Рассказы с фантазией

Несмотря на утомительную дорогу в плацкартном вагоне, Танька была бодра. Она твердо шагала по тропе, ведущей в сторону Первой Балочной улицы. Мелкие песчинки то и дело запрыгивали в туфли и начинали колоться. На обочинах, возле окруженных заборами домов, стояли дешевые автомобили. На веревках, натянутых между столбами, сохло белье. Следом плелся ее сын.

– Мама, а когда мы пойдем купаться в море? – спросил он и подвинул лямки огромного рюкзака ближе к шее.

– Скоро, – кратко бросила Танька.

Солнце еще не вошло в зенит, но уже нещадно палило, и Танька сама мечтала окунуться в прохладную воду. Пока они ехали на автобусе от железнодорожного вокзала Феодосии до нужной остановки, она любовалась городом. Аккуратные клумбы, подстриженные невысокие изгороди из кустарников и яркие дома убедили ее, что она не ошиблась в выборе нового дома.

Из окон автобуса она смотрела на прохожих и радовалась. Курортный городок заполонили туристы. Она была уверена, что среди них найдет с десяток клиентов, а то и больше. Танька думала о том, что начнет с расклейки объявлений на столбах. Напишет на них «Мгновенный приворот», и к ее новому дому тут же выстроится очередь из отдыхающих одиноких девушек. Теперь она знает, что точно способна превратить их курортный роман в долгий счастливый брак, раз ей удалось навести порчу.

Танька задумалась и не заметила, как они с сыном оказались на Первой Балочной улице возле дома номер двадцать. «Наш должен быть перед ним, восемнадцатый», – подумала ведьма. Они вернулись немного назад. Между шестнадцатым и двадцатым домом был кривой, местами завалившийся забор. За ним виднелись останки полуразрушенного и почерневшего после пожара дома. Жить в нем было невозможно.

Танька дрожащей рукой выудила из сумочки телефон и набрала номер хозяина дома. Как только он ответил, связь разъединилась. Батарея полностью разрядилась.

– Что за черт! – воскликнула Танька и вытащила телефон сына из его рюкзака. Она открыла список контактов, но там оказался лишь ее номер. Тут она пожалела, что запрещала сыну дружить с другими детьми. Она не водила его в детский сад, и была его единственной подругой.

– Мам, я пить хочу, – заныл сын.

Танька осмотрелась по сторонам и увидела над домами купола храма.

– Пойдем, святой водичкой тебя напоим, – сказала она и потянула сына за рукав футболки.

Они обогнули несколько домов и вошли в ворота небольшой церквушки. Танька перекрестилась и ступила на порог. На глаза навернулись слезы. Она только сейчас поняла, что осталась одна в чужом городе с маленьким ребенком, без денег и знакомых.

В храме царил полумрак. В иконах отражалось пламя свечей. Танька подвела сына к бочонку со святой водой и напоила его, зачерпнув немного стоявшей рядом кружкой. Сама купила свечу и зажгла перед иконой Николая Чудотворца. Она прикрыла глаза, чтобы не показывать слез сыну, но влажные дорожки на щеках все равно выдали ее.

– Мама не плачь, – сказал сын, и Танька будто очнулась. Она вытерла слезы, вернулась к прилавку со свечами. Старушка в белом платке пересчитывала монеты.

– Чем помочь, милая? – спросила она, подняв голову.

– Где батюшку найти? Исповедаться хочу.

– А вона шта, сейчас позову.

Она ушла в сторону алтаря, но через минуту вернулась на свое место.

– Иди, ждет тебя, – сказала старушка, и Танька, понурив голову, подошла к батюшке. Он немного поворчал, что к исповеди надо готовиться, и спросил, что случилось. И Танька рассказала о том дне, когда к ней пришла Лидия Ивановна. Она раскаивалась, что навела порчу, и после слов о том, что ее новый дом сгорел, разрыдалась. Батюшка все это время молчал, но тут он не выдержал:

– Дочь моя, так ты адрес-то перепутала, – сказал он, и Танька подняла на него округлившиеся глаза.

– Почему вы так думаете? – спросила она.

– Так это ты мне ж деньги-то пересылала. Я тот самый человек, с кем ты договорилась. Живу при церкви, жена померла, а дом пустует. Вот и решил сдать его. А у дома моего номер восемь, а не восемнадцать.

Танька так обрадовалась, что обняла батюшку, но тут же отпрянула и извинилась.

– Но магией негоже тебе, дочка, заниматься. Грешно это, – пригрозил он пальцем.

– Чем же мне зарабатывать на жизнь? – спросила Танька, и ее глаза вновь наполнились слезами.

– Не печалься, дочка. Поди в администрацию, спроси. Сейчас сезон, так и пристроят тебя куда-нибудь. Я слышал, там секретарша ребеночка ждет. Так попросись на ее место, а я уж замолвлю за тебя словечко.

Танька послушалась батюшку, и у нее началась новая жизнь. Они с сыном нашли дом номер восемь, и он оказался точно таким же, как на фото. Книжного шкафа не было, но он и не потребовался. Греховные книги Танька выбросила сразу после выхода из храма. А на следующий день она сходила в администрацию, и ее приняли на место секретаря, которой оставалось работать до законного отдыха два дня.

Этот урок Танька усвоила крепко и больше не пыталась пользоваться своим даром ни для добра, ни для зла. Со временем она забыла все привороты, и только томик Блаватской, который она не сразу нашла в чемодане, напоминал ей о темном прошлом.

Ванькина находка

В одном маленьком царстве-государстве в глухой деревеньке жил-был Ванька. Любо-дорого было глядеть на такого молодца: черноволосый, синеглазый, могучий как дуб. Только вот работать не любил. Ни отец, ни матушка не могли его о помощи допроситься, сколько ни пытались. Сами дрова кололи, воду носили, кур да коров кормили. Одно только Ванька дело делал – по грибы да ягоды ходил. Как услышит какую просьбу, так бежит скорее в лес.

Как-то раз матушка стирку затеяла. «Принеси мне воды из колодца», – говорит. А Ванька хвать корзинку – и в лес. Так работать не хотел, что мигом добежал. Идет среди деревьев, а сам не грибы ищет, а полянку помягче выглядывает, чтоб полежать да поспать. Так дошел он до края леса и увидел зеленый луг. Костер горит, а вокруг него мужики сидят. Один в рубашке красной, другой – в жилетке с вычурным узором, а третий и вовсе в колпаке шутовском. Подошел поближе Ванька, поприветствовал да спросил:

– Чего это вы такие нарядные?

– Музыку играем, – ответил мужик в шутовском колпаке и провел рукой по струнам балалайки.

– Почему не в деревне?

– Так мы ж людям мешать будем.

– Ну-ка сыграйте что-нибудь! – попросил Ванька.

Мужики будто и ждали этой просьбы. Заиграли они мелодию. Первый на гармони начал, второй на дудке подхватил, третий ложками стал пристукивать. А тот, что в шутовском колпаке, по струнам балалайки ударил да так ладно, что Ванька в пляс пустился. Пошел вприсядку и остановиться не может. Сменили мужики мелодию. Ванька пляски поменял. Кружился, кружился и упал. Вдруг музыка резко утихла. Поднялся Ванька, глянул, а мужиков-то и нет на лугу, – только балалайка одна лежит. «Вот колдовство какое», – подумал он, схватил балалайку и домой побежал скорее.

– Грибы-то где, бестолочь? – встретила его матушка.

– Мамка, да ты гляди, что я принес, – Ванька провел по струнам балалайки и вдруг заиграл мелодию, которую слышал на лугу, будто всегда ее знал. Играет он, а сам думает, что б такого сделать, чтоб мать с отцом браниться на него опять не начали. Но ничего особого не придумал. Закончил играть и говорит:

– Спрятались в этот раз от меня грибы. Пойдите сами поищите.

Мать с отцом ни слова не сказали Ваньке, взяли корзинку и ушли в лес.

Вернулись они под вечер. Грибов набрали так много, что даже из карманов торчат. Но похоже и не сердятся вовсе на Ваньку. Поужинали, отец взял в руки находку, повертел и говорит: