Директива 22
Примерно на этом месте я понимаю, что хитрый пасьянс все-таки сложится, и перестаю нервничать уж слишком сильно.
С «моей стороной» в лице Кина и Дип мы встретились снова уже на «Урадре». Невозмутимый Флегма, уже отрабатывающий последние дни в этом заведении, сопроводил их мимо всех проверок до сектора кораблей «Атенрей».
– Иль! – Дип в темной куртке и штанах, видимо, соответствующих ее представлениям о конспирации, все-таки наклонилась ко мне, чтобы торопливо обнять. – Это наша лоханка?
Кин пожал мне руку, и из корабля, похлопывая перчатками по руке, вышла Хисс в форме пилота в сопровождении длинного мосластого рыжего парня с унылым лицом.
– Это не лоханка, а кораблянка, правда, она почти списанная, так да нам недалеко. Ой, мамочки, это ты кто такой, Кинслеер, что ли? Иль, мать твою, во что ты меня ввязываешь, детка? Хотя, нет, я не хочу знать! Меньше знаю, лучше сплю и меньше могу сдать на допросе. Мое дело маленькое – поднять вас на орбиту, скакнуть до точки и сделать вид, что мы ой как поломалися.
– Именно, – поддерживаю ее я. – Знакомьтесь, это Дипика и Кинслеер, мои коллеги по работе. Это Хисс – самый важный, на самом деле, человек в «Атенрей», а это Нэд, он же Фонарщик – мой напарник.
И, нет, не бывший напарник – они бывшими не бывают.
– Это вся наша огневая мощь?
– Пока да.
– Как было мудро сказано – чем меньше мы знаем, тем лучше спим, – ввернула Дип.
– Поэтому давайте, поднимайтесь. Времени у нас мало, и еще меньше люфта для ошибок. Чтобы не вызывать подозрений, придется полную хрень творить.
– Поднимешься сам? – заботливо уточнил Нэд, и я торжественно показал ему неприличный жест. Мы забираемся в крошечный курьерский корабль, предназначенный для коротких переходов, и поэтому лишенный полноценных кают и автоматизированный до такой степени, что один более или менее рукастый человек мог справиться со всем один.
Мы разместились в рубке, Нэд, не обращая внимания на мой сарказм, пристегнул по инструкции гравикресло к фиксированным конструкциям, а Хисс, не теряя времени, запросила разрешение на взлет у диспетчерской.
– ЛКК «Оторва», компания «Атенрей», беспосадочный полет до станции «Ксантис».
– В казино играть едете, мадемуазель?
– Ото же! – весело отозвалась Хисс. – Пустите, дяденька.
– Документы в порядке, смотрите, не проиграйтесь.
– Спасибочки, – весело ответила Хисс и запустила двигатели. Она средний пилот, но, по большому счету, нам сгодился бы и кициллос, если бы у меня был кициллос, которому я доверяю. Но с лицензией пилота у меня из близких друзей только Нэд и Хисс, а Нэд нам будет нужен во время штурма.
– «Ксантис» – это в двух прыжках, – прокомментировал Кин. – Только, по-моему, совсем не в том направлении.
– Зато это безвизовая зона, на которую нам не нужно оформлять никаких документов. Расслабься, Кин. Я все продумал.
– Именно с таких слов начинались самые страшные авантюры, которые он затевал, –засвидетельствовал Нэд, откидываясь в своем кресле, вытягивая ноги под приборную панель и прикрывая лицо книжкой.
– Нэд, а Вы служили с ним?
– «Ты». И, да, – он не поднял книжку с лица, зато сложил на груди руки, и металлические жетоны с инфокартами брякнули по комму. – Но на Тир-Нан-Ог он меня не взял, от этого все беды, чесслово.
– Думаешь, я не пожалел?
– Думаю, пожалел.
– И в нашей экспедиции ты в роли кого?
– В роли себя, – Нэд вслепую указал в угол, где под чехлами угадывалось тщательно закрепленное оборудование выше человеческого роста. – Иль сказал, там охрана, так что нужна огневая поддержка. Я – отличная огневая поддержка!
– Я, вообще-то, тоже, – засопел Кин несколько обиженно.
– Нэд лицензированный пилот роботизированной экзоброни. Если все будет гладко, два экзобойца вынесут к херам собачьим любую гражданскую охрану. Если не очень гладко – сильно облегчат любое сопротивление. Рисковать тем, чтобы ты или Дип явились на службу из отгула с ранениями я не собираюсь, так что ваше дело в этот раз – тыловое.
– Нам с тобой сказали, Кин, – ласково пропела Дип. – Что мы – тыловые крысы!
– Самая тыловая крыса – я! – радостно помахала рукой Хисс. – Я вообще останусь болтаться как гавно в проруби посредине космоса. Держись, мы прыгаем.
Хисс сымитировала сбой навигационной системы с тщательностью, достойной лучших страховых мошенников.
– Ой, ай, – театрально сказала она. – Кажется, увы мне, мы попали куда-то не туда.
– Не пугай, – буркнул Нэд. – Не туда по плану или не туда против плана? А то бы лучше меня за руль пустила, чесслово, свистопелка.
– Конечно, по плану, дурак, – обиделась она. – Вот та точка – ваше такси, кажется, – она глянула на радар, потом набрала код связи. – Эгей, на «Вонючке», это там вы?
– Это там мы, – раздался веселый голос в ответ. – Готовы?
– Да, только давайте эти тяжелые экзоштуки кто-то от вас придет и заберет? У нас все кроме одного дуболома такие хрупкие.
– Ничего, у меня полный корабль сраных дис и их эйнхериев, кто-нибудь да затащит.
– Дис и эйнхериев, – повторил Кин со значением.
– А ты кого ожидал увидеть в штурмовом отряде СОНМа? – спрашиваю я, пока корабль на экранах медленно увеличивался в размерах.
Вот его уже можно разглядеть – и на борту у него написано, конечно, не «Вонючка», а «Ваниар», а опознавательные знаки вообще совсем не от Альянса, и даже не от СОНМа, а от Созвездия. Даже метка «Трек-Аваланш» под названием имелась. Да и обводы были донельзя похожи на злополучные «Схайо».
– Это не патруль СОНМа, – на всякий случай уточнила Дип. – По-моему, это корабль «Трек-Аваланш».
– Частично. Был, – Хисс начала маневрировать для стыковки. – «Ваниар» еще даже не записали в пропавшие.
– Его бомбанули сегодня ночью. Так что это легит, если не считать того, что команда там другая и у нас совершенно нет кицилоса, чтобы изобразить пилота. Чего не нашел, того не нашел, – каюсь я.
– А что сделали с командой? – уточнила Дип.
– Вероятно, захватили в плен и будут требовать выкуп.
– То есть, погоди, это что, пираты? А что у них на корабле делают дисы с СОНМа?
– Как что? Готовятся захватывать своего врага, на которого выписан ордер.
– Иль, ты что тут натворил?
– Запутал так, что больше никто не распутает и нас не поймает, – обещаю я.
Стыковка, наконец, завершена, но я не тороплюсь. Шлюзы открылись синхронно, и в наш челнок запрыгнула пара дюжих парней варварского вида. Они схватили зачехленную экзоброню, едва не схватили Хисс (за что получили по рукам Нэдовой книжкой) и на всех парах удалились обратно.
– Класс, теперь им остается только отшвартоваться, сбежав с нашим имуществом, чесслово, – порадовался Нэд, отстегивая мое кресло. – Попыхтели вперед, ребят.
– Хисс?
– Все будет хорошо, детка. Я вижу на краю радара рейдер СОНМа, как договаривались. Они там кружат, так что отобьют если что.
– И все друг другу доверяют, – прокомментировал Кин, поднимаясь и направляясь к шлюзам. – Поразительно.
– Как бы все мы странно не выглядели, на самом деле, мы одна семья, – торжественно выдаю ему свою главную тайну я, но он, конечно, ничего не понимает.
– Все зашли? – проорал с капитанского мостика сидхе в затрепанном комбинезоне механика.
– Да, капитан! – отозвался еще один оборванец, фиксируя люк.
– Тогда по местам, дерьмоеды, и поехали.
Этот корабль побольше челнока, нас спешно рассовали по местам, и я успеваю пересчитать всех присутствующих: две дисы, два диковатого вида бойца с ними, медик, четыре человека команды корабля. Предводительница отряда СОНМа, подойдя ко мне, хлопнула меня по плечу тяжелой ладонью и присела рядом.
– Ну и чего, план какой дальше? А, привет, вы с Илем оба? Ты Кинслеер, рожа знакомая. У тебя тоже знакомая – ты Дипика.
– Ладно Кин, а я – то откуда?
– А у Иля дома доска есть с фотками, он туда свою коллекцию людей вывешивает. Вы там оба есть.
– Ого. А ты?
– И я, конечно, – гордо отвечает она. – Я Нери Илвастарр, чтоб вы знали. Или мне не полагалось говорить? Иль?
– Все нормально, – улыбаюсь я.
– Как сказал Иль – мы все тут одна семья, – проворчал Кин, но достаточно добродушно. – Так какой план?
– Мы заходим на орбиту планеты, запрашиваем посадку, после чего изображаем начало падения, и маневрируем в сторону нужного места. Там огромные сады, так что эффектно свалиться есть где. После этого, пока спасательные службы соображают, как нам помочь, бригада захвата отправляется в особняк, убирает охрану – там их, как минимум, пять-шесть носов, захватывает наших друзей и уходит. В бой идут дисы со своими парнями, мы с Нэдом как основная ударная сила, Кин и Дип прикрывают сзади. Уважаемый капитан ждет нас, в случае чего дурит мозги спасателям и затем вывозит нас отсюда. Возвращаемся к Хисс, капитан переправляет дис и добычу на рейдер. Все счастливо разлетаются по сторонам, конец.
– Хорошо, я все запомнила. Идти, куда идет Иль, действовать по обстоятельствам, – с юмором резюмировала Нери.
– Много ума не надо. У вас есть какая-то форма, или что-то вроде? Чтобы мы с Кином не выделялись?
– Сейчас комбезы дам, – пообещала Нери.
В целом я уверен в своем плане. В соратниках – тоже. В себе – железобетонно. И от этого немного стремно, потому что именно в таких ситуациях и возникают такие сбои, что и представить себе сложно. Тем не менее, времени на запасные варианты у нас нет – и так шансы того, что мы застанем Хастингса, Горун и ло-Лланнренна в одном гнезде, убывают с каждой минутой.
Нэд помог мне влезть в броню, и от этого, внезапно снова ростом даже не со среднего человека, а выше из-за высокой базы внизу, я чувствую себя немного лучше. Мое хорошее настроение еще немного восстанавливается, когда наш добрый капитан начал глумиться над сотрудниками местной диспетчерской службы.
– Эй, эй, это «Ванюар», слышите? Земля! Слышите? «Вониар»! «Трек-Аваланш»! Прием! У нас пилота тошнит из неподходящих мест! Слышите? Дайте нам посадку! Хера лысого я умею, не умею! Какие бортовые огни?! Посадку давайте, слышите?
Выключив интерком, он долго и беспомощно ржал, старательно изображая неумелое пилотирование с выключенным автопилотом, нас мотало, как овощи в сковородке, но это даже весело. Гоготали даже хмурые и борзые эйнхерии, и обе дисы.
– На прямом курсе, – предупредил нас капитан с оттенком серьезности. – Пять минут и мы треснемся.
– Ты поосторожней сажай, нам еще обратно на этом лететь.
– Ну, щас, осторожней они не поверят, что авария. Не переживай, взлетит это гавно еще разок, а больше и не на…
Его оборвал удар о землю пуза корабля, и еще один, и еще, нас бросило в одну сторону, в другую сторону, и – бах!
– … до, – невозмутимо закончил капитан.
– Эй, Иль, – позвала меня Нери, когда мы с Нэдом уже ждали открытия выходного шлюза, чтобы первыми выскочить наружу.
– А?
– Все будет хорошо. Не дергайся. Вперед! Пошел, пошел!
И мы пошли. Я наслаждаюсь чувством свободного движения, почти полной иллюзией здоровья, пока мы с Нэдом огромными усиленными прыжками неслись к виднеющемуся неподалеку красивому зданию. В нас даже стреляли – на периметре, внутрь которого мы так красиво свалились, есть вышки охраны, и Нэд развернулся к ближайшей на бегу и выстрелил из низкочастотной пушки. Вышка задрожала и просела, оттуда как вопящий горох повыпадала пара человек, один даже поднялся и понесся к нам наперерез. Однако молча и спокойно бегущие на некотором отдалении от нас эйнхерии сняли его точными выстрелами. Информация, видимо, пошла распространяться дальше, потому что охранники начали набегать волнами. Их было намного больше шести, а прямо у здания нас встретил заслон из настоящих кадровых военных Созвездия, разве что знаки отличия сняты. Значит, Тир успел прислать защиту – умно, и вовремя, да только бесполезно. Своих разработок по экзоброне у них нет, потому что Тиру не до того, а, значит, им всем до нас далеко. Да и дисы больше похожи на хренов каток, чем на нормальных живых существ.
Наперерез нам с Нэдом, прикрываемый шквальным огнем, из-за угла выскочил бронированный флаер, паля из плазмы. Мы оба отскочили, развернулись спиной к спине и начали палить в ответ, вверх и вбок, пока дисы и их спутники, засев за оградой из густого кустарника, точечными выстрелами разбирались с менее тяжеловооруженными противниками.
У меня плазменная пушка, не низкочастотная: мы с Нэдом дополняем друг друга в этом. Увиливая от его менее дальнобойного оружия, флаер в конце-концов попал под мое правым двигательным отсеком, который тут же заискрил и успел вспыхнуть на короткий момент, прежде, чем у него сработала противопожарная система. Флаер просел на одну сторону, и Нэд победоносно пробил его еще разок, после чего мы с ним одновременно прыгнули на импровизированные баррикады защитников. Это все почти как раньше, мы вдвоем против всего мира и любого противника, и от этого я чувствую себя очень живым. Мы с Нэдом оба победоносно заорали в интерком, глуша друг друга, когда смели сопротивление, и, оставляя дис разбирать за собой бардак, устремились вперед, в здание.
Пространства тут уже, мельче, мы замедлились, осматривая по очереди комнаты. Одна за другой, шикарные анфилады, красиво оформленные. Нашли и хромакейную студию, на фоне которой, видимо, и проходили все звонки.
– Где они? – спросил Нэд, немного похлюпывая носом. – Ты их чувствуешь?
– Наверху. Все трое, – отвечаю я, прислушиваясь к ментальному фону. – Разве кто-то из них телепат?
– Откуда мне знать? А что там, проблемы?
– Кто-то сильный, не пойму, – я чувствую странный псионический фон, словно синтезированный или объединенное сознание, что-то достаточно болезненное, гнилое, но все еще сильное. Мне это не нравится, но что делать? Нам все равно туда идти, и идти первыми.
– Подождем дам?
– Стоило бы.
– Но нет?
– Но нет, – подтверждаю я, и мы несемся по лестнице вверх.
Я иду первым – я всегда шел первым в нашей паре, но, наверное, не стоило этого делать сейчас, потому, что я уже кучу лет как на гражданке. Потому что я иду вперед, и именно я получаю прямой, горячий, совершенно чудовищный разряд псионической энергии прямо по куполу. Я успеваю развернуть щит, отражая удар, пытаясь прикрыть Нэда, защитить его от того, что попало по мне, ценой чего угодно, и операция по захвату кончается для меня несколько преждевременно.
Эпилог. Story ain’t over
Когда я, наконец, снова открываю глаза, то сначала радуюсь, конечно же, что все-таки их снова открываю. А потом радуюсь еще раз, потому что вижу над собой не что-нибудь подозрительное, а очень даже знакомый потолок с очень даже знакомыми красивыми узорами. Это, если никто не шутит с моей вменяемостью, та самая частная клиника, где меня обычно собирают из запчастей обратно.
Чувствую я себя достаточно неплохо, или же, может быть, мне всадили конскую дозу обезболивания? Так как я почти не ощущаю себя ни в одном месте, второе предположение кажется мне похожим на правду. Голова как колокол – пустая и гудит, хоть и не болит, и малейшее прикосновение к псионической энергии вызывает оборванные неврологические сигналы. Видимо, опять перестарался.
Ради пробы я поднимаю руку и разглядываю ее – она цела, двигается и выглядит нормально, даже ободрашек особо нет, и почти сразу же в поле моего зрения появляется серьезное, собранное, темное лицо, неуловимо напоминающее элитный гоночный каток для льда. Однако же это не доктор Дар, потому что лицо, для начала, снабжено волосами, а мой драгоценный хирург бреется наголо. А потом, эти волосы – белые, и такие я бы точно запомнил, потому что маворсы очень болезненно относятся к детишкам с таким колером. Считают их вестниками зла и все такое. Так что, нет, беловолосого маворса я бы точно срисовал, если бы видел когда-то раньше.
– Привет, – пробно говорю я.
– Привет, Гиллернхорн.
У меня есть догадка, и я закрываю глаза.
– Повтори.
– Привет, Гиллернхорн?
И вот так голос я узнаю, как ни странно. Снова смотрю на него, поворачивая через силу голову, уже с новым осознанием, а он немного отодвигается, так что в кадр теперь влезает больше – не только лицо, но и идеально сидящее, явно на заказ сшитое пальто с яркой булавкой на лацкане, неприлично дорогая рубашка. Его руки, сложенные на коленях, кажутся мне странными, пока до меня не доходит, что он в тонких перчатках – почти того же цвета, что его собственная темная кожа, но, все-таки, в перчатках.
– Ты – Кода.
– Что же меня выдало, – с сарказмом спрашивает он. – Неужели попытки помочь с расследованием?
– Ты нас сыграл, разве не так? – спрашиваю я.
Наверняка камеры все смотрят в другую сторону, и связь врач-пациент выключена, но даже если у меня нет шансов поймать его, может, я могу получить какие-то ответы.
Однако, все это не значит, что я не попытаюсь.
– Сыграл, – он внезапно зубасто улыбается, и от этого выглядит совершенно не маворсом. – Понравилось?
– Не очень. Кроме того, я не слишком люблю, когда меня используют, я не понял, зачем, и не до конца понял, как.
– Да все ты понял. Давай, предположи.
– Ты работал на Фонд, отмывал им деньги, используя ворованные данные и счета. Однако кражу денег из банков Альянса они не заказывали, и, вероятно, были в недоумении и бешенстве, когда ты вывалил на них пять миллиардов.
Он улыбается, как довольный кот, только вибрисс не хватает.
– Да. Бесились на отлично.
– И зачем ты это сделал? Просто, чтобы позлить?
– Частично.
– Сомневаюсь, что это было основной причиной.
– У тебя когда-нибудь было такое, чтобы обстоятельства казались тебе невероятно несправедливыми, но сделать сам ты с ними ничего не можешь, и приходиться приспосабливаться?
– Было, – соглашаюсь я, потому что такое случалось не только тогда, когда я был вынужден смиряться с последствиями своей травмы, но и вот совсем недавно, когда Тир наотрез отказался выдать нам изрядно наследивших у нас глав Фонда. – Буквально только что такое было.
– Тогда ты понимаешь, – едва заметно кивает Кода, щуря свои волчьи глаза. – Пока это была просто отмывка денег, это работа. Это ерунда – обводить вокруг пальца тупых и жадных налоговиков и финансистов, – скорее подвиг. Я долго понятия не имел, что это за деньги, откуда, зачем, и меня это устраивало. И устраивало бы дальше.
– Но что-то случилось.
– Догадаешься?
Я перебираю в голове все известные мне факты и делаю обоснованное предположение.
– Случилась «Садора», которую стопнули на «Урадре», и тебя попросили обеспечить доступ к кораблю на карантине, чтобы протащить контрабанду.
– Точно. Я смотрел за ними, и этот спрут начал прямо там блевать пакетами с наркотой.
– И это тебя так травмировало? – я не уверен, тяну ли я время, чтобы кто-то, может, успел заметить вмешательство в приборы или систему безопасности и прийти меня проверить, или же просто разговариваю с ним.
– Меня травмировало то, что это наркотики. И я сделал то, что не следовало делать.
– Выяснил, откуда деньги.
– И оказалось, что оттуда.
– И ты настолько принципиален, что решил их всех сдать. Вернее, подставить под нас.
– Я попытался сначала навести на них полицию, но никто не стал копать достаточно глубоко, и все заглохло. Мне нужно было что-то, кто-то кто это все размотает, и кого станут слушать, даже если правда будет неудобной. Ты был идеальным кандидатом.
– Я, не Кин, – уточняю я.
– Кинслеер не спасал Тира, и не обладает какими-либо связями вне Тайрены. Это тут он почти бог, а выйди на орбиту, и все его влияния иссякают. Мне нужен был более универсальный инструмент.
– И ты использовал меня.
– А ты использовал всех остальных. Кстати, неплохо использовал. Могу поаплодировать.
– Спасибо, не стоит.
– И я даже сожалею, что ты пострадал из-за этого расследования. Это не входило в план. Но, вообще-то, ты сам виноват. Надо было быть осторожней.
Я хмыкаю. Как это все знакомо: конечно, нам очень жаль, что ты не будешь ходить, Иль, но тебе стоило проявить больше осторожности. Тебя же предупреждали, что это опасная операция!
– Дважды.
– Дважды, – спокойно соглашается он.
– Чем, кстати, все закончилось?
– Не могу сказать точно, спроси у своих. Ты внезапно проявился в этой больнице, а Горун, Хастингс и ло-Лланнренн объявлены в розыск в Созвездии, как, предположительно, похищенные. Тир-ар-Ллеа рвет и мечет, но расследование пока что указывает на СОНМ, а не на Альянс. Полагаю, это твоя работа.
Я делаю вид, что не слышу таких инкриминирующих предположений, но я доволен. В самом деле доволен, если эти господа пропали, значит, как минимум, до них добрались, несмотря на мою отключку. Осталось только выяснить, все ли участники спецоперации целыми вернулись домой, но я могу выяснить это и чуть позже – не спрашивать же у Коды, в самом деле.
– Мы все еще не закрыли дело о взломе систем безопасности Министерства и краже пяти миллиардов, – говорю я вместо этого.
– Удачи, – щурится он. – Тут она вам потребуется.
– И ты все-таки украл те деньги, которые должен был перевести в последнем задании, я прав?
– Это был налог на восстановление справедливости, – косвенно признает мое предположение он.
– Не хочешь вместо этого поработать на Министерство, случайно?
– Я? На правительство? Отчитываться за каждый чих, копаться в мусоре за другими хакерами? Не смеши!
– Зато тут стабильная зарплата и соцпакет.
– Соцпакет? Ха.
– Не стоит недооценивать соцпакет. Посмотрим, что ты будешь думать про это лет через сто.
– Вот лет через сто и спрашивай.
– Мы поймаем тебя быстрее.
– Сначала найдите себе нормального хакера, детишки, – ухмыляется он.
– И зачем ты вообще приходил, на самом деле?
– Наверное, сказать «спасибо» за хорошо сыгранную партию. И извиниться за очевидные, но не предвиденные последствия, – он неопределенно взмахивает рукой вокруг. – Ты оказался умнее, чем я надеялся, хитрее, и куда лучшим бойцом, учитывая все обстоятельства. Но я как-то вообще не рассчитывал, что ты сам будешь лезть во все перестрелки.
Я кривлюсь. Нет, это, конечно, мое тайное оружие – неожиданность, но каждый раз почему-то как-то неприятно осознавать, что твоя предполагаемая беспомощность фигурирует в чужих расчетах.
– Собственно, мне бы пригодился надежный парень, знающий, с какой стороны держать бластер. Не заинтересован?
– Я предпочитаю соцпакет.
– Спрошу тебя через сотню лет.
– Договорились.
Он протягивает мне руку для пожатия, и я медлю.
– Ты же в курсе, что я телепат? Не боишься, что прочитаю?
– Я также в курсе, что сейчас ты не можешь дотянуться даже до края кровати, потому что тебя шарахнуло псионической пушкой.
Справедливо.
Я пожимаю его руку и отпускаю, потому что, в самом деле, он правильно все рассчитал – сейчас я слабее котенка.
Он тоже знает, что я знаю – и от этого на его лице господствует самодовольное, упрямое выражение, которое я могу прочитать даже несмотря на его маворсские черты.
Он протягивает руку в изголовье моего больничного одра, берет оттуда роскошную полированную трость, которая там, видимо, была припаркована на время беседы – достойный аксессуар к образу, ничего не скажешь – поднимается на ноги и, самую малость прихрамывая, идет к выходу.
И тут я, разорви меня Великая Алхимия, его узнаю.
– Лангда, – окликаю его я, и он оборачивается. – Так это ты был?
– А ты только меня узнал? – кажется, я все-таки умудрился его удивить. – А я-то боялся, что ты меня опознаешь и придешь громить кофейню. Ну ты и девочка с Давоса!
Я бессильно смеюсь, и он, прежде, чем идти дальше, усмехается тоже.
– Эй, Кода, – снова окликаю я его, и он снова чуть оборачивается. – Я тебя все равно поймаю.
– Давай, попробуй, Гиллернхорн.
Кнопка связи с врачом срабатывает только через десять минут после его ухода. Ну, в самом деле! А если бы мне стало плохо за это время? Никакого уважения к поверженному противнику. А пока это именно поражение, потому что он даже не обыграл нас вчистую – он сыграл нас и сыграл нами, как бы ни было паршиво это признавать.
Зато на мой вызов торопливым летящим шагом прибыл не только доктор Дар, но и целая орава встревоженных лиц. Меня это все ужасно возмущает – вот все они тут, а Кода приперся как к себе домой, и ушел точно так же, и никто даже ухом не повел.
– Наконец, ты очнулся, – поприветствовал меня доктор Дар, присаживаясь на подвинутый Кодой стул и назойливо проверяя мне склеры, нос и гортань.
– Очнулся уже давно. Но кто-то, не будем показывать пальцами, взломал вашу информационную систему.
– Чего-чего? – выглянул у доктора из-за плеча Кин. Его роста как раз хватило для этого, потому что доктор Дар, как и все маворсы, длинный, как жердь. Впрочем, дисы еще выше – рядом с той же Нери Кин вообще выглядит ребенком.
