Королевский тигр

– Ее ведь заставили? – с надеждой спросила я, сначала обняв и поцеловав отца, несмотря на присутствие посторонних. Вряд ли кто-то осудит проявление нежности между нами, ведь мы не скоро теперь увидимся.

– Ей заплатили, – с презрением процедил отец, отодвигая меня на расстояние вытянутых рук, чтобы было удобнее смотреть в глаза. – Заплатили за твою смерть!

Мне были понятны звучавшие в его голосе злость и недоумение. Я никогда не скупилась, одаривая любимых фрейлин по случаю самых незначительных событий в их жизни, а порой и просто так. К тому же у них были стабильные ежемесячные выплаты.

Причем наряды на дипломатические встречи оплачивались отдельно, тоже за счет королевской казны. Я предпочитала, чтобы меня сопровождала верная и надежная девушка, а не та, у которой хватило денег на дорогое платье. И вот самая верная и надежная продалась…

– Она что, бедствовала?!

Я прокручивала у себя в голове все наши разговоры, все, что она упоминала о своей семье, об их финансовом благополучии… Нет, ни слова о том, что кто-то тяжело болен или увлекся азартными играми. Ни малейшего упоминания о младенцах или о стариках, которым постоянно что-то нужно. Даже намека не смогла вспомнить, не то что прямой просьбы о ссуде или просто небольшой денежной помощи. Я бы обязательно выяснила, в чем дело, и помогла.

Отец притянул меня обратно к себе, поцеловал в лоб и со вздохом отпустил. Потом помог усесться на лошадь, молча, не высказывая осуждения. Наоборот, его взгляды на нефхардовца стали гораздо теплее. Да и тот соизволил поклониться при встрече, как подобает при виде короля.

– Она предала свою принцессу и свою страну. Ей нет оправдания! – на прощание отец все же ответил на мой вопрос. Немного своеобразно, но я его поняла. – Забудь о ней, малышка. И будь счастлива! – не сдержавшись, король все же повел себя как родитель, прощающийся с ребенком, а не как правитель, провожающий одну из своих подданных. Мне даже показалось, что в его глазах блеснули слезы.

Но нефхардовец, не дав мне насладиться отцовской слабостью, запрыгнув на своего коня, подхватил мою лошадку под уздцы, и мы поскакали прочь, сначала за ворота дворца, потом – за городские стены, все дальше и дальше от моей прошлой жизни.

Совсем не так я представляла свой отъезд. Мне казалось, это будет величественно, весь город выйдет на пристань, я буду стоять на верхней палубе корабля в своем самом нарядном походном платье, рядом со мной будет любимая фрейлина, почти подруга… и мы будем загадочно-мечтательно улыбаться, предвкушая приятное путешествие, новые впечатления, пышное празднование моей свадьбы… а не это вот все!

Нефхардовец ехал молча, лишь изредка поглядывая на меня, очевидно, чтобы убедиться, что я не упала с лошади.

Мне тоже не хотелось разговаривать. Сначала – чтобы не расплакаться и из-за трогательного прощания с отцом, и из-за расставания с прошлым, и из-за переживаний о будущем. Потом – из-за новых впечатлений.

Не то чтобы я никогда не гуляла по лесу, но организованы такие прогулки были немного иначе. На охоту меня не брали, женщинам полагалось ждать возвращения мужчин с добычей и потом украшать пир своим присутствием. Так что ездить верхом мне раньше не приходилось.

Правда, я быстро усвоила нехитрые правила безопасности, так что свалиться на землю мне не грозило. Но через пару часов мою спину пронзила дикая боль, ноги затекли, руки тоже. Спустя еще какое-то время, судя по моим ощущениям – вечность, а если верить солнцу – менее часа, я поняла, что готова упасть просто от усталости.

Мой спутник, притормозив, почти минуту глядел на меня с укором во взгляде, словно это я виновата, что мы выбрали такой странный способ путешествовать!

Процедив сквозь зубы что-то явно не слишком приличное, мужчина достал из седельной сумки свернутую в рулон карту. Поизучал ее с таким же хмурым видом, с каким только что разглядывал меня, и наконец уведомил:

– До приличного городка еще двадцать семь километров, это примерно два часа. Крепитесь, ваше высочество.

После этих слов он подъехал ко мне поближе, положил руки мне на плечи, расправляя их и вынуждая меня выпрямить спину.

– Не сжимайте так пальцы, расслабьтесь. Просто держите поводья, а не вцепляйтесь в них со всей силы. – И, покрутившись вокруг меня с недовольным видом, буркнул: – Научитесь со временем.

Со временем… Следующие два часа я продержалась исключительно из гордости. Когда, выехав из леса, мы, проскакав до небольшого городка, остановились у двухэтажного дома, двор которого был заставлен телегами, не упала и даже не сползла, а уверенно спрыгнула на землю. Хорошо, что мой спутник успел поддержать меня под локти. А потом, заметив, что я едва стою, стараясь не слишком кривиться от боли, подхватил на руки и внес в дом.

– Комнату с двумя кроватями и таз для мытья, – рявкнул он, даже не посмотрев на замершего у стойки полноватого молодого парня.

– Да, господин. Сию секунду, господин! Позвольте, я провожу вас, господин…

Мыться в тазу мне еще ни разу не приходилось. Тем более самой, без помощи фрейлин. Но я справилась! И даже сама нанесла оставленную для меня мазь на стертые почти в кровь ноги. Потом, укутавшись в огромное покрывало, дождалась возвращения моего охранника. Он принес простые штаны из тонкого мягкого льна и платье с широкой юбкой, гораздо более удобное для путешествия верхом, чем то, что было на мне утром.

– Мы будем скакать год? – Пообедав, я поняла, что очень хочу спать. Мысли о том, что вскоре придется снова садиться на лошадь, терпеть боль в ногах и спине, ехать неизвестно куда, навевали на меня тоску. Однако вопрос прозвучал скорее с ехидством, чем с грустью.

– Нет, примерно три дня, возможно четыре, если будем передвигаться так же медленно, как сейчас. Отдохните, а я еще прогуляюсь по городу.

Странно, но здесь нефхардовец не боялся оставлять меня одну, пусть и ненадолго. Конечно, мне было велено никого не впускать и самой не вылезать. Но я осталась в одиночестве! И как назло, сон тоже ушел на прогулку… Я поерзала, пытаясь хотя бы подремать, потом прошлась по комнате, выглянула из окна, затем заметила оставленную на столе карту.

Когда я ее развернула, у меня не то что сонливость, у меня и усталость вся выветрилась. Даже мне, не слишком хорошо разбирающейся во всех этих символах, хватило знаний, чтобы понять – мы двигаемся не в ту сторону!

Глава 5

Первые несколько минут я стояла у стола, ошеломленная и растерянная. Потом на меня накатила паника. Непонятно, что делать дальше. Сбежать? Куда и зачем? И от кого?!

Вдруг это враг, а не посол Нефхарда? Параноидальная мысль, но еще вчера мне бы и в голову не пришло, что меня чуть не убьет любимая фрейлина. Так почему бы незнакомому мужчине не попытаться меня выкрасть?!

Я настолько сама себя запугала, что, когда щелкнула дверная задвижка, вздрогнула и схватила в руки столовый нож.

– Так быстро выспались? – Мгновенно оценив взглядом обстановку, нефхардовец захлопнул дверь, подошел и свернул лежащую передо мной карту. Затем отодвинул подальше от меня оставшуюся с обеда посуду, прокомментировав с ехидством: – А то вы еще и вилку во вторую руку схватите, станете совсем опасным соперником.

Судя по усмешке, которую мужчина даже не пытался скрыть, мое поведение его веселило. Да я и сама понимала, что глупо выгляжу с этим ножом… поэтому, положив его на стол, уставилась в сверкающие смешливыми искорками янтарные глаза.

– Я требую объяснений!

– Даже требуете?

Почему-то, вместо того чтобы продолжать злиться, глядя на его улыбку, я успокоилась и, по-моему, даже улыбнулась в ответ. Хотя прекрасно слышала насмешливые интонации в его голосе!

– Хорошо. – Охранник пододвинул ко мне стул, отточенно-придворным жестом, так что не такой уж он невоспитанный мужлан, каким хочет казаться. Да и ел он не с ножа, а вполне прилично, разрезая мясо на куски. Не чавкал, не хлюпал, не вытирал рот рукавом.

Мой спутник больше был похож на слегка одичавшего в глуши аристократа, очень опасного воина, научившегося обращаться с мечами не на дуэлях, а в сражениях.

– Все это делается ради вашей же безопасности. – Усевшись напротив, мужчина неожиданно взял меня за руку. Усталый серьезный взгляд сразу добавил ему лет пять-семь.

Никак не пойму, сколько ему на самом деле… И имени его до сих пор не знаю! И кто он при короле Нефхарда – тоже.

А еще эти волосы необычного серебряного оттенка. Хотя я уже встречала похожий, но очень редко. А вот янтарный цвет глаз видела впервые.

– Те, кому выгодно, чтобы свадьба между вами и моим королем не состоялась, сейчас пытаются выследить нас на пути в Нефхард. Поэтому мы едем в обход. – Мужчина замолчал, какое-то время глядя на меня и напряженно размышляя о чем-то. Его брови чуть хмурились, губы едва заметно шевелились, словно он спорил сам с собой, делая какой-то очень важный выбор. Наконец, решившись, добавил: – Потерпите совсем немного. Я прекрасно понимаю, что вы не привыкли к подобным путешествиям. Через неделю, если все будет хорошо, вы окажетесь в Нефхарде.

Вот про «если» мне очень не понравилось. Очень…

– Вы же должны вселять в меня оптимизм. Клясться, что обязательно привезете меня к жениху…

– Достаточно того, что я поклялся в этом вашему будущему мужу, – ухмыльнулся нефхардовец, разжимая пальцы на моем запястье. – В отличие от вас, он знает меня более двадцати лет. И мое слово для него не пустой звук. А для вас я незнакомец.

– Тут вы правы. Но вы можете представиться. – Я улыбнулась, вновь протягивая руку, как для поцелуя. Причем сделала это совершенно неосознанно. Лишь через пару секунд поняла, что сижу, глядя снизу вверх на уже вставшего мужчину, а мои пальцы лежат на его ладони. Взгляд моего охранника снова стал серьезным, а лицо превратилось в застывшую бесстрастную маску.

Напряженная пауза затянулась, мне и так было немного неуютно, но спустя почти минуту тишины захотелось убрать свою руку, отвернуться или хотя бы закрыть глаза. Меня редко удавалось смутить, но я уже чувствовала, как по щекам разливается румянец. И тут нефхардовец опустился передо мной на одно колено.

Мне с детства внушалось, что «принцесса» – это не титул, не дорогие наряды, а внутреннее состояние души. Быть величественной можно сидя босиком, в мужских брюках, простеньком платье и без короны на голове. Но именно в это мгновение я перестала подсознательно переживать, насколько нелепо выгляжу.

Теплые суховатые губы прикоснулись к моим пальцам. Привычный жест. Множество придворных целовали мне руку, иногда – с восхищенным почтением, иногда – игриво, предлагая слегка пофлиртовать. Было несколько храбрецов, кому повезло поцеловать не только мои пальцы или запястье.

Но только сейчас я поняла, что фраза «обожгло прикосновение его губ» не просто метафора. Слышала ее не раз, встречала в стихах, в книгах. Но сама никогда ничего подобного не испытывала. И вот… обожгло! Вроде бы ничего необычного, а дыхание на секунду перехватило.