Москва романтическая

Вскоре после «побега» тридцатидевятилетний Брюллов решил жениться. Он встретил прелестное, юное и невинное существо, Эмилию Тимм, и сделал ей предложение. Накануне свадьбы Эмилия призналась Карлу Павловичу в том, что она не девственница. Но она выглядела настолько чистой и непорочной, что свадьба состоялась. По словам свидетеля – Тараса Шевченко, Брюллов в день свадьбы был настроен мрачно, словно заранее предчуял будущую беду.

К. Брюллов.

Кн. Софья Алексеевна Львова, урожд. Перовская – внебрачная дочь графа. Родственница А.К. Толстого и братьев Жемчужниковых

Затем началась семейная жизнь, вполне счастливая и добропорядочная. По словам современников, Брюллов был вполне доволен выбором своего сердца. Тем неожиданней для всех был их скоропалительный развод. По таинственным причинам брак счастливых молодоженов продлился всего один месяц. Самое загадочное в этой истории было то, что Священный синод моментально дал разрешение на расторжение этого венчанного союза. Разрыв между супругами был столь скоропостижен и необъясним, что фантазия обывателей не знала предела.

Карл Брюллов. Автопортрет

Историки долгие годы не раскрывали секрет этого странного разрыва, объясняя свое молчание причинами соблюдения морали. Сегодня печать молчания сорвана, но, к сожалению, правда оказалась куда более страшной, чем самые смелые домыслы и слухи. Вскоре после свадьбы отец Эмилии настоял на том, чтобы молодые поселились с ним под одной крышей. Тогда эта прихоть показалась Карлу странной, новобрачные были достаточно состоятельными, чтобы позволить себе собственный дом. Но Эмилия настояла. Об истинной причине такой привязанности девушки к отчему дому Карл Павлович не догадывался до тех пор, пока не застал жену в постели со своим… тестем. В тот же день Брюллов, укрываясь от позора, бежал из своего дома и на следующей день подал прошение о разводе.

Портрет графини Юлии Павловны Самойловой, удаляющейся с бала с приемной дочерью Амацилией Паччини. Не позднее 1842 г.

Сплетни об этом необычном браке не утихают до сих пор. Любопытно, но, по словам очевидцев, юная жена живописца и ее сластолюбивый отец совсем не раскаялись, а открыто продолжали свою незаконную связь. Мало того, у бывшего тестя хватило наглости требовать у Брюллова пожизненной пенсии для себя и дочери! Обе столицы без устали обсуждали любовные перепетии знаменитого художника, осуждая и упрекая его в «черствости». Многие знакомые и покровители отвернулись от него. Лишь одна графиня Юлия Павловна Самойлова, любовь всей его жизни, по-прежнему писала ему и говорила, что восхищается его талантом. Благодаря Любви красавицу графиню помнят и сегодня, она осталась бессмертной на полотнах кисти Карла Брюллова. Словно она не умерла, а лишь ненадолго удалилась с пышного «маскарада жизни».

Призраки старого дворца

По словам современников, с детьми граф А.К. Разумовский был непомерно строг, и растения свои любил больше, чем собственных детей. Характер графа к старости стал настолько невыносим, что дети, без преувеличения, вздохнули с облегчением после его смерти. Крепостные его боялись, считая колдуном и безбожником, в народе же о Разумовском слагали легенды.

Саму смерть старого графа приписывали его магическим экспериментам. По легенде, решив испробовать чудо оживления и омоложения на себе самом, граф-колдун повелел верному слуге разрубить себя на части мечом и потом поливать останки «живой водой».

По другой легенде, Разумовский умирал долго, мучительно и страшно. Никак не мог умереть-то, не передавши колдовства. Перепуганные обыватели рассказывали: «Уж и мучился же он, то зубами заскрипит, то загогочет, ужасть на всех напускал. Аж жуть! Наконец удалось ему передать свою силу ничего не подозревавшему слуге. Стали прилетать к тому три черта и требовать работы. Еле избавился он от них при помощи ворожейки».

И действительно, по народным поверьям, колдун мучается в предсмертной агонии до тех пор, пока не передаст своих знаний другому лицу. Тогда только прекращают черти его мучения, вытаскивают душу из тела и несут в ад. Если колдун так и не успел никому передать свои знания, то его душа будет еще очень долго ходить по селению, в котором он жил, и искать себе ученика, пугая всех живых.

Возможно, это всего лишь легенды, так как, по рассказам дочери, он – масон и вольтерьянец – покаялся перед смертью и поцеловал крест. Но народ упорно стоит на своем: «Души умерших колдунов всегда становятся не принимаемыми на тот свет, привидениями, поэтому тень старого графа до сих пор блуждает вокруг своей таинственной усадьбы».

Летом 1827 г. в одном из флигелей усадьбы поселился великий польский поэт Адам Мицкевич, сосланный в Россию за вольнодумные идеи об освобождении Польши. Здесь его навещал Пушкин, который часто бывал по соседству на Старой Басманной, где жил его любимый дядюшка Василий Львович. К тому времени от великолепия графской усадьбы мало что осталось: прекрасный сад разросся, заглох и был похож более на запущенный лес. Добавьте сюда многочисленные предания о старом графе-колдуне…. Под влиянием такой романтической обстановки Мицкевич с упоением погрузился здесь в работу над переводами из Томаса Мура и Гете.

После смерти Алексея Кирилловича усадьбу на Гороховом поле унаследовал старший сын, Петр, однако он вскоре разорился и пустил с молотка практически все, что оставалось от родового богатства. Усадьбу пришлось продать за бесценок ради уплаты многочисленных долгов нового хозяина. Однако по Москве упорно ходили слухи, что молодой граф продал свой родовой дворец потому, что хотел поскорее избавиться от «дьявольского наследия» своего отца.

Новым хозяином блистательной некогда усадьбы стал одесский купец Юрков, постепенно распродавший роскошную обстановку графского дворца. Бесценная коллекция раритетов, старинные картины и редчайшие книги, уникальные экспонаты распылились по московским антикварным салонам.

В 1833 году усадьбу Разумовских выкупил Опекунский совет под приют для детей, чьи родители умерли в холерную эпидемию. Позднее он стал Александринским сиротским институтом, или, как его называли в просторечии, Разумовским пансионом. Летом 1876 года в этот пансион поступил А.И. Куприн, где он пробовал писать свои первые стихи. Какое-то время там находилась фельдшерская школа, богадельня, учительская семинария, а с 1901 года расположился дом престарелых – «убежище государыни императрицы Марии Федоровны».

После того, как бывший графский дворец перешел от рода Разумовских к Опекунскому совету, то есть стал казенным, в нем начинается настоящая чертовщина. Еще в 30-е годы XIX века воспитанники сиротского дома, а потом фельдшеры и семинаристы жаловались на то, что здание облюбовали привидения. По ночам в бывшем графском дворце раздавались непонятные звуки, приглушенные шаркающие шаги, слышались зловещий смех и раздирающие душу крики. В полутемных коридорах мерещились неясные полупрозрачные тени.

Вся эта мистика прекратилась после революции 17-го года, когда здание некогда роскошного дворца было передано Институту физкультуры. Бравые физкультурники засыпали пруды с карпами, оборудовав на их месте спортплощадки и стадионы, и принялись доводить до совершенства свое тело. Отважные советские юноши и девушки не боялись ни Бога, ни черта, ни привидений, и довольно долгое время о привидениях ничего не было слышно.

Хранитель графского дворца

В 1970-х дворец перешел в ведение ВНИИФК (Научно-исследовательский институт физической культуры), в центральной части главного дома была построена сауна, за 10 лет нанесшая сильный ущерб дворцу. В результате – бодрые физкультурники и превратили дворец в руины. В те неспокойные годы сотрудником НИИФК работал Олег Львович Козлов, рассказывающий позже, что не раз видел здесь нечто таинственное и сверхъестественное.

По его словам, все самое интересное начиналось ночью. В тишине коридоров раздавался вдруг громкий смех. В бывшей графской столовой зале слышался звон бокалов, стук столовых приборов о фарфор и негромкая беседа. К тому времени во дворце не оставалось старинных часов, все часы были электронные, как в любом советском учреждении. Тем не менее, в полночь в дальних комнатах вдруг раздавался бой старинных часов. По коридорам дворца ночью начинало вдруг сквозить таким холодом, да так, что по спине пробегали мурашки. Никаких кондиционеров там и в помине не было, при этом разница температур в одном конце коридора и в другом доходила до десятков градусов. При этом горло сдавливала замогильная жуть… Даже спокойный сиамский кот Маркиз, по словам охранников, иногда неожиданно останавливался, и, выпучив глаза, смотрел в пустой угол, и орал так, что хоть беги.