Синий кадиллак

–Сама, небось, купила. Дождёшься от твоего Серёженьки… говна в горшке.

–А ты его не трогай! Сама себе своего заведи, вот и …критикуй! – Настолько не подходило сейчас к ситуации это слово, что Людмила и даже мать не выдержали, улыбнулись.

–Да! И нечего тут ржать! – взвилась опять до небес Милена. -Серёжа – он не такой, как вы! Он – редкий! Он – самый лучший…

–Ну, да. И чем же он так хорош? Единственно тем, что облапошить тебя хотел, как последнюю идиотку, – высказалась Людмила.

–Да что вы понимаете? Это не он, это я сама ему предложила уехать. Слышите, я сама! Потому что невыносимо жить уже в этой грязи! В этой ужасной обстановке, в этом крошечном городке, где нет ничего! Ровным счётом – ничего! Одни и те же тётки на станции платками да вениками торгуют. Ширпотреб этот на каждом углу, парни вечно пьяные…

–Да тебе, доченька, не о парнях надо уже думать. Тебе-то ведь уже тоже не пятнадцать лет, – сказала мать.

–Вот то-то и оно, что не пятнадцать. И не хочу я солидного мужчину! Хватит, нажилась! И не хочу стареть! Да-да! Не хочу стареть как вы, в вечных заботах о деньгах, о том, как бы прожить до зарплаты… Не хочу жить в нищете!

–А с Сергеем – как миллионерша будешь жить, – не выдержала Людмила. -На денежки от материной квартиры. Пока не кончатся!

–Ну и пусть! Кончатся – так плевать! Зато поживу хоть сколько-нибудь! Хоть полгода…

–На полгода тех денег не хватит, – со знанием дела покачала головой Людмила. -А потом куда пойдёшь? В супермаркет кассиршей работать? Серёженьку своего кормить?

–А вот и пойду! И нечего меня учить! Кончатся деньги – повешусь! Или с пятнадцатого этажа прыгну! Или действительно заболею… Мне всё равно. Но больше я не могу…

Мать и Людмила устали от этого разговора. Сидели на постели вместе, рядом. Слушали эти глупые, безумные вопли. На Милену почти уже не смотрели.

–А ведь ты в детстве, Милена, умнее была. Во всяком случае, такой чепухи от тебя никто из нас не слышал… – вдруг сказала мать. А Людмила подумала, что от её сестры вообще мало кто чего слышал. Любовались её красотой, а вот разговаривали ли? Милена говорила мало, а думала… Да кто его знает, что она тогда думала? Говорят же – молчи побольше, за умного сойдёшь.

–А когда сильно любят – всегда чепуху говорят, – вдруг совершенно спокойным голосом сказала Милена.

–А ты что, правда его так сильно любишь? – Людмила смотрела на неё и опять – то узнавала, то не узнавала.

–Жить без него не могу.

Ночь уже давно была на дворе. Сквозь шторы в комнату падал призрачный свет, они сидели в темноте, думали каждая о своём. Или вернее сказать, даже не думали, а чувствовали в себе что-то неразрывное и горькое, что-то общее, одно, на всю их жизнь.

–А он что, правда обещал на тебе жениться? – спросила, наконец, Людмила.

Милена помолчала. Потом будто слёзы блеснули в глазах. Уже не истеричные, а обычные тихие бабьи слёзы.

–А ты, Людка, всегда всё об одном. Пойду я с ним в ЗАГС или не пойду. Будет у меня платье или не будет. – И подленько как-то хихикнула. -Это у тебя, Людок, комплекс – замужество. Ты и теперь, наверное, о белом платье мечтаешь.

–Милена! – Мать не выдержала, повернула к себе Милену за плечи, заглянула ей в лицо. -Ты хоть думай, что говоришь!

–Ой, Господи! Сказать ничего вам нельзя! – Милена откинулась назад, затылком на подушку. Вытянулась на постели в струнку, голову повернула, стала блестящими глазами смотреть на фонарь.

Людмила молчала, вмешиваться не стала. Какое теперь ей замужество… На душе было пусто, свободно… И не было теперь в ней больше Толички. Исчез он куда-то, как испарился. И не было той воровки-сестры, которая у неё этого Толичку украла. А были все мысли ровны и незначительны, и только одна из них ещё немного волновала душу, бередила её, лёгкими волнами в голове гуляла, будто видела Люда издалека, как синий кадиллак медленно плывёт по барханам в пустыне.

–Так куда же вы всё-таки на самом деле двинуться с Сергеем намылились? Не в Германию же в самом деле?

–Твоё-то какое дело? -Милена даже голову не повернула, глаз не отвела от фонаря.

–Ну, есть мне дело, если спрашиваю.

Милена только вздохнула.

–А куда у нас все в стране намыливаются, если жизнь под ногами горит? В столицу нашей Родины, в неё, родимую. Куда ты и сама сбежала от нас десять лет назад. Бросила нас в этой дыре. Хотели там, в Москве сначала устроиться, квартиру хоть на время снять, осмотреться. Может работу какую найти. А потом уже правда хотели куда-нибудь дальше двинуть. В Польшу ли, в Германию… – И вот тут она сказала простым нормальным человеческим языком, от которого всё в душе у Людмилы перевернулось – так вспомнила она себя.

–Поймите вы – я без Серёжи жить не буду.

И поплыло вдруг всё в голове у Людмилы. Откуда-то взялись в ней и Толичка, умоляющий её не давать Милене деньги, и водитель Артур от услуг которого она уже завтра намерена была отказаться (неплохой, кстати, всё-таки парень, а что драл с неё – так кто в Москве с кого не дерёт?). И служащий банка «Автокредит», сказавший ей, что у неё прекрасная кредитная история, и менеджер в автосалоне, подтвердивший вчера по телефону, что её автомобиль будет ждать три дня – первые сутки, кстати, уже сегодня прошли… И жалко стало сестру. Её прежнюю вернувшуюся Миленочку. Дуру, оказывается, невозможную, переживающую теперь то, с чем с таким трудом справилась когда-то она сама…

Людмила посмотрела на часы. Завтра с утра надо ехать назад. Дел у неё невпроворот. И как там девчонки без неё – справляются? Хватит перетирать одно и то же. Посуду они вымоют утром. Сейчас надо всем ложиться спать.

–Слушай, Милена, – сказала она, положив сестре руку на колено, а та эту руку сбросила. -Ты когда замуж за Анатолия выходила, я у тебя на свадьбе не была, подарка тебе не делала. Ну, а сейчас… Вот тебе моя банковская карта. Деньги на ней – считай, что тебе на свадьбу. Это мой вам с Сергеем подарок. Как бы и от матери тоже. От нас двоих. Код запишу тебе на бумажке. Только документы на квартиру давай сейчас же мне. Они у меня для верности храниться будут. И если ещё ты замыслишь что-то с этой квартирой сделать, я тебя точно убью. Без всякого твоего выдуманного рака с тобой справлюсь. Поняла?

–Люда… – тихо сказала мать. -Промотают они ведь твои денежки. Очень быстро промотают… А тебе ведь я знаю, нелегко они доставались…

Людмила встала с постели.

–Ладно, я спать пойду. На диване в гостиной себе постелю. Где у вас чистое бельё? Всё на том же месте?

Милена лежала тихо. Только лицо опять закрыла руками. В точности так, как когда-то в этой же комнате сделал Толик, – подумала Людмила. Она почему-то взглянула на гвоздь в стене. Ей показалось, что висит на нём и таинственно мерцает в темноте её прекрасное свадебное платье. И не было теперь от этого видения Людмиле уже ни страшно, ни больно, никак.

2017г