Его искра правосудия

А следом за ней скакал Вилхо, которому не позволили даже помыться и переодеться. Как выпустили из подвала по воле и желанию главного судьи, так и таскался он вслед за магичкой как тень. Такой же тощий и черный.

Рубаха, еще две седьмицы назад белоснежно-белая, – грязная, пыльная, потная… Штаны изначально темные, и плащ как был серовато-зеленым, так таким и остался. Хороший плащ, надежный, проверенный студенческими пикниками и столичной жизнью. Вилхо выдернули прямо с занятий. Рано утром пришли трое эльфов и увели, оставив и группу, и преподавателя в легком недоумении от случившегося. Хорошо, что юноша тогда опоздал и не успел сдать плащ в гардероб, поэтому тот висел у него на стуле вместе с сумкой… Сумку с собой взять не разрешили, а плащ – позволили, сначала обыскав все карманы.

Самому парню казалось, что произошло недоразумение и он завтра вернется обратно, чтобы повозмущаться с друзьями, пошутить немного нервно и постараться поскорее забыть как страшный сон.

Ну правда же, его отец никогда про императора слова дурного не сказал! О каком заговоре может идти речь?! Сон внезапно превратился в кошмарную реальность – одиночная камера, допросы в любое время суток… боль… страх… слезы, когда никто не видит… попытки добиться свидания с отцом, с матерью, с братом! И, наконец, приговор… А потом, когда Вилхо уже почти смирился со случившимся, – милостивая подачка в виде месяца заточения.

Нет, сначала допрашивающий его эльф дал понять, что младшего из Суспресов просто лишат титула и отпустят на свободу, по крайней мере парень понял все намеки именно так. И на свидании с отцом, стараясь не разрыдаться, подтвердил, что его обещали освободить. Расстались они тогда спокойно, с достоинством, словно бы и не навсегда, а просто на очень долгий срок.

А вот попрощаться с матерью и братом Вилхо не позволили, как он ни умолял. Даже на колени вставал, задавив остатки гордости. Но в один из вечеров его вывели из одной клетки и перевели в другую, ниже этажом. Заявив, что именно здесь он и будет ждать своего совершеннолетия, после которого воссоединится с семьей. То есть сразу убить не решились, испугались. Хотя он даже написал просьбу считать его совершеннолетним…

Вилхо чуть с ума не сошел за два дня в этом ужасном месте, без окон, без малейшего притока свежего воздуха, среди стен, покрытых странным налетом грибка и моха! Поэтому, когда за ним пришли и повели куда-то… ему уже было совершенно все равно, куда и что с ним потом станет.

Единственное, к чему он оказался не готов, – это к связке с магом огня и к тому, что ему придется присутствовать при превращении родных.

А еще к тому, что этот самый маг будет относиться к нему как к пустому месту! Ну и… позволила бы ему переродиться вместе со всей семьей, раз он ее так бесит! И ходила бы потом, присматривала, в тенечке с книжечкой сидела. А может, связка разорвалась бы, стоило ему полностью сродниться со своим деревом?! Или…

– Нура Сэйда! Мой конь не успевает за вашим. Если он сейчас упадет, то я еще немного пробегусь за вами, а потом тоже прилягу на дороге. Или вашему коню придется везти нас двоих. Боюсь, он будет против…

– Мой конь приучен не возражать и терпеть все тяготы пути! – огрызнулась женщина, но притормозила, позволяя себя догнать.

«…И ваш дурной характер», – мысленно добавил Вилхо, с трудом изображая на лице благодарную улыбку.

Учитывая обстоятельства их знакомства, вести себя вежливо удавалось с большим трудом. Перевоплощение семьи юноша перенес более-менее спокойно, потому что уже какое-то время готовил себя к случившемуся. К тому же он несколько раз наблюдал таинство рождения новой дриады и знал, что если уж кого и следовало пожалеть, так это самого Вилхо.

Он остался осиротевший, не получивший достойного образования, лишившийся и дома, и титула, и… всего, к чему он успел привыкнуть и считал само собой разумеющимся.

Нет, конечно, родных было очень жаль. И отца, и мать, и старшего брата… Только они вместе возродятся, у них будет новая судьба, их возьмут на воспитание в различные семьи, а потом отец и мать, скорее всего, снова влюбятся друг в друга и будут жить долго и счастливо. Главное – верить в это и не думать о том, что через триста лет все в этом изменчивом мире может оказаться по-другому.

А вот ему придется выживать здесь и сейчас…

Глава 3. Знакомство

Путь, сжатый в несколько раз с помощью эльфийской магии пространства, все равно занял почти весь день, вернее – всю ночь.

Сэйда уже не гнала коня, словно за ней гналась вся эльфийская рать Сёмина Асунто, но скачущий рядом мальчишка по-прежнему бесил до невозможности, и злость надо было срочно куда-то выплеснуть. Кто-то должен был ответить за случившееся… Понятно, что позже можно будет напрячься и выяснить, кому помешала семья Суспресов, но сначала…

Главное – не убить это зеленое тощее недоразумение. Она уже упустила возможность сделать это безнаказанно. А ведь могла взять на себя ответственность, подписав прошение и признав Вилхо совершеннолетним. Никто бы и слова не сказал! Трусливые твари… И мальчишка был бы благодарен, а она сама – свободна!.. В собственный замок Сэйда влетела, словно была магом воздуха и обладала даром левитации. К счастью, в такую рань, когда солнце только-только начало прощупывать первыми лучами дорогу, обдумывая, имеет ли смысл просыпаться или лучше еще немного подремать среди туч, на пути злющей магички никто не встретился.

– Вот твоя комната! – рыкнула она, широко распахнув дверь в одну из гостевых спален. Вилхо вошел вслед за женщиной, огляделся и облегченно выдохнул – огромное окно выходило во двор, вдалеке виднелся лес, кровать застелена, уборная, судя по дверце слева, имеется. Еще бы перекусить, потому что даже феи не питаются одним нектаром. А уж дриады, тем более мужчины, даже не вегетарианцы.

Юноша с надеждой посмотрел на магичку, ожидая, что она сейчас оставит его одного, чтобы он смог наконец-то привести себя в порядок, отмыться, улечься в нормальную кровать и отреветься перед сном, вспоминая свою семью, с которой он, может быть, уже никогда не увидится. Сэйда уже собралась уходить, и тут она заметила настороженный взгляд парня. Сдерживаемая столько времени злость снова забурлила до пены, соединяясь с постоянным напряжением при столкновении с высокомерным презрением к низшей расе.

Конечно! Люди же дикари-однодневки, мало живущие и едва превосходящие разумом приматов! А маги – это те же люди, только к прочим бедам еще и одаренные. И при этом плохо контролирующие то могущество, которое им по неизвестной причине вручили боги. Чтобы выживать в мире и хранить в нем мир, всем расам пришлось объединиться, смириться и принять друг друга, хотя бы внешне. Но даже спустя тысячелетие внутри расово-родовых общин царили снобизм и презрение к представителям других культур.

И Сэйда натерпелась от этого снобизма как никто другой, прогрызая, вернее – выжигая себе путь по карьерной лестнице. И постоянно сталкиваясь со снисходительно-презрительным отношением всех этих высших, древних, кичащихся своей родовитостью… Высокомерные ханжи, осуждающие людскую эмоциональность, темперамент, умение радоваться жизни!..

И этот мелкий зеленый щенок смотрит на нее сейчас так, словно ожидает, что она накинется на это тощее недоразумение и изнасилует прямо на полу! – Раздевайся! – процедила магичка, во взгляде которой внезапно сверкнуло презрение.

Вилхо удивленно замер, широко распахнув глаза и пытаясь сообразить, зачем вдруг женщине понадобилось увидеть его обнаженным.

Юноша знал, что внешне он далеко не идеален. Его дерево росло не в самом удачном месте, буквально нависая над озером, где резвились наяды. А вокруг были заросли бузины, нимфочки которой отличались своеобразным чувством юмора и сложным характером. Отец несколько раз со смехом рассказывал, как отбивал своего младшего сынишку у бузинниц, потому что те собирались оставить мальчика себе. Слишком уж он любил смеяться и строить рожицы. А вот брат был живорожденный, внешне похож на мать…

Не самое удачное время вспоминать про отца и семью!..

– Простите?! – самое правильное в таких случаях – это попытаться уточнить, что именно от тебя хотят, заодно извиняясь за возникшее недопонимание. Вот только Сэйда услышала в «Простите» не извинение, а тонкую ехидную издевку и разозлилась еще больше.

– Быстро! – рявкнула она, чувствуя, как привязка, которая вполне могла стать практически материнской, учитывая их разницу в возрасте, плавно превращается в другую. Причем женщина понимала, что сама все портит, но ее ужасно выбесила эта связь, упавшая как снег среди лета! И зазнавшееся семейство дриад, даже во время превращения в деревья глядящих на нее с презрительным высокомерием. И эльфы-обвинители, добившиеся своего, хотя всем понятно, что этот заговор притянут за чьи-то длинные острые уши!.. И собственное бессилие, что со связкой, что с приговором, что с… Пока женщина почти в буквальном смысле дымилась от злости, Вилхо чуть ли не с наслаждением скинул с себя и плащ, и грязную рубашку, а потом отвернулся, чтобы снять штаны. Почему-то снимать их, глядя в лицо магичке, было как-то… неуютно, что ли. Да, она не дриада и даже не эльфийка, но все равно…

Тихие быстрые шаги и властное собственническое поглаживание по спине прогнали остатки уверенности. Нимфы довольно легко относились к физической близости, если она была по согласию, но попытки взять их силой могли закончиться очень печально, причем именно для самой нимфы… независимо от ее пола.

– Не надо! – так и не поворачиваясь, глядя в пол и чувствуя, как краснеет, прошептал Вилхо. Сэйда сама резко развернула парня и уставилась прямо ему в лицо, прожигая взглядом. Она всего лишь осторожно погладила шрамы на его спине. Явно следы кнута, и уж точно оставленные не его отцом. Значит, мальчишку пытали, а он даже не потрудился упомянуть об этом. Дриаду… кнутом… твари!..

И тут же парень дернулся, сжался, напрягся, то ли от страха, то ли от отвращения. И жалость, вытеснившая ненадолго злость, испарилась без следа. – Я могу делать с тобой все, что захочу! – процедила женщина, глядя в глаза Вилхо. – И мне для этого не нужно твое согласие!.. – Ну, кое для чего тебе все-таки потребуется его минимальное содействие, – неожиданно раздался от двери веселый мужской голос. – Например, если у парня на тебя не стоит, то сделать ты с этим ничего не сможешь…

– Руками поставлю! – огрызнулась, не поворачиваясь, магичка, но ее голос звучал уже не так злобно, и Вилхо слегка расслабился.

– Если предварительно будешь старательно запугивать, то и это не поможет, – подошедший мужчина несомненно был человеком, примерно такого же возраста, что и взявшая Вилхо под опеку женщина. А еще, вероятнее всего, он был магом, причем, судя по искрящемуся вокруг него воздуху – огненным.

Глава 4. Общение и лечение

– Шрамы на спине оставлять собираешься, как украшение мужчины, или залечим? – с ехидством уточнила Сэйда, глядя на притихшего мальчишку.

Появление Арнеса не просто разрядило обстановку. Оно помогло женщине выдохнуть, задуматься о том, что она тут творит, и успокоиться.

И правда, чего это она развоевалась… а главное – было бы с кем! Очень по-взрослому мстить мелкому дриаденку за скрытое презрение высших рас к людям…

– Залечим, – буркнул Вилхо, сообразив наконец-то, что именно в его спине привлекло внимание магички.

– Это будет больно! – предупредила его Сэйда, и в ее голосе прозвучало сочувствие.

Вот только юный дриад не хотел, чтобы его жалели, тем более та, кто подписала приказ о казни его семьи.

Да, он все понимал… да, могло быть и хуже!.. И раз вызвали огненного мага из центральной обители, значит, была вероятность, что родителей и брата просто сожгут. Но одобрили перерождение, это же хорошо, это…

– Я уже привык к боли! – выплюнул сквозь зубы и развернулся, подставляя спину. Уже готовый к тому, что сейчас снова обожжет, до светлячков из глаз.

Вот в первый раз да, не верил до самой последней секунды, даже когда услышал свист кнута и потом странный звук, от которого по всему телу разбежались мурашки, и только потом вспыхнула полоса от удара. Загорелась кожа, заныли мышцы… и лишь затем пришла настоящая боль.

Сейчас все было иначе – сначала плечо, а затем спину обожгло так, что на лбу выступила испарина. Вилхо даже испугался, что тело начнет создавать защитный слой из коры, замуровываясь и превращаясь в дерево. Но все обошлось…

Огонь может быть не только горячим, но и холодным. Как раз таким огнем очень просто залечивать шрамы, только очень больно.

Просто сиятельные эльфы не стали бы тратить свою целительную магию на сына заговорщика. Так и остался бы со следами на коже на всю оставшуюся жизнь… – Спасибо, нура… – тут Вилхо понял, что обращаться по фамилии как-то слишком официально, а имени той, что взяла его под свою опеку, он не знает.

– Сэйда, – хмыкнула женщина и легонечко шлепнула парня по голой заднице. – Давай, иди отмываться, а то от тебя плесенью пахнет. Но не увлекайся – мы ждем тебя внизу, в столовой. Будешь долго копаться, останешься без еды! Вилхо все же дождался, когда оба мага уйдут, и только потом направился в уборную. Там была дыра для справления нужды, вполне себе цивилизованная, почти такая же, как дома. И настоящая сидячая ванна с нависающим сверху душевым шлангом. То есть вода подавалась магически, а не вручную, ведрами. Вот оно, счастье! Ну и еще большой кусок мыла, три вида шампуней – цветочный, травяной и хвойный, пена для тела и даже душистая вода после купания. Полотенца, правда, не было… Но его потом тихонечко, на цыпочках, занесла девушка-служанка. Вилхо, нежащийся в горячей воде, почти не обратил внимания на быстро зашмыгнувшую и тут же выскочившую обратно человечку. Если к магам высшие расы хотя бы старались относиться как к условно равным, все же срок их жизни был сравним с теми же орками или гномами, то люди старели и умирали слишком быстро. Тридцать-сорок лет – и красивая девушка превращалась в зрелую женщину, а еще через тридцать-сорок лет – в старуху.

Обычно прислуга в замках служила семьями, чтобы господам не приходилось утруждать себя запоминанием внешности и имен. Вот у матери было одно имя для всех ее горничных, сменяющих друг друга каждые лет двадцать-тридцать. И всех лакеев всегда звали одинаково – и у отца, и у брата, и у самого Вилхо.