Ничейная магия

Мист дернула носом и чихнула.

– Вроде того, – магии больше нет, поэтому она будет преемницей совершенно бессмысленных знаний, по большей части. Но, даже если они потеряли магическую силу, они сохраняют другую, они остаются знаниями. И хорошо бы там, все-таки, был нормальный, действенный способ отсюда выйти, например, план башни с потайной дверью.

– Значит, ты тер-Маэрэ, – заключила Ийилива, судя по току воздуха, кружа вокруг Мист.

– Пару дней назад меня обтитуловали как тер-Иандэ, – вздохнула Мист, и сердце кольнуло. Как там ее спутники? Эр-Эландиль, Виль, Тор? – Ну, тер-Маэрэ, так тер-Маэрэ. И долго еще мне, цельной тер-Маэрэ, подниматься? Ноги у меня, тер-Маэрэ, болят уже.

– Не очень долго, – с готовностью отозвалась сильфида. – совсем нет.

– А сколько ты уже одна в этой башне? – спросила Мист, пыхтя, продолжая свой путь наверх.

– Давноооо, – потянула сильфида, и ее голос упал до свиста воздуха. – Так давно! Но я словно спала, и видела воздух и скалы. А сколько это было дней, сколько ночей и лет, я не знаю, я потеряла счет.

– Триста?

– Или пятьсот, может быть, – отозвалась Ийилива. – Я не знаю, тер-Маэрэ.

Мист вздохнула и все-таки спросила.

– А ты можешь выглядывать наружу?

– Немного. Ты хочешь, чтобы я что-то посмотрела для тебя?

– Да. Когда я входила в башню, снаружи остались три моих спутника. Один эльф, эр-Эландиль, ард-Гроннен эр-Эландиль Аинэ, и два человека. Можешь посмотреть, как они?

– Сейчас гляну, – отозвалась сильфида, и Мист почувствовала, как водоворот воздуха метнулся вверх.

– Пусть с ними будет все хорошо, и они сидят там, ждут меня, – попросила Мист в пустоту, почему-то плохо веря, что ее слова окажутся правдой на проверку.

Но они же опытные приключенцы, и не в таких заварушках бывали, уговаривала она себя, продолжая подниматься ступенька за ступенькой, пока не очутилась в довольно просторной комнате, освещенной из высоких, узких бойниц где-то высоко вверху. Первым, что бросилось Мист в глаза, был постамент посреди зала, на котором была размещена черная четырехгранная пирамида. Мист обошла ее по кругу, изучая, и только потом обратила внимание на все остальное.

Комната выглядела…почти жилой. Стояла кровать с небрежно стянутым на пол одеялом, из раскрытого скособоченного шкафа частично вывалена одежда, в углу – большое круглое зеркало в узорчатой раме с ножками … в сухом и теплом воздухе башни все сохранилось прекрасно, хоть и покрылось толстым слоем пыли, и Мист, словно зачарованная, с интересом склонилась над расправленным на кресле плащом из кожи, протянула палец, тронула кромку. Материал не рассыпался под прикосновением, но Мист ощутила его возраст, его усталость, понимая, что носить эту вещь уже никто и никогда не сможет. А когда-то это, явно был любимый плащ ар-Маэрэ Иллемэйра: Мист могла себе представить, как он пришел откуда-то, и, бросив небрежно в сторону суму – вон она, валяется, любимый плащ заботливо разложил для просушки. А вот и сапоги – один валяется у кровати, второй посреди комнаты. Видимо, хозяин пришел и тут же кинулся на постель, спать. Мист осторожно тронула плащ напоследок и подошла к кровати. За ней высилась батарея пустых, иногда битых винных бутылок: как и говорила “Радуга”, ар-Маэрэ был не воздержан в питие, судя по всему. Почему-то это свидетельство характера и привычек древнего мага одновременно умилило и болезненно кольнуло душу: что же произошло потом? Мист провела ладонью по смятой подушке, подняла с нее длинный темный волос, посмотрела на свет, падающий сюда из высоких узких стрельчатых окон. Волос давно потерял яркость, блеск и мягкость, но было еще заметно, что его настоящий цвет – красный, как свернувшаяся кровь, и когда-то он был волнистым. Девушка вспомнила лубочную картинку из “Радуги”, где ар-Маэрэ изгонял демонов пепла и крыс из погреба: на ней маг был изображен с длинными красными волосами, похожими на языки пламени. Удивительно – он таким и был. Неужели вообще все в этой книге “сказок и легенд”, памятнике фольклора ушедшего народа, было правдой?… Мист накрутила красный волос на палец, сворачивая колечком, и бережно прибрала в карман. В этом было, наверное, что-то ненормальное, но ей казалось неправильным просто выбросить эту частичку прошлого, или положить обратно. Разгладив немного смятую постель, Мист нашла несколько эльфийских заколок, которые, вероятно, выпали из волос мага, и одну сережку, но никакого решения для вопроса о том, что же случилось. Как будто маг спокойно спал, упав на кровать одетым после вечернего возлияния, а потом его разбудили, позвали откуда-то… снизу, может?.. И он, стащив себя с кровати и даже не оправив ее, пошел куда-то…откуда уже не вернулся. Что же могло случиться?…

Поправив пыльную подушку, Мист заглянула под кровать, где было только еще больше бутылок, какие-то коробки и корзинки, и сунула нос в бумаги на столе. Они даже не пожелтели, но в этих торопливых заметках на эльфийском, со множеством зачеркиваний и точек, Мист понимала только рисунки на полях: почерк мага был ужасен и требовал привычки для расшифровки. Тем не менее, девушка деловито собрала все листы, сложила между двумя плотными кусками картона, чтобы забрать с собой и рассмотреть позже. В одном из углов, за зеркалом, нашелся разбитый струнный инструмент, о котором в “Радуге” тоже писали, и одинокий драный сапог. Мист даже хихикнула: маг и вправду был вспыльчив и неаккуратен. Сколько ему было лет, когда он стал мастером-магом, если сравнить с людьми? Семнадцать? Девятнадцать? Вряд ли больше. Вряд ли он был старше.

Само зеркало было темным, и отражало все вокруг словно покрытым сумраком или слоем затхлой пыли: Мист совсем не понравился этот эффект, поэтому она отошла от зеркала, проходя мимо одной из четырех дверей, ведущих, видимо, в те комнаты, о которых говорила Ийилива. Кроме настоящих дверей в зале был один муляж: в стене была вырезан барельеф, изображающий дверной косяк, с углублением в виде пятерни посередине “дверного полотна”. Все двери были закрыты, но Мист не решилась пока проверять, заперты ли они для нее, ожидая возвращения сильфиды. Вместо этого она попереставляла на столике рядом с зеркалом какие-то баночки, все еще смутно пахнущие цветами и заглянула в распяленный шкаф.

– Зачем же вы, досточтимый маг, так напихали туда вещей, что бедный шкаф стошнило? – тихонько пошутила она, перебирая вещи, отмеченные той же печатью усталости от времени, что и плащ на кресле. Настоящие эльфийские вещи! Из тех артефактов, которые эльфы оставили, уходя в неизвестность, большую часть серые уничтожили, и Мист подозревала, что еще буквально сотня лет – и все, ни о каких эльфах никто и не вспомнит, ведь и сейчас уже они казались смутной сказкой. Но сегодня сказка снова обрела плоть, как когда-то давно, когда она стояла в руинах очень похожей черной башни в подземелье и держала в руках свою первую находку родом из давних времен. Но сейчас вокруг были не руины, не обломки – живое дыхание почти что ощущалось здесь, касалось ее, словно ар-Маэрэ только вышел, и скоро вернется.

Кроме того, что нет, не вернется. И вот эта туника из мягкой гладкой ткани, отделанная золотом, никогда уже не послужит своему хозяину. И эта дивная рубашка из тонкого полотна, с пятном от соуса прямо на груди.

– Да Вы неряха, ар-Маэрэ, – Мист приложила рубашку к тунике, и добавила туда штаны, пытаясь лучше представить себе мага. Кажется, он был высоким, вопреки распространенному мнению о низкорослости эльфов. По крайней мере, не ниже самой Мист. Высокий, с красными волосами, и надменным прекрасным эльфйиским лицом – жаль, зеркало не сохранило его отражение, тогда картина стала бы полной.

– Он не очень бережлив, – прошелестел сзади тихий голос. Мист дернулась, подпрыгнув и развернувшись, но там никого не оказалось, Вернее, не было видно.

– Ийилива? Ты нашла моих?

– Одного мальчика. Очень молодого, как ты, мальчика, тер-Маэрэ, человечка. Он прятался, пытался спуститься по склону. Я его поймала, я его опустила на землю, но я с ним не говорила.

– Один? – нахмурилась Мист. – Как он выглядел?

– Темный, большой. Лохматый. Он плакал, ему было грустно, но он меня не слышал, когда я ему прошептала, и испугался моего прикосновения. Но я его оставила подальше от того, чего он боялся.

– А чего он боялся? – уточнила Мист, прикидывая, что там могло быть и случиться. – Он был вооружен?

– Да, с большим мечом. Там дракон летает, тер-Маэрэ.

– Дракон? – опешила Мист. – никаких драконов давным-давно нет, Йилива.

– Ты это ему скажешь, – пообещала сильфида. – А я посмотрю. И вообще, с чего бы это драконам исчезнуть?

– С того, что они не могут существовать без магии. А магию святой Амайрил уничтожил.

– Вот дурак, – безапелляционно сказала сильфида. – А как тогда я существую?

– Да кто тебя разберет, – нахмурилась Мист. Большой, темный, лохматый и с большим мечом – из ее троих спутников это мог быть только Торрен. Вейларис был тонкий и русоволосый, похожий на эльфов из “Радуги”, а Гронс и был эльфом, и уж точно не юным, так что Ийилива так и сказала бы.

– А еще там кого-то по стенке у входа размазало, – добавила та, кружа вокруг Мист легким дуновением.

Девушка заледенела.

– Как это размазало?

– Ну, там кровь, внутренности. Видимо, дракон кого-то в стену впечатал. Фу. Никакого представления о гигиене. Наверное, это очень невоспитанный дракон.

Руки Мист медленно опустились на ткань туники, лежащую у нее на коленях.

Кто там умер, эр-Эландиль? Вейларис?.. Оба? А если один, то куда делся еще один? Дракон сожрал? Или украл?..

– Больше ничего не заметила? – контролируя свой голос, спросила Мист. Но в конце предложения все равно получилась какая-то каша.

– Нет, да я и не могу далеко от башни отлететь, – посетовала сильфида. – А то я бы твоего лохматого подальше проводила.

– Мне надо… побыстрее тут во всем разобраться, – хрипло сказала Мист и стала подниматься. – Найти книгу, и выбраться, и отыскать Торрена, и узнать, что…что там случилось, – она потеряла дыхание посреди фразы.

– Дракон там случился.

– Которого не бывает.

– Ему это скажи, – отпарировала Ийилива.

– Что за этими дверями? – Мист сделала над собой усилие, пытаясь заставить себя думать о насущной проблеме, нарочно отвлекая себя от панических, полных ужаса мыслей. Не слишком ли ярко и быстро оживали древние сказки перед ее глазами?

– Вообще-то, просто комнаты. Ар-Маэрэ ими не очень много пользовался. Вон, у него даже лоханка для мытья тут за ширмой. А комнаты стояли почти пустые, он туда барахло для экспериментов складывает. А потом он что-то там понаделал, меня все отгонял, как муху. И потом поставил эту штуку в середине, сказал, мол, для будущих поколений загадка и испытание.

– Только испытания мне не хватало, – вздохнула Мист, останавливаясь напротив первой по ходу движения двери. Она была из тяжелого темного дерева, и на центральной доске было выжжено изображение мантихора. – Ну, что, вперед, назад?

– Не знаю. Решать тебе. Нравится эта дверь?