Все дороги стекаются в Путь. Терентiй Травнiкъ: жизнь и творчество

К идее застройки Ростовской набережной вернулись только в 1960-70-х: пристроили к Дому архитекторов «крылья», пустив под снос еще часть старых Ростовских переулков. «Когда к полукруглому знанию на Ростовской набережной уже после войны достраивали „крылья“, рабочие нашли клад золотых монет времен Государя Николая Александровича», – рассказал очевидец, державший монеты в руках.

Именно на этот период пришлось детство Терентия Травника, когда вездесущие, любознательные мальчишки открывали для себя мир, осваивая Мухину гору.

Дом архитекторов. 1966 г.

Из дневников Терентия:

Было это, когда я учился в первом классе. Помню, как-то раз, играя на лужайке Мухиной горы, как раз напротив арки в Доме архитекторов, в кустарнике мы с ребятами обнаружили большой, четырехугольный белый камень, с полметра торчащий из земли. Камень сильно зарос зеленым мхом и имел рельефную сторону, с фрагментом архитектуры. Дома я рассказал об этом маме, и она мне поведала о том, что когда-то на том месте, во времена её детства и юности стояла церковь, потом её снесли. Так произошло мое первое знакомство с Благовещенским храмом. Больше разговоров не было, но с того времени у нас, у ребят, так и закрепилось это место с названием «У Белого камня». Так мы и договаривались о встречи: «Давай-ка у Белого (Церковного) камня встретимся после уроков…». В дальнейшем, став студентом, я узнал, что это был один из самых старых храмов Москвы, один из красивейших. Он долго сопротивлялся человеческому неведению того, что творят. Пережил революцию, сталинизм, войну, и, вот, в период оттепели был снесен Никитой Хрущевым.

Всегда, в таких случаях, удивлялся по поводу того, каким правом некоторые люди уничтожают все то, к чему не имеют абсолютно никакого отношения. Более того, это им и не мешает даже. Это все равно, что придти в чужую квартиру, разбить раковину или ванну, оторвать дверь и уйти. Но когда понимаешь, что это не просто люди, а это ответственные за судьбу своего народа люди, то становится как-то безнадежно тоскливо, а душа еще более и более тянется к Богу, понимая, что если и надеется, то только на Него, а уж никак не на хозяина страны, поступающего глупо до безобразия. Многочисленный снос храмов, мне кажется, только придвинул народ к Богу. Сработал обратный эффект. Конечно, это был народ-очевидец. Увы, задача ставилась на перспективу, чтобы следующее поколение росло, не имея перед глазами белокаменных церквей, как, например, мое. Результат получился такой, что в моем классе, уже, в новой школе, куда я пошел учиться в 1976 году, понятия Бога просто не было.

Большинство фамильных икон моей семьи были убраны на антресоль, а в дедовой комнате в красном углу висели две маленьких черно-белых фотографии в рамочках с изображением Св. Николая и Св. Гурия, Самона и Авива и все, дабы не было лишних разговоров. Уже в начале 80-х, находясь в поездке по Прибалтике со своим другом Вадимом Овсянником, мы, будучи в Таллине, зашли в костел, но были тут же остановлены людьми с красной повязкой на рукаве и, обратившимся к нам с определенными вопросами, один из которых был: «Комсомольцы ли мы?» Все закончилось мирно, но в костёл мы так и не попали. Через стекла в двери я успел заметить, что он был почти пуст, может, два-три человека сидели на лавках, не более.

    1996 г.

На склоне Мухиной горы по 2-ому Ростовскому переулку, затем переименованному во 2-ой Тишинский, а с 1922 года – в Дорогомилово-Тишинский переулок, в доме №5 стояла церковь Николая Чудотворца Николо-Смоленской старообрядческой общины. Согласно сведениям С.Т.Жукова, «Смоленская моленная» существовала с начала 40-х годов XIX века на Смоленском рынке. В дом во 2-м Ростовском переулке она переведена в 1869 году. В конце XIX века этот дом принадлежал московскому мещанину – Филиппу Васильевичу Потапову, а с 1912 по 1917 год – Александру Александровичу Пантелееву.

«История моленной на рубеже ХIХ-ХХ столетий неизвестна, но известно, что в этот период происходит смена ее владельцев. В 1908 году она уже упоминается в том же доме, но со владельцем Ф. В. Потаповым.

В начале 20-го века просители по легализации общины старообрядцев заявили, что в доме, теперь уже, Александра Пантелееева по 2-му Ростовскому (Тишинскому) переулку Хамовнической части 2-го участка, с давнего времени существует моленная, прихожанами которой они и состоят, вместо которой со временем в той же местности предполагалось строительство старообрядческого храма. Они просили о разрешении учредить в Москве старообрядческую общину с присвоением ей наименования «Николо-Смоленская старообрядческая община в Москве» В 1908 году дом, где она находилась, был куплен у Ф. В. Потапова Александром Алексеевичем Пантелеевым, крестьянином Владимирской губернии и уезда, Борисовской волости, села Борисовского. В воскресный день 4 мая 1908 года, в храме Святителя Николы, помещавшемся в доме во 2-м Тишинском (Ростовском) переулке на Плющихе, преосвященным епископом рязанским и егорьевским Александром в сослужении местного священника о. Мефодия Лазарева, о. Трофима из Остоженской общины, о. Елисея и его тезки диакона, обоих с Рогожского кладбища, был совершен торжественный молебен с водоосвящением по случаю организации при Никольском храме общины.

21 сентября 1912 года Московское Губернское Правление зарегистрировало Николо-Смоленскую общину. В конце 1912 года совет Николо-Смоленской общины обратился с прошением к московскому губернатору, в котором доводил до сведения последнего, что потомственный почетный гражданин Иван Емельянович Кузнецов продает более, чем за 5000 руб. общине «для удовлетворения религиозных и нравственных потребностей» свой дом с постройками и землею, находившийся на Варгунихиной горе, во 2 участке Хамовнической части.

В 1913 году журнал «Церковь» сообщил своим читателям о том, что с благословения архиепископа московского Иоанна, Николо-Смоленская старообрядческая община, помещавшаяся в доме А. А. Пантелеева, с 6 июля перенесла свою деятельность в помещение временного молитвенного храма с походным алтарем, устроенный в доме №22, по Варгунихиной горе, принадлежащий общине. Здесь теперь и стали совершаться Божественная Литургия и требы.

Воскресным днем 23 марта 1914 года, по окончании Божественной Литургии, был отслужен молебен Святителю Христову Николе по случаю начала подготовительных работ на закладке храма. По окончании молебна настоятель общинного храма о. Мефодий Лазарев обратился к прихожанам со следующим словом: «Милостью Господа нашего Иисуса Христа и по ходатайству Святителя Христова Николы, помолившись Ему, ныне мы приступаем к подготовительным работам для закладки святого храма во имя Святителя Христова Николы. Поздравляю вас с началом работы и прошу прийти на помощь общине, по силе и возможности, кто чем может»[2 - С. С. Михайлов. История Храма Николо-Смоленской старообрядческой общины, что на Варгунихиной горе в Москве. – М.: Археодоксiя, 2006.].

К середине 1970-х годов большая часть 2-го Ростовского переулка, от Смоленской улицы и до поворота в сторону Плющихи со всеми своими домами, в том числе и тем самым домом №5, где находилась домовая церковь Николы, была снесена под строительство кооперативного дома Академии наук.

Вид на Сушкин дом. 1956 г.

Чуть ниже, в 3-ем Ростовском переулке стоял четырехэтажный кирпичный дом, построенный еще до революции 1917 года, имеющий народное название Сушкин дом, по фамилии владельца этого дома Сушкина, имеющего определенный авторитет в Москве купеческой. На фото 1956 года Сушкин дом – большой, темного кирпича, хорошо виден на фоне высотного здания МИД.

Касаясь истории происхождения Сушкиного дома, по 3-му Ростовскому переулку, дом №13, где прошло детство Терентия Травника, то, скорее всего это был доходный дом, построенный в начале ХХ века, за которым закрепилось местное название по имени владельца этого дома Василия Сушкина. В исследовании «Купеческого рода Сушкиных» есть любопытная запись: «На Мухиной горе, 13, Василий Семенович (медные изделия, он же и домом владеет в 3-м Ростовском…)»[3 - Дроздов М. С. Купеческий род Сушкиных. [Электронный ресурс] http://gorki210.ucoz.ru/load/29-1-0-43 10.04.2012]. И хотя он сам, может, и не имел прямого отношения к «тульской фамилии» Сушкиных, но сведения о том, что Василий Семенович Сушкин, владеющий мастерством самоварного дела, во второй половине XIX века основал в Москве самоварную фабрику «Сушкин Василий», позволяют предположить, что прародиной Василия Семеновича, как и большинства Сушкиных, является город Тула, славящийся своими самоварами. Его фабрика выпускала самовары, которые сегодня имеют антикварную ценность, находятся в прекрасном рабочем и коллекционном состоянии, с клеймами на крышке и корпусе «Сушкин Василий в Москвъ». А доходный дом, скорее всего, Василий Семенович построил для своих же земляков-туляков, приезжающих в Москву по делам или на заработки.

Антикварный самовар. Самовар жаровый (угольный, дровяной) на 10 литров.

«Самоварная фабрика: Сушкин Василий», основана во второй половине XIX века в Москве.

Клеймо на самоварах Василия Сушкин

Клеймо на самоваре «Василiя Сушкина в Москвъ»

Клейма на самоваре «Сушкинъ Москва», «Первое самоварн. зав. Суш. 1872».

Познакомимся немного с историей улицы Плющиха. По дошедшим до нас сведениям, известно, что название улицы Плющиха берет свое начало в XV веке, когда вдоль дороги на Смоленск располагалось подворье ростовского архиерея – именно об этом напоминают многочисленные Ростовские переулки. Дорога на Смоленск, ведущая к Крымскому броду на Москве-реке, до конца XVI века проходила по Плющихе, поэтому до этого ее называли Смоленской улицей, а еще ранее – Саввинской, по имени расположенного в конце улицы Саввинского монастыря. Плющиха к концу XVII века получает своё название – в честь кабака, хозяином которого был Плющев, что открывается в начале улицы. Существует еще одна версия происхождения Плющихи: от популярного блюда из расплющенного гороха, подаваемого там на закуску. Название любимого злачного места не сходило с уст многочисленных любителей выпить и закусить и сразу навеки связалось с именем улицы, которую стали называть Плющиха. Сегодня местонахождение кабака, можно определить по точке, где стоял Доходный дом начала прошлого века, в котором в 60—70 годы находился магазин Гознак.

До XVII века территория между Плющихой и Москвой-рекой называется Дорогомиловым, но к концу столетия вокруг подворья ростовского архиерея образуются слободы. На западной стороне улицы – Благовещенская или Бережковская – принадлежащая ростовскому митрополиту, на восточной – дворцовая Ружейная. О ней напоминает название Ружейного переулка, где жили мастера из Оружейной палаты, а также царский Новый Конюшенный двор, ныне Новоконюшенный переулок.

В 1649 году владения за земляным валом были формально переданы городу, однако большая их часть осталась за прежними собственниками, которые и торговали землей и активно строились. В записках 1790 года с западной стороны Плющихи уже не один владелец – ростовский архиерей, а двое – «разных чинов люди». К 1852 году на западной стороне был уже 31 двор, из них четыре принадлежали чиновникам, два – церкви и ее пономарю, 25 – купцам, три – мещанам и один – «свободному художнику».

Плющиха была маленькой, всего с километр, тихой улицей с деревянными зданиями, более похожей на улицу небольшого провинциального городка. Вот что вспоминает писательница Л. А. Авилова о своем детстве, проведенном здесь в конце XIX века: «Жили мы на Плющихе, очень широкой и тихой улице, по которой рано утром и вечером пастух собирал и гнал стадо на Девичье поле… Пастух играл на рожке и хлопал кнутом так, что этот звук был похож на выстрел. Коровы мычали, ворота хлопали…»[4 - Романюк С. К.«По землям московских сел и свобод». 1998].

У многих москвичей старшего и среднего поколения Плющиха ассоциируется с трогательной мелодрамой Татьяны Лиозновой «Три тополя на Плющихе», которая снималась в 1967 году. В реальности съемки проводились не на Плющихе, а неподалеку от нее, в доме №5 по Ростовской набережной, в известном Доме архитекторов. А у Т. Травника Плющиха ассоциируется с той «малой Родиной», где прошло, «как пролетело» «простое» детство поэта «когда летал я с птицами у неба на краю»:

А на Плющихе тополя всегда в пуху,
Но вот три тополя вы больше не найдете,
И знаешь, я уже другой,
Но все же слышу я порой,
Как мама вечером меня зовет домой…

поёт в своей знаменитой песне Т. Травник «Три желудя на Плющихе», вспоминая свое детство и «уплывая в детство на белом пароходе» своих воспоминаний, поэт видит как «по лопухам к реке идут дорогой вниз два Сани, Коля, Миха, а с ними и Андрей».

С холма левобережья Москва, как на ладони,
Река, вокзал, гостиница и справа Белый дом…

Вид с Мухиной горы на правый берег Москвы-реки. 1979 г.

Слой второй – знаменитые жители Плющихи

По сохранившимся архивным данным плющихинский участок земли московской был средоточием интеллигенции и интеллектуальной элиты Москвы, где жили и творили яркие представители науки и искусства, философы, художники, писатели, литературоведы, поэты и прозаики, подарившие миру свои нетленные произведения искусства, философские и литературные труды, открытия в области медицины.

Приглашаю читателей прогуляться в далекое прошлое этой улицы и примыкающих к ней переулков, чтобы познакомиться с неполными, дошедшими до нас сведениями о некоторых представителях, проживавших и гостивших в этом историческом месте Москвы деятелях науки и культуры, оставивших здесь свой след и украсивших прошлое Плющихи своими известными именами.

Дом Щербачева, улица Плющиха, 11

В начале 1837 года в доме 11 на Плющихе – доме Щербачева, поселилась семья Толстых. Будущему передовому писателю России, автору романа-эпопеи «Война и мир», «Анна Каренина» и других произведений, получивших мировую известность, Льву Николаевичу (1828—1910) шел девятый год. Его впечатления от первого московского дома отразились в повестях «Детство» и «Отрочество». Жили Толстые здесь недолго, летом 1837 года умер его отец, и через год семья съехала в Большой Каковинский переулок. На Плющихе Толстые занимали каменный дом во дворе владения, отгороженный от улицы деревянным забором.

В 1840-х годах в доме жил профессор Александр Осипович Армфельд (1806—1868) – представитель старинного австрийского рода, потомки которого переселились в Россию в конце XVIII века. Александр Осипович в свое время с отличием окончил Московский университет, защитил докторскую диссертацию и стал профессором судебной медицины. Армфельд писал любопытные стихотворные каламбуры, и, по воспоминаниям Петра Вяземского, «Пушкин, подражая ему, также написал несколько подобных стихов». А. О. Армфельд обладал счастливым даром красноречия, огромной эрудицией, умел держаться с удивительным достоинством и одновременно проявлял искреннее почтение при общении с людьми. В гостях у него в разное время бывали Аксаковы: Сергей Тимофеевич (1791—1859) – русский писатель, дом которого стал одним из центров литературной жизни Москвы и «родовым гнездом» славянофилов со своими сыновьями Константином (1817—1860) – русским публицистом, историком, лингвистом, поэтом; и Иваном (1823—1886) – так же русским публицистом, общественным деятелем и предпринимателем. Братья Аксаковы явились яркими представителями и идеологами славянофильства – направления русской общественной мысли 40-50-х годов XИX века, выразившейся в особом, отличном от западно-европейского пути исторического развития России, опираясь на ее самобытность, открывшие истинность православия в христианстве и выступавшие за отмену крепостного права в России.

Там же гостил и Михаил Петрович Погодин (1800—1875) – выдающийся русский историк, публицист, писатель и общественный деятель – является одним из теоретиков и пропагандистов идеи славянской взаимности, занимавшей центральное место в русской националистической политической идеологии – панславизме.

Гостил там и Николай Васильевич Гоголь (1809—1852) – великий самобытный писатель, «отец русской реалистической прозы», автор бессмертных «Мертвых душ», «Вечеров на хуторе близ Диканьки», комедии «Ревизор».

В разное время на Плющихе жили: в доме №32 – писатель, философ, «толстовец» Федор Алексеевич Страхов (1861—1923) – единомышленник Л.Н.Толстого. В своих книгах «Дух и материя», «По ту сторону политических интересов», «Искание истины» пытался философски обосновать мировоззрение Л.Н.Толстого.

В доме №36 – русский поэт Афанасий Афанасьевич Фет (1820—1892) – тонкий лирик и блестящий мастер стиха.

Дом на Плющихе, где Фет жил с 1881 по 1892 г. Дом не сохранился.

В доме №20 – доме Ахматова – жил знаменитый русский художник Василий Иванович Суриков (1848—1916). Автор монументальных полотен, посвященных переломным моментам, напряженным конфликтам русской истории, где главным героем художник показывает народные массы, выделяя вместе с тем яркие сильные личности: «Утро стрелецкой казни», «Меншиков в Березове», «Покорение Сибири» – эти полотна отличаются широтой и полифоничностью композиции, яркостью и насыщенностью колорита.

В доме №23 в 1867 году жил писатель Иван Иванович Лажечников (1792—1869) – основоположник историческому жанру в России, автор романа «Последний новик», «Ледяной дом».

В доме №28 – художник Сергей Васильевич Иванов (1864—1910) – русский живописец.

В доме №43 – художник Сергей Васильевич Малютин (1859—1937) – русский художник, архитектор, заслуженный деятель искусств РСФСР. Предположительно является автором росписи первой русской матрешки.