«Стройнее Дантова сонета…»
Стройнее Дантова сонета
И строже гимна город наш,
Когда в миг краткий до рассвета
Огонь ростральных вспыхнет чаш.
В напрасных поисках ответа
Бессильны кисть и карандаш.
Онегинской строфой воспета
Та полуявь-полумираж.
Мне жребий выпал непростой
На невских берегах родиться,
Здесь сына своего растить.
И в наш застой и перестрой
Не дрогнуть и не оступиться,
Отца заветы свято чтить,
Что были мне даны измлада,
И петербурженкою быть,
И знать, что за спиной – блокада.
«В начале жизни …»
В начале жизни —
жизни торжество
Пьем жадными поспешными глотками.
Помех – препятствий неподъемный камень
Не замечаем – только и всего!
Цены не зная истинным вещам,
Ее бездумно назначаем сами.
Разбрасывая золото горстями,
Предпочитаем верить медякам.
Со временем напиток уж не тот,
И медяки под патиной тускнеют.
Становимся мы чуточку умнее,
А вот со счастьем
что-то не везет…
«Сиреневый туман»
В ненастную погоду —
Декабрь такой несносный,
И дождь такой тоскливый
Нам в назиданье дан —
Я шла по переходу
На площади Московской,
Где пели под гитару
«Сиреневый туман».
Два голоса звучали,
Два голоса сливались,
Два голоса терялись
В подземной глубине.
Нахлынули внезапно
Студенческие годы,
Поездка на картошку
И практика в Литве.
В другой какой-то жизни —
Наверное, счастливой,
Похожей на любовный
Бесхитростный роман,
В кружок собравшись тесный,
Под Санькину гитару
Мы пели вечерами
«Сиреневый туман».
Казалось, все забылось
И все переменилось;
Давно напев прощальный
Не слышался во сне.
И вот, скажи на милость!
Вдруг память пробудилась,
И в легкой дымке юность
На миг явилась мне.
«Сиреневый туман»…
«Обрушился мой маленький мирок…»
Обрушился мой маленький мирок.
Я только соберу его осколки
Да кое-где подклею втихомолку,
Чтоб он побыть ещё немного мог.
А за его некрепкою стеной
Бунтует мир, огромный и опасный,
Он, разрушая, воздвигает властно,
Конечно, не советуясь со мной.
Он требует участия и жертв,
Отвергнув все законы и границы.
И ни на миг мне не даёт забыться
Болезненно пульсирующий нерв.
Обрушился мой маленький мирок.
Не стоит собирать его осколки.
Над ними я поплачу втихомолку