Если ты позовешь…

А какие у этих мужчин и женщин были лица!

Некоторые открыто ненавидели друг друга, некоторые презирали. Кто-то был абсолютно равнодушен друг к другу. И только две пары, самые старшие из всех и, видимо, прожившие вместе не один десяток лет, относились друг к другу с определенной долей заботы. Но это и все.

И ни у кого из них, ни у одной пары не было на лицах любви. Да и возможна ли в этом мире любовь вообще? Или это просто сказки для мужчин, с помощью которых они добиваются от девушек желаемого?

Было время, Сандрин верила в любовь. Но это было очень недолго. А потом, глядя на этот мир, на все, что происходит вокруг, эта вера пропала.

Сначала Сандрин думала, что это все потому, что она сама такая. Она всегда была слишком прагматичной, слишком реалисткой, чтобы испытывать что-то подобное. И отчасти это были верные мысли. Она встречала девушек, которые любили. И даже мужчин, испытывающих подобные чувства. И иногда это было взаимно. Взять хотя бы ее родителей, ее сестру и ее теперь уже мужа. Глядя на них, она понимала, что в мире есть любовь – нежная, чуткая, поглощающая все мысли. До сего момента она ничего такого не испытывала. И даже не потому, что ей указали на дальнейшую судьбу. Чувствовать же никто не запрещал! Только эти чувства необходимо держать под контролем и не поддаваться им.

Но до знакомства с маркизом Лекавалье она не встречала человека, которого могла бы по-настоящему полюбить. Все иные ее увлечения не шли ни в какое сравнение с тем, что она начала, было, испытывать к нему. И думала, что он тоже чувствует к ней что-то подобное…

Но вчера она поняла, что ошибалась. Он не любит ее, это точно. Она даже не нравится ему. С его стороны это просто игра. Вчера она нашла подтверждение тому опыту и знаниям, которые получила в школе. Некоторые мужчины на любовь не способны. Особенно мужчины, обладающие богатством и властью. И – красивые мужчины. А у маркиза Лекавалье были все эти качества сразу. Так что в отсутствии у него романтических чувств сомневаться не приходилось.

И ей нужно забыть все, что она испытывает к нему, пока это не переросло в нечто большее. Ведь будущего у них нет. Она просто сделает свою работу и… уйдет.

Надо помнить! Помнить все, чему ее учили: вокруг них – мир мужчин. А этот мир алчен и жесток. Слова любви ничего не значат. Их говорят, чтобы добиться желаемого. Настоящую ценность имеют только деньги и власть. Все остальное – ничто.

Церемония прошла быстро.

Сандрин с теперь уже мужем проследовали к выходу из церкви и сели в карету. Впервые со вчерашнего дня они остались одни. И девушка решила, что это подходящий момент начать расспросы. Тем более что настроение у Анри было благодушное. Он улыбался и радостно благодарил поздравлявших его после венчания людей.

Призвав на помощь весь опыт и знания, полученные за годы обучения, Сандрин беспечно произнесла:

– А куда мы направляемся сейчас? – при этом она мило улыбалась, изо всех сил изображая глупышку.

Роль радостной дурочки подходила сейчас как нельзя кстати, и к тому же была ее любимой. И девушка решила придерживаться этой линии поведения.

– Домой. Я устраиваю прием по случаю венчания, – ответил Анри.

– Ой, я так устала, мне нужно отдохнуть… он не продлится долго? – Сандрин надула губки.

– Не переживайте, когда закончится формальная часть, вы сможете уйти, – чуть улыбнулся маркиз.

«Отлично», – подумала Сандрин. При таком количестве гостей она сможет незаметно следить за всеми и даже обследовать часть дома. На полное его изучение времени не хватит, слишком уж он большой. Но ничего, учитывая то, что она знала о своем муже, это далеко не последний прием, и следующий удобный случай может представиться совсем скоро.

– Очень хорошо, спасибо, – она радостно закивала головой и благоговейно посмотрела на маркиза Лекавалье.

«Что с ней такое творится?» – подумал он. Ему говорили, что женщины после свадьбы меняются, но не настолько же! Почему она превратилась в такую дуру? Куда делась та, которую он узнал несколько дней назад? Неужели она в него влюбилась? По ее поведению очень на это похоже. Но что-то не верится, учитывая все произошедшее. Надо сказать горничным, чтобы повнимательнее следили за ней.

Правильно он сделал, что решил приставить к ней сразу двух.

– Мне очень понравилось украшение церкви. Вы сами все продумали? – продолжала радостно восклицать Сандрин.

– Все сделал священник. Рад, что вы оценили то, что он сделал. Цветы действительно были прекрасны. Не ожидал, что они способны так оживить обстановку, – маркиз Лекавалье отвечал уже с осторожностью. – А вот то, что ждет вас дома, полностью выполнено по моим указаниям. Надеюсь, вы будете так же снисходительны, оценивая мои старания.

– Кое-что я уже оценила. Платье и украшения просто великолепны. И за них, я точно знаю, нужно благодарить вас. И что удивительно, все идеально подошло мне по размеру.

– От вас, Сандрин ничего не скроешь. Вы правы, это моих рук дело.

Маркиз шутливо поклонился и сел почти вплотную к Сандрин. Они и так располагались на одном сиденье кареты очень близко. А сейчас между ними практически не осталось места. Даже несмотря на пышные юбки, скрывавшиеся под платьем девушки. Но Сандрин не отодвинулась: все же Анри Лекавалье теперь ее муж, и имеет на это право. А он тем временем продолжал:

– Я бы хотел преподнести еще один подарок… – Анри запустил руку в карман и достал маленькую тиару под стать подаренному комплекту. Бриллианты и аметисты на ней тотчас же заблестели в тусклом свете кареты.

– Благодарю, – Сандрин протянула руку и взяла подарок. – Но право, не стоило.

– Я хочу, чтобы на память об этом дне у вас осталось что-то.

– Но у меня уже есть. И немало – и серьги, и пояс, и браслет.

– Да, так положено – дарить что-то своей невесте. Но тиара – это нечто другое. Этот подарок со смыслом. Теперь вы – моя королева.

Ну да, конечно, как она сразу не поняла – тиара. И так красиво преподнесена. Любая девушка растаяла бы от такого.

– Спасибо, маркиз, – Сандрин нарочито отстранение кивнула. Да, ей понравилось украшение. И то, что Анри Лекавалье имел в виду, когда назвал причину такого подарка. Но поддаваться его чарам она не намерена.

А маркиз, словно не замечая ее поведения, глубоким вкрадчивым голосом продолжал:

– Скажите мне еще… почему вы удивлены тем, что наряд вам впору? У меня на озере было достаточно времени, чтобы все разглядеть. Или вы забыли о нашей первой встрече?

В одно мгновение перед Сандрин промелькнули все минуты их столкновения.

– Нет, почему же, помню, – настороженного ответила она, догадываясь, к чему может привести поведение маркиза.

– А когда вы вошли в мой дом, я сразу понял, что это вы – та, кого я увидел тогда, – продолжал маркиз. – Вы очень запоминающаяся девушка, Сандрин.

Последние слова маркиз прошептал ей почти на ухо. Сандрин не отшатнулась и в этот раз, чем несказанно поразила маркиза. Но, несмотря на удивление, он все продолжал и продолжал говорить, а его дыхание касалось ее щеки. И это было и щекотно, и приятно одновременно:

– Тогда, помните, вы были не совсем одеты… Этих минут мне хватило, чтобы рассмотреть все необходимое. К тому же, о некоторых женских особенностях я неплохо осведомлен. И у меня хорошая память, Сандрин. Но не будем пока об этом. У вас еще будет шанс в этом убедиться. Возможно, даже сегодня ночью.

Сандрин зарделась. Только не от смущения, как подумал маркиз. Она была возмущена его словами. Да как он только посмел говорить ей такое! Ведь видно же, что он совсем не любит ее.

Она знала эту свою особенность: ее щеки всегда покрывались румянцем, когда она гневалась. И иногда даже специально вызывала чувство возмущения к собеседнику, чтобы покраснеть в нужный момент. Вот и сейчас это оказалось как нельзя кстати. Маркиз подумал, что она смутилась от его слов.

Но, к удивлению девушки, он не стал продолжать этот разговор и даже чуть отстранился.

– Простите меня, Сандрин. Я смутил вас. Мне нужно было подумать о том, что я говорю. Не бойтесь, я не собираюсь нападать на вас прямо в карете. Я долго ждал и несколько часов ничего уже не решат.

Ах, вот как! Тогда зачем, позвольте узнать, он являлся к ней ночью? Но об этом девушка решила не спрашивать. Пусть думает, что она крепко спала.

– Я понимаю, маркиз, что теперь вы – мой муж. А это значит – я полностью в вашей власти, – смиренно произнесла Сандрин. – Но все же полагаюсь на ваше благоразумие. Мне хотелось бы надеяться, что вашего воспитания будет достаточно, чтобы соответствовать нормам поведения, принятым в обществе. И, насколько я знаю, они предписывают супругам отводить под любовные утехи только ночные часы. И только за закрытыми дверями. А сейчас еще только середина дня. Да и дверь кареты может в любой момент открыться.

Маркиз Лекавалье рассмеялся.

– Еще никто не указывал мне мое место таким способом. Но я рад, что вы стали прежней. Вчера вы были сама не своя. Да и сегодняшнее утро ничего не изменило. Не думал, что обряд венчания и подготовка к нему так подействует на вас. Даже ночью приходил удостовериться, что все в порядке.

Ну да, конечно. Так она ему и поверила. Возможно, сегодня ночью его целью действительно не были любовные утехи. Но уж точно приходил он не из-за беспокойства за нее. Скорее уж, удостовериться, что она не сбежала из его сетей – это да. На это он способен. Но вслух она озвучила не свои мысли, а совсем иное:

– Хорошо, что вы правильно поняли меня, маркиз.