком, и она смогла бы меня видеть, то как бы я с ней познакомился? Просто подошел бы и спросил – не хотите ли познакомиться? Или мимолетно кинул бы банальную фразу: «Девушка, вашей маме зять не нужен?». О Господи, что за странная и ужасно глупая фраза в моей голове? Неужели я именно так клеился к девчонкам? Надеюсь, что нет, иначе я не удивлюсь тому, что умер девственником. В вагоне метро, сидя рядом с Сашей, я не мог не заметить того, что она время от времени поглядывала в мою сторону и, словно встречаясь со мной взглядом, сразу отворачивалась.

Я проводил девушку до ее подъезда и остановился. Нет, подниматься в ее квартиру я точно не стану, должно же быть у нее личное пространство. Странно, но из этой милой девушки я не хотел делать свою «жертву» и следовать за ней везде, куда бы она ни пошла, не хотел кричать и размахивать руками перед ее лицом в надежде, что меня увидят, как я делал это раньше с другими людьми. Мне было просто приятно видеть ее красивое загорелое лицо, необычную прическу, всматриваться в бездонные карие глаза, в которых было не страшно утонуть. Что-то притягательное было в ней, на подсознательном уровне или даже на физическом, тянувшее меня к ней как магнитом. Но больше всего мне хотелось увидеть ее улыбку, которую мне еще не доводилось лицезреть (в нашу первую встречу ей было не до улыбок, а сегодня она казалась очень задумчивой). Отвернувшись от подъезда, я на мгновение застыл: двор показался мне до боли знакомым: детская песочница, деревянный цветной домик, небольшая железная горка, беседка, в которой сидела компания молодых людей, высокие турники рядом с ней. Конечно, в большинстве случаев дворовые площадки были очень похожи друг на друга, но при взгляде ни на одну из них у меня не возникали такие бурные эмоции. Я присел на лавочку и закрыл глаза. Спокойствие… Мне стало очень легко и свободно, и я расслабился, выкинув все лишние мысли из головы. Время летело с сумасшедшей скоростью. На улице уже смеркалось, и в домах, то в одном, то в другом окне начал загораться свет. Внезапно мое внутреннее смирение сменилось какой-то отчаянной, щемящей грустью. Я стал себе представлять, что прямо сейчас многие люди приходят домой, их кто-то ждет, или они кого-то ждут. Вот, например, жена покормит своего мужа, и он пойдет надевать домашний халат, а она примется мыть посуду. Затем они улягутся на большой удобный диван и будут смотреть любимый сериал, или же придут их дети, сядут рядышком и начнут требовать переключить на другой канал, где идет молодежная комедия. Или пушистая кошка запрыгнет на колени к своей хозяйке, требуя от нее ласки и тепла. За каждым окном, в каждой квартире в данный момент течет своя размеренная жизнь, происходит своя история, а я сижу здесь один, в каком-то чужом дворе и пялюсь в эти самые окна. Я просидел неподвижно на лавочке всю ночь, и мне стало казаться, что я врос в нее, каждой своей частичкой проникнув и пустив корни в эти старые, с облупившейся краской доски. Редкие прохожие несколько раз присаживались рядом со мной: изрядно выпивший молодой человек с бутылкой пива в руках, затем девушка, громко ругающаяся по телефону с парнем и вытирающая рукавом от кофты капающие из глаз слезы, компания подростков, раскуривающая одну сигарету на всех. А я все безмолвно сидел и сидел, ничего не делая, никуда не торопясь и уже ни о чем не думая.

Под утро жители домов стали просыпаться – хозяева выходили из подъездов, сжимая в руке поводок и выгуливая собак, кто-то спешил на работу, быстрым шагом направляясь на автобусную остановку, кто-то заводил машину, протирая зеркала заднего вида. Ближе к обеду Саша вышла из подъезда, мимолетно посмотрев на лавочку, где я сидел, и ее губы чуть дрогнули, словно она хотела улыбнуться, но передумала. Она прошла мимо меня и направилась в сторону соседнего дома. Я резко повернулся и увидел, что она идет к невысокой, слегка полноватой женщине лет сорока пяти. Ну конечно, глупо было предполагать, что она улыбнулась мне. Я же невидимка! Когда я уже к этому привыкну? И привыкну ли вообще? Я встал и подошел поближе.

– Здравствуйте, Елена Александровна.

– Привет, Саша. Давненько тебя не видела.

– Как ваши дела? Как Максим? Есть изменения?

– Все по-прежнему. Ни улучшений, ни ухудшений.

– Ну, это уже результат. Стабильное состояние… А что вообще говорят врачи?

– Повреждения структур головного мозга, вследствие чего – кома. Хотя знаешь, за все это время, что он провел в клинике, было одно странное изменение – по каким-то врачебным показателям, я не сильна в их терминологии, у Максима был резкий выброс адреналина. Врачи сказали, что, возможно, ему приснился какой-то очень экстремальный сон. Знаешь, после этого случая у меня снова появились вера и надежда на лучшее. Я просто уже так устала и расклеилась…

Женщина явно хотела сказать еще что-то, как-то оправдать свою слабость, но в горле словно встал ком, и она зашмыгала носом.

– Вот видите, а говорите: все по-прежнему. Вы представляйте, что он просто сильно устал и ему необходим покой и сон. А сны, как вы недавно узнали, ему все же снятся. Главное – верить и надеяться на лучшее. Все образуется. Вы верьте…

– Спасибо тебе, – проговорила женщина и слегка улыбнулась.

Мне было приятно открыть в Саше такие качества, как сострадание, сочувствие. Она так пыталась успокоить, подбодрить эту женщину (я так понял, что это ее соседка), буквально пропуская через себя чужое горе.

Я смотрел на Сашу, и мне казалось, что во всем мире есть только она одна. Все, что нас окружало, как-то смазалось, потеряло четкие очертания, словно превратившись в образы за запотевшим окном. Мне было необходимо узнать ее поближе, понять, почему же меня так к ней тянет. Что в этой девушке особенного? Или что заставляет меня думать, что она особенная?

Глава 5 

Для семьи Смирновых этот год выдался, пожалуй, самым сложным из всех. Началось все тогда, когда Максиму исполнилось 18 лет. Отец семейства чуть ли ни в этот же день заявил, что теперь в семье есть еще один взрослый мужчина, который сможет помогать матери и сестренке. Также он признался, что уже давно встречается со своей молодой коллегой (сделав главный акцент на слове «молодой») и только ждал совершеннолетия старшего сына. Он добавил, что платить алименты на двоих детей – это настоящий грабеж. Но так уж и быть, на выплаты для дочки он согласен. Уже через неделю все вещи мужа были собраны и сложены по коробкам и дорожным сумкам, бытовая техника разделена между супругами, а заявление о разводе бережно отнесено им в ЗАГС. Счастливая и крепкая семья, как наивно полагала Елена, рухнула в одночасье. Она не могла осознать, как же могла так сильно ошибаться в мужчине, с которым прожила в браке почти 21 год, а знала его и того больше. Как же он мог так с ней поступить? Но если бы только с ней! В этой ситуации больше всего ей было обидно за Максима и Настю. Как мог он предать родных детей, променяв их на какую-то вертихвостку? Как мог он уйти именно тогда, когда их сын собирался ехать учиться в Питер, когда необходимо было платить за его учебу, проживание и много еще за что.

Максим ходил целыми днями как в воду опущенный. Он ждал своего отъезда целый год. Уже с 1 сентября, в первый день учебы в 11 классе, на переменах он рассказывал одноклассникам о своем желании учиться в военном институте в Петербурге. Он один из первых определился, кем хочет стать и где учиться. После успешной сдачи экзаменов в школе он сразу уехал поступать в ВУЗ. Мать помнила свои мысли и переживания, ожидая вместе с сыном результатов вступительных экзаменов. Она помнила, как часами Максим не отходил от телефона, ожидая звонка с кафедры института. В один прекрасный летний день раздался долгожданный звонок, и девушка приятным голосом сообщила: «Максим Викторович, поздравляем, вы зачислены в Санкт-Петербургский военный институт внутренних войск МВД России на кафедру автомобилей, бронетанкового вооружения и техники. Ждем вас 1 сентября. При себе иметь паспорт, аттестат…»

Максим уже ничего не слушал. Он прыгал по квартире, крича во все горло: «Да! Да! Да! Меня взялииии!». Телефонная трубка так и продолжала свисать с журнального столика, одиноко покачиваясь на проводе, а Елена Александровна стояла рядом, улыбаясь и незаметно вытирая ладонью слезы счастья.

И вот теперь, когда до отъезда сына оставалось всего полторы недели, ненаглядный муж решил уйти из семьи.

После ухода отца Максим очень много размышлял, что же ему делать дальше и как поступить правильно. Вскоре он подошел к матери и заговорил грустным, но твердым мужским голосом:

– Я все решил, я не еду.

Елена Александровна неспешно повернулась, не веря своим ушам.

– Ты с ума сошел? Это же твоя мечта. И ты не будешь ее предавать из-за…. Из-за….

– Из-за того, что папаша оказался козлом, или из-за того, что я вас люблю и не оставлю здесь одних? Я очень переживаю за тебя, мам….

– Все будет хорошо. Мы что-нибудь придумаем. Но пообещай, что поедешь и будешь учиться.

– Но я же…

– Никаких но. Я что, совсем беспомощная? И не забывай, что у меня есть работа. А вот как ты собрался мне помогать, это еще большой вопрос. С образованием в 11 классов тебя только дворником и возьмут. Не думаю, что любящая мать может это допустить. Так что собирай чемоданы, и вперед. Разговор окончен, – Лена старалась говорить как можно тверже, но на самом деле сердце ее разрывалось на части.

Максим поцеловал маму в щеку и вышел, а женщина еще долго не могла прийти в себя, размышляя о произошедшем: «Какой же у меня замечательный сын! Отказаться от всего, чтобы поддержать нас в трудную минуту. Как же ему сложно далось это решение! И через сколько трудностей еще предстоит пройти. Но я не скажу ему, даже если будет очень плохо. Он же все бросит и приедет. Нет. Я не допущу. У моего ребенка будет все».

Вскоре Максим уехал, а дом опустел. Елена целыми днями пропадала на работе и зачастую забирала Настю самую последнюю из детского сада. Дома она допоздна занималась домашними делами: стирка, уборка, готовка. Но даже за чередой всех дел она не могла не заметить, как же тяжело приходится ее младшему ребенку. Состояние девочки изменилось сразу же после отъезда брата, который первый раз в жизни уехал так надолго.

Между Максимом и Настей сложились особенные, очень теплые и нежные отношения. Девочка проводила гораздо больше времени со старшим братом, чем с родителями. Максим отводил ее каждое утро в детский сад, а после школы забирал. В теплую погоду они обязательно прогуливались по парку, ели мороженое или сладкую вату, а когда сестренка уставала идти своими маленькими ножками, он усаживал ее к себе на шею и под веселые восторженные возгласы мчал домой. Дома Максим отправлял Настю мыть руки и умываться, а сам готовил ужин для всей семьи. Елена Александровна не могла нарадоваться на своих детей: у многих ее знакомых старшие братья не нянчились и уж тем более не играли в куклы с сестренками.

А сейчас, когда Максим уехал, девочка очень скучала, часто плакала, и успокоить ее можно было только звонком от брата и обещанием, что он скоро приедет.

Так продолжалось почти полгода, пока в один прекрасный момент Елена Александровна не нашла выход из сложившейся ситуации. В тот день она пришла в садик за дочерью пораньше, сразу же после их тихого часа.

– Мамочка? А что ты так рано? Нам еще даже полдник не давали.

– Давай пообедаем в кафе? Хочешь мороженого? – мама очень подозрительно улыбнулась и подмигнула дочке.

Сидя в кафе и смотря, как Настя доедает последний шарик шоколадного мороженого, Елена произнесла:

– Доченька, у Максима не получится к нам приехать… – и, видя, как у малышки накатываются слезы на глазах, поспешно добавила. – Потому что мы сами переезжаем к нему в Питер!

Вечером того же дня счастливая женщина делилась с сыном по телефону:

– Мы так скучаем по тебе, и я просто не смогла придумать ничего лучше. Понимаешь, я давно уже оставила заявку на перевод и только сегодня получила положительный ответ.

– Здорово, мам. Я очень рад, я так по вам соскучился! Как там Настюха? Большая уже совсем?

– Скоро сам увидишь! Она стала такой самостоятельной!

Всего за месяц все вопросы с переездом были решены, перевод Елены Александровны оформлен, документы Насти забраны из детского сада (переводить ее в новое дошкольное заведение на несколько месяцев мама отказалась, так как с сентября девочке уже предстояло идти в первый класс), а все вещи были отправлены в большом грузовом контейнере в Санкт-Петербург. Казалось бы, жизнь наладилась. Так и было, но, к сожалению, ненадолго. Спустя два месяца после их переезда с Максимом произошла трагедия.

Это случилось в конце мая, когда во всех школах праздновали выпускной, по городу гуляли красивые и счастливые парни и девушки. В небе тут и там летали яркие воздушные шары, выпущенные выпускниками на счастье. Уже смеркалось, когда Максим шел из института (на выходные курсантов отпускали домой, в остальное же время они жили в казармах при учебном заведении) и увидел, как трое выпивших подростков ведут куда-то еще более пьяную, чем они сами, девушку в школьной форме и съехавшим набок белым бантом на голове. Максим прошел мимо, про себя ужаснувшись нынешней молодежью, но резко остановился, услышав громкую фразу одного из подростков:

– Отличница наша, мало же тебе надо! – парень громко засмеялся.

– Веди, веди! – перебил его другой. – Она все равно завтра ничего не вспомнит.

– Парни, отпустите девушку, – громко крикнул Максим им вслед.

В ответ на его просьбу он услышал череду отборного мата в свой адрес, после чего подростки перестали поддерживать девушку под руки, и она завалилась прямо на землю. Продолжая кричать, все трое набросились на Максима, который поначалу давал отпор, но численный перевес все же взял свое: жестокие подростки продолжали его избивать до тех пор, пока он не перестал подавать признаки жизни.

Максима нашли под утро, в луже собственной крови, без сознания, в нескольких метрах от дома.