Страна мурров

– Хочешь, я голыми руками вытащу гвоздь из твоего прилавка?

Мир любовно провёл рукой по шляпкам крепко вколоченных в прилавок гвоздей.

– На что спорим?

– На щелбан, конечно! – Фанни забавляла его самоуверенность.

– Заметь, ты сама предложила. Но зверствовать не стану.

Фанни засмеялась и треснула по прилавку кулаком. Несколько гвоздей слегка выскочили из досок, и она без видимых усилий вытащила один. Проигравший Мир получил чувствительный щелчок по лбу.

– Глазам не верю, – удивлялся он, молотком забивая гвозди обратно. Ни один из них он так и не смог вытащить пальцами. – Ты же можешь в цирке работать, гири тягать.

– Или канат перетягивать, – подхватила Фанни. – Прямо вижу, как я стою одна на арене против добровольцев из зрителей. Бабушке понравится.

– Сумасшедшие деньги поднимешь!

– Я подумаю, – давясь смехом, ответила Фанни.

– И откуда в тебе такая силища?

– Дед был сильным.

– Эй, не рассказывай мне сказки. Тут без магии не обошлось, – проворчал Мир.

– Госпожа Монца! – раздался снаружи голос. Гордон явно беспокоился. – Нам пора ехать!

– Иду! – громко крикнула Фанни. Она подняла крышку и нагнулась, рассматривая сухие букетики. – Ой, кажется, меня озарило… Посмотри внимательно, Мир Багорик. Помнишь, Гордон удивился, что в это отделение положили чернушку? Сам как думаешь, зачем?

– Подожди-ка… – Мир разволновался. – Чтоб никто не лез туда пальцами?

– Точно! Надо убрать ягоды, и тогда мы узнаем, что тебя озолотит. Только быстрее, Мир, пока у Гордона не сдали нервы.

– Я же говорил, что ты самая классная девчонка на свете…

С помощью пинцета Мир выложил чёрные горошины в баночку с завинчивающейся крышкой и осторожно постучал ногтем по стенкам отделения. Снизу выдвинулся плоский ящичек размером в пол-ладони. Фанни с Миром одновременно резко склонились над ним и больно стукнулись головами.

– Ай!

– Извини!

– И ты…

Внутри лежал недавно выкопанный корешок, похожий на человечка.

– Что это? – спросила Фанни, потирая ушибленный лоб.

Взяв корешок двумя пальцами, Мир положил его на прилавок, а потом пинцетом достал из отделения крошечный бумажный квадратик.

– Смотри, тут что-то написано. Язык незнакомый… Стихи, что ли?

– Ну-ка… – Фанни тщательно рассмотрела четыре строчки, выписанные каллиграфическим почерком. Буковки были такими мелкими, что ей пришлось щуриться. – Я тоже не понимаю… Интересно, что ценного в этом корешке?

– Да мало ли, – протянул Мир с выражением отвращения на лице. – Какое-нибудь

новомодное мужское средство от… ну, это… в общем, ну их всех.

– И что ты будешь делать с этим бовом?

– Продам, наверное.

– Не надо, Мир! – всполошилась Фанни. – Плохая идея продавать неизвестно что! На твоём месте, я бы вернула его обратно.

Тыльной стороной ладони Мир смахнул капли с мгновенно вспотевшего лба.

– Знал ведь, на что иду. Не бывает ничего бесплатного…

– Ты о чём, вообще? Во что впутался?

– Фанни, не говори никому про бов, прошу тебя.

– Пообещай, что вернёшь!

Мир опустил глаза.

– Может быть…

– Госпожа Монца! – завопил за дверью Гордон.

Фанни заторопилась.

– Хорошо, что он не вспомнил про секретное отделение, – сказала она, слезая с табурета. – Может, не знал? Мир, приходи к нам просто так, в гости? В любой день. С бабушкой познакомишься. Слушай… – Фанни остановилась на пороге. – А ты бы рискнул, попадись тебе вещь, которая реально могла бы кому-то помочь?

– Не скажу, что я большой храбрец, но я бы точно попробовал. Эй! Я про себя. А ты там, если что найдёшь, не геройствуй. Поняла?

– То геройствуй, то не геройствуй… Хватит меня путать, Мир Багорик! – вспылила Фанни. – В общем, я приготовлю для тебя пропуск, и приезжай. Только позвони заранее. Пока!

Когда Фанни ушла, Мир окинул взглядом свою мрачную обитель.

– Повремени с пропуском, детка. А то ещё приглянется мне ваш антиквариат, и не захочу возвращаться в это подозрительное место…

…Фанни уселась на переднее сиденье рядом с Гордоном.

– По-моему, вам не очень понравилось у Мира.

– Для меня всё живое и цветущее выгодно контрастирует со старьём и хламом, – уклончиво ответил Гордон, заводя мотор.

– У нас дома много старинных предметов – книги, мебель, портреты… Некоторым – тысячи лет.