Я достала монетки и, тоже разложив их, убрала несколько лишних, чтобы немного понизить цену. Посмотрела на него вопросительно: сторгуемся? Он махнул рукой и забрал деньги – ура, торг состоялся, и я сэкономила!
Мы наконец-то выпили воды и, счастливые, с запасами перекуса, побежали к автобусу.
– Они воруют наши чемоданы! – закричала Настя.
Действительно, турок катил мой чемодан в противоположную от автобуса сторону. Мы бежали на разборки с криками на русском. В ответ турок-водитель – другой турок, не тот, которому мы отдавали деньги, злобно тараторил что-то на турецком. Перекрикивая наш русский, он повез чемодан обратно в автобус.
– Как это понимать?! – Я растерянно развела руками.
– Это другой автобус, – сказала Настя. – Я запомнила номера – эти отличаются.
Мы запутались: наши вещи оказались у водителя другого автобуса, а он хотел унести их в третий автобус. Когда чемоданы вернулись в багажник, водитель заговорил с нами на пальцах. К растопыренным пяти он добавил лишь одно слово «minutes»[4 - Минуты.], и мы с Настей захохотали. Автобус должен был отправляться не в пять часов, а через пять минут, и он уехал без нас, оставив чемоданы следующему водителю автобуса. Мы не пришли вовремя, и новый водитель уже хотел передать наши чемоданы дальше, как эстафету.
«Welcome»[5 - Добро пожаловать.] – встречала табличка на въезде в Памуккале. Ну, хоть одно английское слово здесь знают! Это уже кое-что.
Оказалось, Памуккале – туристический город. Его жители хорошо владели английским, а иногда даже русским. Стоило выйти из автобуса, и к нам подбежал турок. Он стал предлагать комнату в отеле за шестьдесят турецких лир – в Интернете таких низких цен не было. Я, как болванчик, переспросила десять раз: это за двоих? То есть тридцать и тридцать? Не сто двадцать? Тридцать с меня? Только тридцать? Это точно отель, не кровать в хостеле? И шестьдесят за всю комнату?
Мы боялись, что нас разводят, но турок хорошо говорил по-английски и махнул рукой на отель с бассейном рядом с остановкой.
– Только, пожалуйста, не говорите никому в отеле, сколько вы заплатили, – попросил он. – Все остальные платят по стандартным ценам, потому что приехали раньше. Сейчас в Турции время Рамадана, и посетителей очень мало.
Мы, счастливые, заселились.
Травертины Памуккале – природные белые солевые террасы, подобные снежному, не тающему полю с голубыми «ваннами». Настоящий рай для фотографа и яркие впечатления для туристов. Нам повезло: людей было мало, и все турки. Да здравствует Рамадан!
Утром был ранний подъем на автобус. Но около трех часов ночи мы услышали, что же такое Рамадан на самом деле.
Рамадан – это мусульманский пост, который длится ровно месяц. Вкратце, смысл поста – очистить мысли через чистку организма. В современном мире его выполняют далеко не все мусульмане Турции, потому что многие не готовы голодать в течение дня из-за активного ритма жизни и работы. Те, кто держит пост, могут есть от заката до рассвета, причем эта трапеза как-то связана с азанами – призывами к намазам, которые слышны из мечетей. Если вы ничего не поняли, как и я, не страшно – значит, вы просто не мусульмане. Я хотела сказать следующее: если минареты, высокие башни около мечети, светятся – молитва намаз прошла, а значит, можно есть. А с приемом пищи во время Рамадана наступает и время праздничного веселья.
Бурная вечеринка в бассейне с громкими криками началась в три утра – и уснуть было невозможно. Утром мы встали помятые и как будто побитые. «Вот бы автобус до Измира ехал подольше – поспать бы!» – мечтали мы.
Посетить Измир нам посоветовала подруга-турчанка из Стамбула. Мы выбрали это место за невероятно сказочные морские пейзажи и возможность поваляться на пляже: всё-таки мы в солнечной Турции. Даже заранее надели купальники под одежду, предвкушая море.
– Зато Измир – туристический город. Там все будут говорить на английском, как в Памуккале! Радовались мы, но недолго.
На автовокзале Измира мы искали камеру хранения для вещей. К огромному сожалению, никто не говорил по-английски.
– Это точно Измир?!
Мы обратились к полицейским – они нас тоже не поняли. Но мы настойчиво тыкали в чемоданы, после чего полицейские махнули нам рукой, мол, пошли за нами. В сопровождении полицаев с обеих сторон мы гордо шагали по автовокзалу Измира.
– Насть, а они точно правильно нас поняли?
Но, когда увидели камеру хранения, успокоились.
– Ташекюляр! Ташекюляр! – затараторили мы «спасибо» по-турецки.
В Интернете я вычитала, что нужно попасть в Конак, центр Измира. Мы спросили пару прохожих: «Do you speak English?»[6 - Вы говорите по-английски?]. Не получив в ответ даже «no»[7 - Нет.], пошли к таксистам – уж они-то должны знать английский! Нас мгновенно окружила стая водителей. Мы хотели лишь узнать, где автобусная остановка, и повторяли: «No taxi, we need a bus»[8 - Не такси, нам нужен автобус.]. Но нас хватали за руки, показывали на машины, много говорили по-турецки. Мы продолжали играть в игру «no taxi», и вскоре водители начали кричать. Мы попытались уйти – нас хватали за руки, но мы кой-как вырвались.
Побродив вокруг, увидели автобусную остановку.
– Sorry, do you speak English?[9 - Извините, вы говорите по-английски?] – прокричали мы на всю остановку, и наше спасение откликнулось:
– A little bit[10 - Немного.].
Молодая турецкая девушка не знала, как добраться до центра города Конак, но была очень дружелюбной и расспросила других турок. Один пожилой мужчина вызвался нам помочь.
– He will help you![11 - Он поможет вам!] – пообещала девушка.
Турок схватил Настю за руку и повел за собой. Я пошла следом. И мы опять пришли на стоянку такси, где совсем недавно на нас кричали таксисты.
Автобус! Нам нужен автобус!
Несколько уже знакомых таксистов вышли к нам навстречу. Пожилой мужчина что-то объяснил таксистам. Тогда один адекватный таксист разложил монетки на ладони. Мы потыкали друг на друга, пытаясь понять, эта цена за двоих или за одного, и тогда он выложил в два раза больше.
Цена была приемлемая, хотя на автобусе вышло бы дешевле. Мы сдались и согласились на такси. Всё-таки это был адекватный таксист. Адекватный турецкий таксист определяется важными достоинствами: он не кричит и не пытается убедить тебя на турецком.
– А ведь нам ещё возвращаться на автовокзал!
– Я готова ехать с этим же таксистом, только не знаю, как ему сказать.
В такси на заднем сиденье уже сидело трое. Мы с Настей, молодые и стройные, разместились на одном переднем, рядом с водителем.
– Насть, у тебя есть водительские права?
– Нет, но я и без прав знаю, что за такую поездочку – два человека на одном переднем сиденье, да ещё не пристегнуты – у нас без штрафа не обошлось бы!
Мы приехали в Конак – осталось найти пляж. Мы бродили по улицам, без особой надежды пытаясь заговорить с турками, и как-то само собой получилось, что мы оказались у моря – точнее, у морского порта. Стояли на асфальтированном обрыве, держась за перила, отделявшие нас от воды, и долго смотрели на море, в котором так хотели искупаться. Немного влево – порт и подошедший корабль; ещё левее – пляжа не видно, правее – нет пляжа…
– Море мы нашли, – с грустью заметила я.
– А купальники можно было и не надевать под платья, – заключила Настя.
– Может, попробуем найти пляж? Поедем на такси, будем изображать плаванье руками?
– Смотри, чтоб тебя в бассейн не привезли! И точно не на такси, – категорично решила Настя. – Да и времени у нас… Мы ещё не знаем, как добраться до автовокзала! Через пару часов уже надо будет искать дорогу обратно.
Под тенью деревьев лежали турки – приличные на вид, но среди них ни одной турчанки. Злые и расстроенные, мы захотели есть и пить. Зашли в пиццерию, и тут началось новое веселье.
– Hello! Do you speak English?
Нам позвали самого молодого официанта.
– A little bit.
«Классно!» – подумали мы. Только его «немного» оказалось несравнимо мало. Он понял заказ, но очень хотел объяснить что-то ещё.
– Two! – повторил он несколько раз, но мы не могли понять, при чем здесь «два».