Работа с зависимостями и созависимостью: теория и практика

Что это за роли? Наверно, самой известной моделью является так называемый «драматический треугольник Карпмана», или «треугольник Судьбы».

Стивен Карпман – известный американский психолог (сын эмигранта из России), ученик Эрика Берна. В конце 1960-х он предложил идею о 3 взаимодополняющих ролях, взаимосвязанных, переходящих одна в другую: Жертва, Преследователь, Спасатель. Преследователя иногда также переводят как Агрессора, но дословный перевод оригинального «persecutor» именно «преследователь», «гонитель».

В дисфункциональных системах часто возникают ситуации, в которых проигрываются эти три роли.

Например, молодой человек признается своей любимой девушке, что употребляет наркотики. Она входит в роль Спасателя: «Я спасу его от наркотиков своей любовью». Смело выходит за него замуж. В их браке она – Спасатель, а он – Жертва. Возможно, она находит для него оправдания: якобы он жертва обстоятельств, трудностей детства, стресса на работе и т.д. А партнер поддерживает ее иллюзии и свою роль Жертвы, ведь оправдания снимают с него ответственность. Итак, перед нами жена-Спасатель и муж-Жертва.

Но наркомания – это болезнь, и любовь спасает от нее не эффективней, чем от аппендицита или пневмонии, а значит – не спасает. Постепенно героиня примера начинает злиться, ведь все ее усилия по спасению не дают результатов. Тогда она начинает предъявлять мужу претензии, становится Преследователем: «Если ты не бросил наркотики, ты меня не любишь, ты делаешь это назло мне!» Устраивает скандалы, смывает ПАВ в унитаз. Это уже жена-Преследователь и муж-Жертва.

Муж злится. Особенно из-за того, что его лишили любимого объекта зависимости (вылили алкоголь, уничтожили наркотик, сломали ноутбук…). Он становится Преследователем, кричит на жену и, скорее всего, бьет. Тогда она становится Жертвой: «Я все время отдаю тебе, а ты неблагодарный, не ценишь, еще и ударил меня…» Мизансцена Жена-Жертва и муж-Преследователь.

Мужу становится стыдно, он просит прощения, прикладывает лед к синякам жены, в качестве искупления дарит подарок и перемывает всю посуду, чтобы она отдохнула. Жена-Жертва и муж-Спасатель.

Жена умиляется, видит доказательства своей важности и нужности. А также «святости», «хорошести», ведь она не бросает мужа, а продолжает спасать! Она решает, что все равно останется с ним и своей любовью спасет его от наркотиков. А он не виноват во вспышке гнева, она его спровоцировала, или начальник испортил настроение на работе. Круг замкнулся, снова мы видим привычные роли: роль Спасателя у жены и Жертвы у мужа.

Деструктивность этого треугольника Жертва-Преследователь-Спасатель, или «драматизм», заключается в том, что все действующие лица несчастны.

Плюс они активно стараются подключать к своей «игре» окружающих, которые тоже становятся несчастными. Так, жена жалуется маме на мужа-наркомана, мама становится Спасателем дочки и Преследователем зятя, начинает предъявлять зятю претензии. И в тот же миг дочь из Жертвы превращается в Спасателя и начинает защищать мужа от мамы, на которого сама же жаловалась маме 5 минут назад…

В драматическом треугольнике нарушено функционирование каждой из ролей. «Жертва на самом деле не так беспомощна, как себя чувствует; Спасатель на самом деле не помогает, а Преследователь на самом деле не имеет обоснованных претензий» (Клод Штайнер).

Эти роли проигрываются не только в замкнутом пространстве отдельной семьи, но и во всех сферах жизни. На работе, в школе и институте, в кружках и секциях, дружеских компаниях, соседских отношениях… Ребенок из такой семьи несет в себе сценарий драматического треугольника и воспроизводит раз за разом, то выставляя окружающих Преследователями, то побуждая быть Спасателями, то делая из них Жертв.

В роли Жертвы, Преследователя и Спасателя оказываются то зависимые, то созавиисмые члены семьи, происходит смена, «передача эстафетной палочки». Однако может быть тенденция чаще всего бывать в одной из ролей.

Жертва: при кажущемся неудобстве и опасности роли, Жертва имеет много вторичных (скрытых) выгод. Это и внимание окружающих; и нарциссическое ощущение своей «избранности» и «святости»; и отказ от ответственности (как в советском фильме «Бриллиантовая рука»: «Не виноватая я, он сам пришел!»).

Роль Жертвы формируется в детстве. Иногда это сценарий, заимствованный у родителя-Жертвы. Иногда – следствие плохого обращения с ребенком, когда его границы нарушались, при этом ему не дозволялось себя защищать, в результате чего он оказался в пассивной позиции без возможности обозначить свои границы.

В психологической работе с Жертвой важно легализовать этот паттерн поведения, помочь осознать скрытые выгоды такого сценария. Научить защищать себя здоровым образом, перейти в активную позицию. Конечно, что-то можно изменить только в том случае, если сам клиент готов менять свой сценарий и отказываться от вторичных выгод деструктивной роли.

Преследователь: роль, которая позволяет сбрасывать агрессию, ощущать власть и контроль. Преследователь рационализирует проявление агрессии, считая себя правым, но обычно ни уровень агрессии, ни форма выражения не соответствуют ситуации.

Роль Преследователя формируется или как подражание родителю-Преследователю, или в союзе со слабым родителем, который потакал агрессии ребенка, и тот усвоил: через агрессию можно добиться всего, чего захочешь…

В психологической работе с Преследователем нужно легализовать его агрессию, найти истинную причину, научить выражать ее в здоровой форме, а также при необходимости агрессию сдерживать, контейнировать.

Также роль Преследователя подразумевает высокий уровень нарциссического всемогущества: право судить, «Кто прав, кто не прав», и кого наказать… Это тоже – тема для психологической работы с Преследователем.

Спасатель: роль, коварная тем, что является социально приемлемой и одобряемой. Вроде как Спасатель делает правильную и благородную работу. Ан нет, он выполняет эту роль «криво», не спасая, а нанося вред. Как ребенок, который бросил морскую свинку в море, потому что она «морская» и он хотел ей помочь, и она, конечно, утонула.

Роль Спасателя заимствуется от родителя или формируется на основе компенсаторного механизма: когда-то Спасателя не спасли, и теперь он бездумно спасает других.

Роль Спасателя окружена «нимбом» героизма и нарциссического всемогущества, она позволяет ощутить свою грандиозность и «хорошесть», значимость и полезность для окружающих.