Мой Альфа. Привязать, приручить, полюбить

– Или бросайте слабака, или прите на себе по очереди, мне плевать! Но ни один щенок не будет решать за меня, где и когда делать привал, ясно?! – медленно процедила я, глядя в темно-голубые от ярости глаза мальчишки. Если сейчас не поймет, как надо вести себя правильно, придется объяснить. Но уже после того, как вся стая, включая его, обессиленная упадет на землю.

Где-то минут двадцать эти гордые и независимые перли на себе своего друга по очереди, как талисман, пока слабак не пришел в себя и не попытался ползти за стаей сам. И тут их вожака наконец-то озарило.

– А если я попрошу?

– Вчера этот метод сработал. – Я остановилась и с мрачным вызовом посмотрела на гордого злого идиота. Тот тоже стоял и с таким же вызовом глядел на меня. А потом глубоко вдохнул и соизволил унизиться:

– Смотри, какая отличная степь вокруг. Выбери место привала… пожалуйста. Нам очень надо отдохнуть.

– Еще совсем чуть-чуть, и степь закончится, – усмехнувшись, я с презрением покосилась на запыхавшихся, еле живых оборотней. – Пусть трое сильных побегут со мной до места, где у нас будет стоянка. А остальные… ползите следом, – процедила я, брезгливо поморщившись.

Конечно, одним из трех отправившихся со мной был мой щенок. Правда, добежав, он чуть сам не потерял сознание, упертый мальчишка. Но, отдышавшись, помчался обратно, за своей стаей.

Естественно, я тихо слетала за ним – убедиться, что волчонок не сдох по дороге. Но нет, похоже, второе дыхание открылось. Так что часа через два все улитки добрели до выбранной мной для отдыха опушки леса. Тут и ручеек неподалеку, и поохотиться можно. А то в степи они привал решили устроить, на открытой местности, без воды, еды и на солнцепеке. Балбесы лохматые!

Скептически полюбовавшись на обессиленную стаю, я обреченно махнула рукой:

– Ладно, жрите и спите, псины!

В одиночку я этот путь преодолевала часа за три, а теперь мы уже вторые сутки ползем обратно. А еще говорят, что волки могут бежать без отдыха неделю. Эти точно не могут, еще и плетутся еле-еле. Нет, ну километров двести мы уже преодолели, осталось совсем немного.

Несмотря на раздражение, я понимала, что выбрала лучшую стаю по всей стране. С идеальным вожаком. Вон, дотащили одного из своих, и теперь какая-то девчонка прыгает вокруг него, бинтуя ему ноги. В этом их сила. И в этом их слабость. В дурацком принципе «все за одного».

Хлюпика я для себя отметила, чтобы точно знать, на ком обучать искусству выбора. У меня были грандиозные планы на этих псин, так что балласта среди них быть не должно.

На охоту сегодня побежали самые сильные, их я тоже отметила. Среди них была самка, что меня порадовало. Причем не та, что нянчилась с бесполезным заморышем, а другая, крупная, с красно-рыжими подпалинами на шкуре. Глаза у нее были тоже желтые с краснотой. Чистокровная альфа. В серости всех оттенков от светлого до почти черного девчонка очень заметно выделялась.

Такую суку надо держать поближе, чтобы свернуть ей шею до того, как она попытается устроить проблемы.

Дождавшись, когда щенок, взмыленный, но довольный, вернется с охоты, я подозвала его к себе. Сейчас он был в одежде – разорванной в местах выстрела рубашке и штанах. Я смутно помню свою жизнь до обращения, но вопрос о смене облика оборотнями мучил меня достаточно долго и запомнился очень хорошо.

– Куда деваются ваши шмотки во время оборота? – Одновременно я запустила руку мальчишке в штаны, поэтому он слегка замешкался с ответом.

Глаза искрят, ноздри гневно раздуваются, зубы скрипят… Пальцы в кулаки сжал! А сделать все равно ничего не может. Природа побеждает почти без моего вмешательства, как и вчера.

– Дрочить животному ты готова, а нормально переспать нет? – неожиданно процедил волчонок. Вот уж не думала, что он всерьез рискнет предложить мне подобное. Или наивно думает, что кто женщину на член насадил, тот ею и крутит так, как ему нужно? Так это точно не про меня.

– А привычную одежду тело принимает как кожу. Новую какое-то время надо снимать, чтобы не порвалась во время смены ипостаси.

– Ясно, – протянула я, запоминая для себя интересные сведения, которые могут потом пригодиться. – И не надо путать разогрев крови для улучшения вкуса с сексом. Это вы все сырым жрете, а я горячее люблю! Чтобы пылало!

Пылало уже достаточно сильно. И в штанах, и в глазах…

– Давай, малыш, еще зубки покажи, это так мило, – томно прошептала я, лизнув щенка за ухом. А потом вцепилась ему в волосы и наклонила голову… Венка пульсировала, манила, соблазнительно пахла. И этот оглушающий стук сердца, частый-частый, а еще дыхание – глубокое, тяжелое, будящее во мне первородные инстинкты.

Когда же волчонок зарычал, я провела языком по его шее, по вибрирующему кадыку и выше, до самого подбородка. Мальчишка застонал, член в моей руке еще увеличился, как всегда бывает перед самым оргазмом, и я впилась зубами в вену, прокусив четко по старым следам от клыков…

В этот раз я была не очень голодна, так как днем, еще в дороге, успела отлететь подальше и подкрепиться бредущим по степи человеком. Правда, волки все равно его нашли, но уже после того, как я напировалась вдосталь, осушив полностью.

Однако щенок долго обвиняюще смотрел на меня, пока остальные псины быстро выкапывали в степи яму, а потом зарывали тело. Я дала им на это целых пять минут, но они уложились в три. И еще две выли прощальную песню.

Оборотни, как и вампиры, произошли от людей, со временем выделившись в отдельную независимую расу. Но, в отличие от них, мы так и не научились размножаться сами. Каждый птенец вампира до перерождения был человеком. Мы полностью зависим от никчемных слабых существ. Они наша основная еда, и только благодаря им мы можем продлевать наш род.

Но при этом оборотни до сих пор ощущают свою связь с людьми, иногда вступая с ними в союзы, от которых могут рождаться дети, полукровки. Тогда как мы человеческую расу презираем и используем.

Поэтому днем, найдя в степи обескровленный труп, щенок немного расстроился. Зато сейчас ему мой дневной перекус только на пользу. Я сыта и вместо бурного пира, как вчера, просто посмаковала его для удовольствия, как дорогое вино после плотного ужина.

Во время оргазма мальчишка ненадолго уткнулся мне в плечо, вздрагивая всем телом. Потом, резко выпрямившись, сверкнул испепеляюще-злыми искрами в глазах и, разнообразия ради, выругался иначе:

– Тварь!..

Пришлось поучить уважению, с размаху залепив пощечину, так что на щеке появился отпечаток моей ладони. Мальчишка лишь задышал громче и чаще, но извиниться даже не подумал. Я залепила вторую пощечину, а потом взлетела и пнула его ногой в живот, роняя на землю. Но звереныш даже попытался извернуться и укусить, за что получил по лицу третий раз. А ведь могла и между ног с размаху!

– Жаль, а казался умным, – процедила я, с усмешкой глядя в практически синие от злости глаза. – Если по-хорошему не понимаешь, будем развлекаться по-плохому.

Идею поднять всю стаю и заставить бежать всю ночь я отбросила сразу. И не из-за желания доказать, что щенок ошибся. Нет, он был прав, я еще та тварь. Жестокая, циничная, но умная. И именно поэтому я не буду наказывать остальных волков за то, что их вожак не умеет держать язык за зубами. Кто ляпнул, тот и ответит за свои слова.

И так легко, всего лишь небольшой взбучкой, точно не отделается. Я не злопамятная, но мстительная. И месть люблю готовить медленно, с наслаждением. Так что развлекаться по-плохому мы будем не сегодня.

Мальчишка, убедившись, что бить его больше не станут, отполз к ручью, разделся и принялся стирать штаны. Чистюля…

Остальные волки делали вид, что ничего не замечают. Ни того, как я питаюсь от их вожака, ни того, как я его от души отлупила. И правильно делают.

Если бы щенок обозвал меня «тварью» не так громко, я бы избила его втайне от остальных. Чтобы не позорить. Все же сложно уважать и подчиняться тому, кого на твоих глазах пинает ногами хрупкая большеглазая блондинка на вид лет двадцати, не старше. Только первое впечатление очень обманчиво. Во время обращения мне действительно было девятнадцать, а сейчас уже пара сотен. Но внешне я осталась прежней.

Убедившись, что у щенка все в порядке, я вновь улеглась спать ночью. На какие только извращения не пойдешь ради собственной стаи!

Глава 3

С рассветом я погнала волков дальше, не заставляя их мчаться на износ. Да, пришлось бежать чуть дольше, даже после заката. Но в этот раз мальчишка не стал просить о привале, а несся, размахивая хвостом, впереди стаи. В ворота моего замка он вбежал с гордо поднятой головой, как и положено сильному независимому вожаку. И… застыл.

Уж не знаю, что он и его волки себе представляли, когда я говорила «мой замок», только, когда они его увидели, морды у них очень сильно вытянулись.

Я подпитывала здание магией, не давая ему окончательно разрушиться, но не мешала лесу захватывать территорию. Лесные деревья уже давно проникли за ограду, перемешались с садовыми, превратили когда-то аккуратные клумбы в поляны. Белые каменные дорожки спрятались под зелеными зарослями травы.

Внутри замка творился такой же разгром, как и снаружи. Я поддерживала в порядке лишь свою комнату, да и то начала заниматься этим не так давно. Первые лет тридцать после того, как мое гнездо было уничтожено, я прожила как в тумане, охотясь на животных и крыс, потому что люди не забирались так далеко.

И только потом, найдя уцелевшие книги и дневники создателя, я стала по ним обучаться быть вампиром, а не изгоем.

В каждом из нас со временем пробуждается не только обычная вампирская магия – скорость, сила, умение ненадолго взлетать, даже не обращаясь в летучую мышь; притягивать к себе предметы через расстояние; убивать смертных, не прикасаясь к ним; привязывать их к себе, очаровывать и манипулировать их сознанием. Но и какой-то особенный, личный дар, возникающий от соединения возможностей создателя и того, что было в самом тебе изначально.

Именно поэтому первые поколения вампиров тщательно выбирали себе птенцов. Это теперь их штампуют ради количества, как расходный материал, чтобы использовать в своих непрекращающихся войнах за территорию, за власть, за ценные ресурсы.

Наш создатель выискивал нас, как старатель золото. И растил, уча управлять своими новыми возможностями, контролировать свои инстинкты и готовиться к пробуждению дара. Особенного дара.

До перерождения наш создатель был магом всех стихий. А мы, его птенцы, изначально наследовали только одну, но потом, со временем, смогли бы пробудить в себе возможность управлять и остальными силами. Только времени нам никто не дал!

Еще из дневника я узнала, что мы не первый выводок, были птенцы и до нас, правда очень давно.