Посольская школа. Невеста Сокола

Дверь открылась бесшумно. Возле плиты в расстёгнутой до середины груди рубашке стоял Сокол.

– Не спится, лина Амелия? – насмешливо спросил лучший убийца клана.

– Заработалась, – буркнула я. – А вы что делаете в школе посреди ночи?

– Дежурю, – он буднично пожал плечами и снял кипящий чайник. – Захотелось сегодня насладиться луной, а заодно походить под вашими окнами и полюбоваться на плотно зашторенные занавески. С мальчишечьей надеждой, что вы вдруг выгляните из-за них в неглиже. Но желание и так сбылось. Очаровательный халатик. Очень вам идёт. А вы знаете, что в таком освещении он становится почти прозрачным?

Я скосила взгляд на одежду, удостоверилась, что он в очередной раз врёт, и всё равно занервничала. Вспомнила разговор с отцом и его беспокойство. Именно этого он боялся. Я ночью наедине с первым бабником Фитоллии!

– Зачем вы постоянно пытаетесь меня смутить?

Сокол поставил на стол вторую чашку и наполнил обе кипятком.

– Дурная привычка, – задумчиво произнёс он. – Да, за полгода самая что ни на есть привычка. Простите, если перегибаю иногда. Вы так мило злитесь. Глаза блестят, румянец на щеках вспыхивает. И это единственная реакция. Я не понимаю, как вызвать что-то другое. Оттого чувствую себя тупым и тем более теряю гибкость. Откатываюсь в те времена, когда дёргал девочек за косички. Показывал, что чувствую интерес. Да, они тоже злились, дули на меня губы, но было понятно, стоит ли подходить ещё раз. Приглашение проскальзывало из-под опущенных ресниц. Конкретное такое, однозначное. А вы продолжаете на меня обижаться. Давайте я тогда вернусь в состоянии взрослого мужчины и спрошу прямо. Я вам совершенно безразличен или есть шанс?

Я перестала дышать. Так не хотелось сейчас почувствовать запах похоти или злорадства. Я мечтала хотя бы ненадолго заблокировать свой дар, чтобы просто поверить кому-то старше шестнадцати. Да, лгали и претворялись все знакомые мне взрослые.

– Шанс на что, лин Сокол? – спросила я. – Сделать меня одной из сотен строчек в списке ваших побед? Нет, на это нет ни единого шанса.

– Репута-а-а-ация, чтоб её демоны в бездне драли, – он устало выдохнул и потёр шею. Бесчисленные шрамы на груди было видно даже в слегка расстёгнутой рубашке. Мундир висел на спинке стула, а меч стоял в углу. – От неё сложнее избавиться, чем отстирать засохшую кровь. Чем мне доказать серьёзность своих намерений? Боюсь, за предложение немедленно жениться вы влепите мне пощёчину.

– Вы же не думаете, что пошлые намёки работают лучше? – я улыбнулась, не сдержавшись. Растерянный Сокол – то ещё зрелище!

– Побойтесь гнева предков, – он округлил глаза. – Вы слишком невинны и никогда не слышали настоящей пошлости. Поверьте, я предельно корректен. Разве что в подпитии хожу по краю дозволенного. Но не цветами же вас задаривать? В моей ситуации настолько стандартный ход лишь подтвердит неблагоприятную репутацию дамского угодника без ума и фантазии.

У меня мозг отказывался принимать логику этого мужчины! Как нужно было изловчиться, чтобы решить, будто цветы подтвердят репутацию бабника, а непотребности на пьяную голову – нет?

– Вы скажете, что цветы – это банальность, но я отвечу, что классика.

Больше я ничего добавить не смогла. Уши загорели и взгляд словно пригвоздился к полу. Мамочки, что я творю? Фактически разрешаю за собой ухаживать. После стольких месяцев глухой обороны позорно выбрасываю белый флаг? Нет, это не похоже на дочь Витта. Где моя стойкость, куда делись моральные принципы?

“Классика”. Что за вздор?

– Я понял, – тихо ответил Сокол и, кажется, улыбнулся.

Всё, я пропала! Теперь мой кабинет превратится в цветочный магазин. Что скажут работники? А Кондр с Дайсом вообще нафантазируют невесть что. Сокол же не будет молчать. Он обязательно устроит из ухаживаний какое-нибудь шоу. А можно всё отменить? Вернуть неосторожно брошенные слова и стереть стоящему передо мной мужчине память?

“Нет”, – шепнул внутренний голос и мне стало жарко.

Странно, Сокол даже не прикоснулся, а я дрожала. Настройка дара сбилась, я не понимала, какой аромат чувствую. Голова поплыла. Я отвернулась, чтобы высыпать в кипяток две щепочки чая, но пакетик выпал из рук.

– Позвольте мне, – прошептал охранник, и тут посреди кухни материализовалась призрачная женщина.

Я не упала в обморок от страха только потому, что лина Хельда успела предупредить о ней. Сирая была мёртвой ведьмой. Не кто иная как Ведана почти год назад сделала её хранительницей источника магии. Привязала неупокоенную душу и преподнесла это как подарок. Своеобразную плату за спасение. Жена главы клана рассказывала, как рыжая ведьма была любезна в тот момент. Не обошлась, конечно, без ехидных замечаний, но по сравнению с сегодняшним днём – да, любезна.

– Тёмных ночей, – поздоровалась хранительница. – Не помешаю? Вы так мило беседовали.

– Уже закончили, – я покосилась на Сокола, но он без лишних слов снял мундир со спинки стула и начал одеваться. – Чем обязана в столь поздний час?

Сирая почесала призрачным пальцем призрачный кончик носа. Её одежда и волосы казались размытым облаком. Я даже ноги едва различала. Подол юбки висел прямо в воздухе. Но тут она придвинулась ближе и материализовалась сильнее.

– Вы – ничем, – ответила ведьма. – Мне нужен ваш маг. Кто-то бродит вокруг, к источнику пройти пытается.

– Давно? – нахмурился Сокол и вынул из кармана зеркало. – Нест! Спишь на посту? У нас посторонний.

Я не видела, но точно знала, что отражение в золотой раме поменялось. Клановая магия позволяла разговаривать через любое зеркало. Воины, почувствовав зов, открывали разум, и устанавливалась связь.

– Никак нет, командир, – отозвался из зеркала дозорный. – Патрулирую. Всё тихо.

– Поисковик молчит, и так слышу. Бегом к источнику.

– Считайте, уже там.

Сирая присела на краешек стола и разглядывала призрачные ногти. Ждала, пока дозорный не доберётся до целого поля алых роз. Они выросли над источником.

– Есть, – шёпотом сказал Нест. – Действительно ходит. Один. Оружия при нём не вижу, плаща нет, одет по-столичному. Местный, лин Сокол. Щеголеватый такой. Камзол синий с серебряным отливом.

– Луна светит? – уточнил глава охраны.

– Так точно. Всё видно. Гость наш тычется в защитный купол, как слепой котёнок.

– Святая простота, – усмехнулся Сокол. – Готов спорить, будет нам заливать про “пошёл в лес по грибы и заблудился”.

– Ага. Мне его брать или сразу глотку резать?

– Брать! – возмутилась я. – Конечно, брать! Вдруг он действительно заблудился?

– С артефактом, который его от меня прячет? – проворчала Сирая. – Тогда я умерла девственницей.

– От кого прячет? – слегка повысил голос Нест. – Нет здесь артефактов. Поисковик молчит.

– Тише, – улыбнулся Сокол, – раскипятился. У медвежьего логова поисковики тоже молчали. Не ходи к нему один. Вместе брать будем.

– Есть, командир.

Глава охраны смахнул его отражение с зеркала и вызвал второго охранника. Разбудил. Голос звучал сонно, но ничего, кроме очередного “есть” в ответ на приказ мы не услышали.

Я переминалась с ноги на ногу и чувствовала себя ребёнком, пробравшимся на педсовет в академии. Все слова знакомые, а смысл ускользает! Сирая – дух ведьмы, оставшийся в нашем мире из-за старого долга Верховной. Она привязана к источнику, и это значит, что в её распоряжении очень много магии. Какой силы должен быть артефакт, чтобы к нему не пробилась настолько могущественная сущность?

– Сидите здесь, – распорядился Сокол, убирая зеркало в карман. – Выясню, кто к нам пожаловал – доложу.

Потом ушёл, оставив нас вдвоём. Испуганную меня и задумчивую ведьму.

– Обычно я не очень любопытна, но сейчас многое отдала бы за возможность подглядеть в замочную скважину, – пробормотала я. – Как бы не навредили невинному человеку наши воины.

– Замочную скважину не обещаю, но любопытство удовлетворить могу, – ответила Сирая и провела рукой вдоль стены, превращая её в окошко.

Я подняла взгляд на хранительницу и покраснела. Боги, то есть она и впрямь видела, как мы с Соколом разговаривали наедине? А могла ли она слышать? Какой ужас! Мы ведь обсуждали ухаживание, букеты цветов. Бесконечно неприлично для директрисы школы заводить служебные романы. Моральный облик должен быть кристально чист!