Память воды

А именно: какая-то принцесса, бывшая голливудская звезда, покончила с собой, вскрыв вены в собственном бассейне…

«И по периметру злополучного бассейна, как в каком-то готическом блокбастере, непременно горело множество свечей. Сто пудов горело!» – Влад представил себе этот сияющий жертвенный прямоугольник и невольно поморщился. Банальная киношная картинка делала смерть старлетки не в меру пафосной и потому легковесной. Хотя разве можно так сказать о смерти…

«Как разнообразен мир, – вздохнул Влад. – И почему-то в основном печально разнообразен».

– А на когда срок назначили? – повысила тем временем голос Ма, заглушая телевизор. – Ну, это же отлично! Как раз перед Новым годом! Как себя чувствуешь? Молодец! Что? Проблемы всё-таки опять? На сохранение? Желательно в Петербурге? А лететь не боишься? Отговаривает? А ты? Ну, смотри сама! Конечно, я только рада!

Даже особо не прислушиваясь, Влад понимал, о чём речь. Жизнь тёти Лены изо дня в день проходила у него на слуху, поэтому племянник знал обо всех её проблемах.

Елюша была замужем за военным и жила во Владивостоке. Своего мужа она обожала и любовно называла «настоящим полковником», хотя тот был пока только майором. Прикрывала откровенную лесть мягкой иронией.

Да и правду сказать, тётин муж в своей бравой форме выглядел хоть куда – мужественный, подтянутый, статный. Прямо образец суровой мужской красоты.

Влад пару раз краем уха ловил приглушённые разговоры сестричек о том, что, дескать, женщины на «настоящего полковника» откровенно вешаются и чуть ли не каждая норовит увести из семьи.

Главная же проблема заключалась в том, что красавца майора в семье ничего особо не держало. Ну то есть детей у Елюши с мужем не было. И не получалось никак.

Не теряя всё же надежды, тётя время от времени приезжала в родной Петербург и по нескольку недель лежала в больнице. Проходила курс лечения.

Ма за сестру очень переживала. В такие периоды объектом номер один для кормёжки становилась, разумеется, Елюша. Все кастрюльки и контейнеры с приготовленными на пар? и протёртыми блюдами отправлялись в больницу. А Влад с отцом сидели – о ужас! – на замороженных пельменях.

На этот раз приезд тёти обещал стать особо значимым. Медицина совершила-таки чудо, и Елюша скоро должна была родить. Если, не дай бог, опять не приключится какой-нибудь форс-мажор.

Пусть не случится! Пусть лучше все будут в мажоре, то есть в весёлом настроении по поводу рождения малыша, который станет Владу двоюродным братишкой. Жизнь должна идти. Кто-то умер, а кто-то должен родиться. Просто обязан! Для сохранения гармонии мира.

А некоторые посидят на пельменях, потерпят, так уж и быть – ради гармонии-то мира. Не впервой.

Что на подходе именно братик – это УЗИ уже показало. Тётя даже зачем-то сделала его фотку. Вероятно, чтобы проверить – он это потом родится или не он. Мало ли.

А, кстати, отличный ход для абсурдистской вещи. Сделали фотографию не родившегося пацана, а потом – хоп! – родился совсем другой. Или вообще девочка. Кафка отдыхает. Правда, сюжет можно свести к детективу с подменой младенцев или врачебной ошибке, но это будет совсем не так интересно.

Однако что-то не туда его начало заносить – абсурд, детектив. Самый актуальный жанр для него на сегодняшний день – комедия дель арте. Похоже даже, что эта дурацкая во всех смыслах комедия была ему сейчас просто жизненно необходима.

Влад попытался организовать в голове компактный дайджест из того, что он успел прочитать об этом жанре.

Итак, комедия дель арте – это площадная итальянская комедия, популярная в шестнадцатом-восемнадцатом веках в Италии.

Характерных особенностей у неё было две.

Первая – маски. Ну, то есть сначала актёры реально носили маски. Но постепенно они превратились в то, что сейчас называется амплуа.

Маски пришли из карнавала. В результате на подмостках их насчитывалось больше сотни. Но самыми главными, теми, что двигали пружину комедии, были, конечно, слуги – «дзанни». Эдакие гастарбайтеры, приехавшие из захолустного Бергамо на заработки в блистательную Венецию – Труффальдино, Арлекин и Коломбина. Да-да, именно в таком порядке. Мы-то привыкли к самодостаточному образу неунывающего, напористого, слегка циничного и удачливого Арлекина. Однако таким везунчиком в мужском дуэте слуг был Труффальдино – первый дзанни. Арлекину же досталось амплуа второго дзанни, туповатого и бестолкового.

Наряд его первоначально представлял собой жалкие лохмотья, покрытые многочисленными заплатами. Но постепенно заплаты трансформировались в яркие жизнерадостные ромбики, и деревенское лоскутное одеяло обернулось стильным трико. Вероятно, за эту стильность Арлекина так любила творческая богема эстетствующего Серебряного века – Блок, Мейерхольд, Сомов.

Вторая особенность комедии дель арте – отсутствие текста пьесы. Ну, то есть для каждого действия сюжет прописывался схематично. Внутри же этих рамок актёры импровизировали и несли отсебятину, выполняя единственную задачу – сохранять интригу. А интрига всегда строилась вокруг незадачливых влюблённых, чьё счастье устраивают – да-да! – те самые слуги «дзанни».

На излёте популярности комедии дель арте вспыхнули звезды двух Карло – Гоцци и Гольдони. Оба венецианцы, ненавидевшие друг друга из-за полярности эстетических принципов – один тяготел к сказке, другой к реализму. Оба подарили миру пьесы, которые идут в театрах и на экране и по сей день.

Кстати, название «Имя в камне» нигде не мелькало. Да и тяжеловатое оно какое-то для этого жанра. То ли дело «Любовь к трём апельсинам» Гоцци (взятое, впрочем, из итальянской народной сказки)! В нём так и пульсирует забавная игра, блистательное легкомыслие.

Как не хватало Владу сейчас этих презираемых раньше легкомыслия и тупой жизнерадостности! Даже призванная веселить комедия вызывала самые печальные ассоциации.

Разве жизнь – не эта самая комедия дель арте? В ней ведь также существуют как бы свободные, а на самом деле жёсткие сценарные рамки: школа, работа, семья, болезни, смерть. А внутри них каждый импровизирует как может. В меру таланта. Согласно маске, которую сумел урвать.

Но есть ситуация и похуже! Это когда вдруг понимаешь: что-то пошло не так, и привычный жизненный сценарий безвозвратно сломался. Впрочем, как и все существующие в природе сценарии – пусть непривычные, но хотя бы знакомые. А ты оказался в пьесе с непредсказуемым сюжетом и непонятными правилами игры.

И даже не подозреваешь, какую маску на тебя вот-вот нацепят.

Или уже нацепили.

Яблоко, которому негде было упасть

На этот раз Влад почти не опоздал. Мимоходом прихватил программку из бумажной стопки, лежавшей на столике в фойе.

По дороге в зал пробежал глазами пояснительный текст на обратной стороне листка. Там говорилось, что режиссёр и руководитель театральной студии «Бедный Йорик» О.Н. Рощин – автор уникальной методики по обучению актёрскому мастерству. А комплекс упражнений в стиле импровизационной комедии как раз является частью его творческого метода. Для студийцев это важный тренинг. Так что нынешний спектакль можно считать своеобразным открытым уроком.

«Ну, урок так урок. Без разницы – пожал плечами Влад. – Посмотрим».

В зал он проник через уже знакомую боковую дверь. И сразу понял, что в местную тусовку опять не вписался.

Зал был битком. Ну то есть про свободные места даже речь не шла. Народ не только густо стоял вдоль стен, но и без проблем с комфортом устроился на полу в проходах. Вернее, на пологих ступеньках зрительного зала.

К деревянной стенной панели чья-то рука небрежно прилепила прозрачным скотчем невнятный подозрительный огрызок и бумажку с кривой подписью «Это яблоко, которому здесь негде было упасть».

Шутники. Впрочем, насчёт яблока – в точку.

По раскованной атмосфере и большому количеству симпатичных жизнерадостных парней в зале Влад предположил, что здесь и сейчас наблюдает задорную вылазку студентов с Моховой. Эдакий снисходительный культпоход из рафинированной alma mater в плебейский ДК.

Ну, потому что в самодеятельности ведь одни девчонки, это даже он знает. А в компании наполнивших зал ребят наблюдалась отрадная гендерная гармония. Значит, – профессионалы. Ну, почти.

И что же, интересно знать, подвигло амбициозных почти профессионалов почтить своим драгоценным вниманием сие жалкое сельпо?

Надо полагать, их пригнал сюда острый интерес к уникальной методике режиссёра О. Н. Рощина. И если догадка верна, то Влад их понимал. Ох как понимал! Ведь сумела же Вика отправить случайного зрителя из тёплого зала на окровавленный, изрытый воронками снег. Куда-то между явью и навью. И если юная артистка действовала при этом по методу своего режиссёра, то такая учебная система реально дорогого стоит.