Москва романтическая

Следующую попытку найти магические артефакты предпринял Сталин, приказавший разобрать Сухареву башню по кирпичику. Но книга Люцифера и таинственный перстень царя Соломона бесследно исчезли. И вновь по Москве поползли слухи, что случилось это неспроста и виной всему – могучие и опасные чары, заключавшиеся в Брюсовой книге.

Однако документы из архивов Брюса вождю все-таки пригодились. Некоторые историки полагают, что Сталин использовал наработки Брюса для расширения и постройки Москвы. Например, московское метро строилось по знаменитой астрологической карте Брюса, чем и объясняется количество линий – 12, по числу знаков Зодиака. Брюс же и доказал, что круг – идеальная форма развития города, отмечал «гиблые» и «хорошие» районы Москвы.

После неудачных поисков по Москве поползли зловещие слухи, что ненайденные реликвии колдуна спрятаны в его доме на Разгуляе и охраняет их дух легендарного чернокнижника. Мало того, находились очевидцы, которые божились, что их деды и прадеды видели эти бесценные сокровища, и уверяли, что ключом к тайне являлись волшебные часы, которые были установлены на парадном фасаде загадочного дома. До сих пор слева от главного входа между окнами второго этажа хорошо заметна таинственная белая плита, напоминающая по форме крышку гроба и появившаяся, по слухам, сразу после смерти московского чародея.

Когда-то плита была покрыта костяной пластинкой, на поверхности которой были вырезаны какие-то кабалистические знаки, астрологические символы, цифры, линии и другие непонятные знаки. По слухам, Брюс начертил на плите сакральные знаки, скрывающие тайну загробного мира, которую ему удалось разгадать. Поговаривали также, что это не простая плита, а настоящий гроб, заделанный в стену, а под ней скрыты кости самого Брюса. По одной из легенд, плита эта время от времени куда-то бесследно исчезает и снова появляется сама собой на старом месте… А если вынуть ее, дом этот непременно рухнет…

Поговаривали, что Яков Брюс сделал эти таинственные часы по приказу Петра Великого перед самой смертью царя, но они со временем затерялись. Позже один знатный вельможа заказал Брюсу похожие. Долго колдовал чернокнижник над часами, но, когда сделал их, заказчик неожиданно умер. Наследники над обещанными свойствами часов (они должны были предсказывать судьбу) посмеялись и платить колдуну за работу отказались. По слухам, в отместку черный граф Брюс проклял часы, завещав им показывать только плохое. С тех пор перед большими бедами волшебные часы становились кроваво-красными, а в особые дни на стене дома вместо часов появлялась черная гробовая крышка с белым крестом.

Место, где находились «волшебные» часы Я.Брюса, и сейчас хорошо видно в фасаде здания

Парадная дверь, ведущая во дворец колдуна, также считалась заколдованной: все, кто дотронется до этой двери, в зависимости от своей натуры – плохой или хорошей, получат соответственное воздействие на свою жизнь. С дурным человеком случится плохое, а хороший непременно получит счастье!

На протяжении веков дом все больше и больше обрастал городскими слухами и легендами.

Говорили, что в этой усадьбе Брюс якобы проводил невероятные опыты, пытаясь в частности найти для Петра I рецепт «эликсира вечной молодости». Поговаривали также, что свои алхимические эксперименты Брюс проводил с размахом – спроектированные им дома выполняли функции накопителей и трансляторов «оккультных энергий». Согласно легенде, лаборатория Брюса располагалась в потайной комнатке, расположение которой, как раз и отмечает «гробовая доска». По другой легенде, доска отмечает место, где Брюс спрятал найденный им «философский камень».

По слухам, если расшифровать таинственные знаки на волшебных часах, то можно отыскать спрятанный чернокнижником клад. Правда, искать клады молва не рекомендует – это небезопасно, их охраняет призрак Брюса. Бывали, правда, смельчаки, которые находили клады по брюсовскому указателю, да только колдовские сокровища никому счастья не принесли.

Рассказывают, что в стародавние времена у дома на Разгуляе собирались многочисленные зеваки, часами смотревшие на непонятные знаки. Стояли в почтительном отдалении от парадных дверей дома, поглядывая на невиданную диковинку. По словам очевидцев, в результате многочасовых стояний у дома знаменитого колдуна резко возросло число психических заболеваний и даже самоубийств. Московские власти приказали знаки сколоть, а саму доску закрасить. Но на следующее утро таинственные письмена проступили сквозь свежую краску. Их снова замазали, но к ужасу москвичей они проявились вновь.

В продолжение двух веков, множество ученых пытались безуспешно разгадать смысл этих знаков. Вскоре после революции знатоки столичной истории, объединенные в комиссию «Старая Москва», специально занялись изучением таинственной доски. В 1926 году на торжественном заседании общества было объявлено, что плита с непонятными символами представляет собой вечный солнечный календарь, устроенный по принципу солнечных часов. Как вспоминала княгиня Софья Мещерская, в полдень к дому на Разгуляе собирались все часовщики города – выверять точное время.

К полуночи площадь затихала. Гасли огни в окрестных домах, закрывался неугомонный кабак, и только неприкаянный огонек в угловом оконце Брюсова дома освещал зыбкую дорожку в кромешной тьме городской окраины. По словам очевидцев, по ночам из дома «русского Фауста» был явственно слышен тревожный пугающий стон и раздавался протяжный заунывный голос.

По Москве покатится слух, что это дух знаменитого колдуна бродит по пустынному дому, охраняя свои сокровища.

Не только обыватели, но и писатели приложили руку к мифу о чародействе Якова Брюса – В.Ф. Одоевский в повести «Саламандра» и И. И.Лажечников в незавершенном романе «Колдун на Сухаревой башне» выводили Брюса как чернокнижника и «приспешника Дьявола».

Во второй половине XIX века М. Б. Чистяков записал рассказы крестьян из села Чернышино Калужской губернии, принадлежавшего когда-то Брюсу. Крестьяне говорили, что хозяин села был царским «арихметчиком», знал, сколько звезд на небе и сколько ангелов на небе. По их словам, он знал «все травы этакие тайные и камни чудные, составы разные из них делал, воду даже живую произвел…».

Решив испробовать чудо оживления и омоложения на себе самом, Брюс будто бы повелел верному слуге разрубить себя на части мечом и потом поливать «живой водой». Но для этого нужен был долгий срок, а тут царь Петр некстати хватился своего «арихметчика». Пришлось слуге во всем сознаться и показать тело господина: «Глядят – тело Брюсово уж совсем срослось и ран не видно; он раскинул руки, как сонный, уже дышит, и румянец играет в лице». Возмутился духом православный царь, сказал с гневом: «Это нечистое дело!» И повелел похоронить чародея в земле на веки вечные. Брюс так и не получил бессмертия. Правда, это тоже – вымысел, так как Петр Великий умер на десять лет раньше своего легендарного сподвижника.

Знаменитый московский летописец Гиляровский, рассказывая о своем первом приезде в Москву, упоминает о таинственном доме московского колдуна. Позже он напишет сотни очерков и рассказов о Москве, раскопает множество тайн и преданий, но нигде больше и словом не обмолвится о том, что дом на Разгуляе принадлежал Брюсу. Тем не менее, перепечатывая в сборниках этот рассказ, он оставит в нем и старинную легенду, услышанную ночью на заснеженной московской улице.

Дом сгоревших сокровищ

О том, каким образом особняк графа на Разгуляе превратился в московской фольклорной традиции в дом Брюса, можно только догадываться. Многочисленных «знатоков» нисколько не смущало, что таинственный дом (в котором сейчас находится МГСУ-МИСИ) построен через полстолетия после смерти «русского Фауста». На самом деле дом на Разгуляе построил в конце XVIII века граф Алексей Иванович Мусин-Пушкин, и почти в то же время один из его родственников, глава ложи Астреи Василий Валентинович Мусин-Пушкин, женился на двоюродной племяннице Якова Брюса Екатерине. Детей у них не было, и легендарная династия – пресеклась. Вероятно, отсюда и путаница.

И.С. Клаубер. Портрет Алексея Ивановича Мусина-Пушкина

Ф.С. Рокотов. Е.А. Мусина-Пушкина – жена хозяина дома. 1770-е гг.

Дворец, выстроенный в 1790-х годах по проекту неизвестного талантливого зодчего, явился не только уникальным для архитектуры московского классицизма, но и одним из самых величественных и красивых зданий Москвы. Историки и искусствоведы с великой осторожностью называют имя предполагаемого зодчего – Матвея Казакова. Есть немало веских оснований для таких утверждений. В любом случае, архитектор, создавший ансамбль дома Мусина-Пушкина, несомненно, был близок кругу знаменитого архитектора и также, несомненно, являлся незаурядным мастером «искусства строить».

Кроме главного дома, на усадьбе имелись еще три каменных строения и деревянный флигель. Остальную площадь занимали роскошный сад с зеркальным прудом на реке Чечоре, огороды и пустоши. Это было, без сомнения, самое большое владение в здешних местах.

Величественное здание из «69 покоев» привлекает внимание монументальным восьмиколонным портиком нарядного коринфского ордера, поднятым на арках первого этажа. Замковые камни в средней части арок и изящная балюстрада между колоннами подчеркивает торжественность архитектуры дома. К сожалению, предпринятая в 1930-х годах надстройка дворца на один этаж нарушила архитектурные пропорции главного фасада. Возводили его спешно для казенной надобности и не очень-то беспокоились, что надстройка погубит во многом замысел архитектора, изменит тщательно продуманные им пропорции. В треугольник фронтона раньше был вписан фамильный герб владельца особняка.

Первый хозяин этого величественного дома, видный археограф, коллекционер, президент Академии художеств А.И. Мусин-Пушкин, – один из тех выдающихся деятелей века русского Просвещения, которые формировали культурную среду своего времени. Возглавив Академию художеств, он, по оценке академиков, стал «ревнительным попечителем о состоянии наук и художеств».

Баловень судьбы, любимец фортуны. Он был генерал-адъютантом у знаменитого графа Г.Г.Орлова, возглавившего переворот 1762 года. Пробыв три года в заграничных поездках, Мусин-Пушкин вернулся в Россию и «был взят ко Двору». Он не был в больших чинах, не примыкал ни к одной из придворных партий, сохраняя по возможности нейтралитет и независимость. Его интересовали искусство и науки, он никому не перебегал дорогу, а потому и не нажил врагов, сохранив репутацию честного человека. Именно таким его рисует в своих записках Г.Р.Державин, друживший с Мусиным-Пушкиным. При императоре Павле I он получает графское достоинство.

Титульный лист «Слова о полку Игореве».

Гос. изд-во «Академия»

Граф был известным библиофилом и собрал уникальную коллекцию старинных рукописей и всевозможных редкостей. Уникальным по объему и составу материалов было его собрание редчайших книг. Основная часть его богатейшей коллекции и картины размещались именно здесь, в московском доме на Разгуляе. Здесь хранилась Лаврентьевская летопись, уникальный сборник с житием князя Владимира, ряд ценнейших летописных памятников, изъятых Мусиным-Пушкиным из церковных хранилищ. Обладая столь обширной и ценной коллекцией, которую современники называли «единственным в России собранием древностей», Мусин-Пушкин в начале 90-х годов XVIII века приступил с помощью своих друзей к изданию хранившихся у него памятников. Материалами из его коллекции пользовались историки, его ближайшие друзья – И.Н. Болтин, Н. М. Карамзин, Н. Н. Бантыш-Каменский.

В 1788 году Мусин-Пушкин приобрел архив Спасо-Ярославского монастыря. В приложенных документах отмечено: «за ветхостью и согниением». В большой пачке старых материалов находилась жемчужина XIV века, уникальный экземпляр «Слова о полку Игореве». Рукопись считалась безнадежно утраченной. Мусин-Пушкин безумно дорожил своей находкой и с величайшей осторожностью показывал ее своим друзьям, членам «кружка любителей отечественной истории».

Трудно представить, насколько злободневным тогда было открытие «Песни Игоревых воинов», как тогда называли «Слово…». О нем говорили в литературных салонах, рассуждали в научных заседаниях. Одно за другим выходили «подражания Бояну».

В.М. Васнецов. После побоища Игоря Святославича с половцами. 1880 г.

Вскоре после приобретения «редчайшего сокровища» Алексей Иванович готовит пояснительный текст «Слова…», стремясь истолковать наиболее непонятные слова оригинала.

С этого текста делаются копии, одна из которых – специально для императрицы Екатерины II.

Многие экземпляры были преподнесены «высочайшим особам», близким друзьям владельца рукописи. А сама рукопись продолжала оставаться в доме на Разгуляе. Все чаще и чаще граф склонялся к мысли о том, чтобы свое бесценное собрание передать в Государственный архив. Но при этом, не спешил – уж очень ему не хотелось расставаться с тем, чему посвятил почти всю свою жизнь.

По иронии судьбы, в начале 1812 года, граф наконец решил передать «Слово…» и другие уникальные рукописи на хранение государству. Об этом он просил в письме, отправленном в Петербург, но высочайшее решение на просьбу графа вовремя принято не было. В результате случилась непоправимое. Все архивы и коллекции, хранившиеся в доме Мусина-Пушкина на Разгуляе, разделили судьбу собранных им сокровищ, погибнув в печально знаменитом пожаре 1812 года.

Незадолго до вступления французов в Москву, летом 1812 г., граф с семьей уехал в ярославское имение, чтобы собрать ополчение из своих крестьян. По указанию хозяина некоторые меры предосторожности были приняты: часть коллекций, книги, рукописи, в том числе и «Слово…», были спрятаны в самую надежную из подвальный кладовых, вход в которую замуровали. Были возведены ложные стены, призванные уберечь от чужих глаз барские ценности.

До конца неизвестно, было ли «Слово…» уничтожено огнем или же подверглось разграблению солдатами Великой армии. В начале XX в. внучка Мусина-Пушкина опубликовала свои воспоминания, в которых рассказала семейную легенду, передающую возможную версию произошедшего на Разгуляе в 1812 г. По ее словам, французские солдаты, занявшие для постоя усадьбу графа, разграбили богатые винные погреба и принялись бражничать вместе с оставшимися дворовыми. А когда французы стали хвастать своим ценным оружием и амуницией, дворовые решили не уступать в споре и доказать превосходство барской оружейной коллекции. Так были вскрыты замурованные кладовые, а содержимое тайников разграблено.

По свидетельству очевидцев, увидев пламя пожара и спасаясь от огня, французы спешно бежали из дома, бросив награбленное на произвол судьбы. Усадьба выгорела дотла. Сгорело все. И «Слово…» – тоже. Бесценная рукопись погибла безвозвратно.

Пожар в Москве 2–5 сентября 1812 г.

Нет, не был Алексей Иванович Мусин-Пушкин баловнем судьбы! Жизнь посмеялась над его надеждами, в мгновение ока разрушив все то, ради чего он жил последнюю четверть века. Огромное наследие древней русской словесности, чудом собранное комиссионерами графа по всей России, в самых глухих ее уголках, свезенное в Москву, готовое раскрыть свои тайны историкам, было обращено в пепел и дым.

К потере библиотеки прибавилось и семейное горе. В самом конце войны, в марте 1813 года, погиб его сын Александр, который, как мечтал граф, должен был продолжить его труды. Свалившиеся несчастья неузнаваемо изменили Алексея Ивановича, он стал замкнутым и нелюдимым. И, по словам современников, едва не лишился рассудка. Со смертью сына для Мусина-Пушкина жизнь потеряла интерес и цену. Листая выписки протоколов Общества, видишь, что после 1812 года граф уже ни разу не появился на его заседаниях.

Умер Алексей Иванович в 1817 году в восстановленном после пожара доме на Разгуляе, а похоронен, как было завещано, в родовом ярославском имении Иловна, где продолжали храниться уцелевшие предметы из его художественных собраний, и в частности знаменитая галерея портретов родственников и друзей графа. Дети, внуки и правнуки А.И. Мусина-Пушкина берегли и пополняли коллекцию родовых портретов, пока революционные события не размели ее по всей стране. К сожалению, могила Мусина-Пушкина не сохранилась; над ней разлилось Рыбинское водохранилище.

Масонские тайны

За несколько лет до нашествия Наполеона вокруг графа А.И Мусина-Пушкина возник кружок, занимавшийся изучением отечественной истории, в который вошли известные масоны канцлер И.П. Елагин и поэт Г.Р. Державин. По преданию, именно сенатор И.П. Елагин реорганизовал существовавшие к тому времени в России ложи в единую систему и «келейно принял в масоны» наследника престола Павла I. О нем ходили невероятные слухи. Так, легенды утверждают, что после его смерти, при вскрытии его склепа могила сенатора оказалось пустой.

Именно Провинциальный Великий Мастер Иван Перфильевич Елагин принимал у себя легендарных авантюристов и масонов Сен-Жермена и Калиостро. И хотя официальная церковь объявила Калиостро шарлатаном, мошенником и развратником, его популярность в Европе была исключительно велика. Его бюсты украшали многие аристократические салоны. Его портреты красовались на кольцах, амулетах и брошах. Он предсказал штурм Бастилии и гибель французской королевской семьи на гильотине.

Жизнь «великого мага» овеяна самыми невероятными легендами. По одной из них, он жил во времена Всемирного потопа и спасся от гибели благодаря библейскому Ною, который взял его на свой легендарный ковчег. Согласно другой легенде, Калиостро был лично знаком с Моисеем, беседовал с самим Иисусом Христом, присутствовал на Голгофе при его казни. В высшем свете таинственный граф появлялся в черном одеянии, расшитом золотыми иероглифами, и в уборе древнеегипетского жреца.

Жан-Луи Вуаль.

Иван Перфильевич Елагин