Любовь или жизнь

– Ах, ну пока не родила, – залилась смехом подруга. – Теперь я могу всем так отвечать!

Моя дорогая подруга находится на четвертом месяце беременности, и мы все с нетерпением ждем, когда ее малыш появится на свет.

– Ем все, что можно, не могу остановиться, наверно, скоро не смогу войти в дверной проем.

– До этого тебе точно далеко, – с уверенностью заявила я.

– У тебя что-то случилось, голос какой-то странный? – спросила подруга.

– Мы можем увидеться с тобой сегодня? – спросила я, не отвечая на вопрос.

– Да, без проблем, бегу собираться.

– Отлично, я буду ждать тебя в кафе «Пламенный берег» в пять, столик я закажу, устроит?

– Договорились.

Ровно в пять я стояла у кафе, ожидая Машу, нервно озираясь по сторонам, в надежде увидеть его. Должен же он где-то проводить время или сидит затворником, изучая мои вещи? На мгновение меня охватила тревога, могла ли я оставить что-то тайное, то, что сможет меня скомпрометировать. Перечислив в своей голове все, что положила в сумку тем злосчастным утром, поняла, что наглецу не за что зацепиться. Набор столь же уныл, как и моя жизнь.

Через несколько минут я увидела машину подруги.

– Привет, – громко сказала я, помогая Маше выйти из машины.

– Привет, моя дорогая, – ответила она, целуя меня в щеку.

Зайдя на террасу, мы сели за небольшой столик с прекрасным видом на озеро.

– Я отлучусь ненадолго, помою руки, – сказала я Маше. Она кивнула и стала рассматривать меню.

Внутри кафе оказалось очень уютным и светлым, на полках большого стеллажа находились старые, потертые от времени книги, много столов, приветливые официанты. На деревянном полу террасы в разных местах стояли глиняные горшки с цветами. Столы украшали белые скатерти и плетеные вазочки. Вся обстановка так и располагала к многочасовым душевным беседам. Устроившись на удобные кресла, мы сделали заказ, и через минут 30 нам принесли еду на огромных голубых тарелках. От молодого запеченного картофеля еще шел пар, а от вида мяса, с хрустящей коричневой корочкой и невероятным количеством соусов в маленьких керамических пиалках, у меня сразу потекли слюнки.

– Маша, неужели мы все это съедим? – спросила я, вдыхая запах блюда.

– А то! – смеясь, ответила подруга, старательно разрезая стейк.

Приступив к раннему ужину, я начала историю о своих недавних приключениях.

– Вась, ну ты даешь, одни страсти в жизни у тебя! – сказала подруга.

– Маша, какие страсти? О чем ты? Я даже не знаю, где его искать, чтоб он провалился! – выругалась я.

– Желательно на тебя! А вдруг это судьба? Твой принц на белом коне! – воскликнула подруга.

– Мне кажется, ты начиталась любовных романов. Хотя если и так, то до свадьбы мы точно не дотянем, и жить долго и счастливо у нас не получится, а вот умереть в один день точно сможем! Мне хватило двух минут, чтоб он вывел меня из себя!

– Тебя все выводят из себя, так что он не исключение. Странно, что он еще жив, – смеясь, проговорила подруга.

– Звучит как приговор! – обиженно произнесла я.

– Ты же знаешь, что я любя. Не грусти, все обязательно наладится. Я уверена, что вы еще встретитесь. А потом глядишь…

– Хватит! Не хочу знать об этом «потом».

– Это твоя жизнь, Василиса, я уважаю твой выбор, я просто не хочу, чтобы ты была одна.

– Ответь, что хуже: быть одной или рядом с человеком, который тебе совсем не по душе? Все наделяют одиночество таким трагизмом, словно это неизлечимая болезнь. Я могу следовать мнению людей, которые любят друг друга всю свою жизнь и не мыслят существования в разлуке. Но принимать укоряющие, а уж тем более сочувственные взгляды от тех, кто несчастлив в браке, выше моих сил. Это же фарс, терпеть постоянные унижения от мужа, побои и кричать во всеуслышание, что брак – это основа жизни. Играть на публику, демонстрируя идеальную семью, заботливых родителей. Эта категория и осуждает меня, не замечая своих собственных пороков. У нас с тобой немало таких примеров.

И весь ужас заключается в том, что близкие перестают понимать мой выбор. Почему-то они все полагают, что разбираются в моей личной жизни лучше меня самой, знают, с кем встречаться, как себя вести. Пусть я сейчас выскажусь грубо, но они готовы отдать меня первому встречному, лишь бы снять клеймо одиночества. И когда очередная кандидатура отправляется в никуда, на меня обрушивается шквал неуемной критики, читаются лекции об эгоизме, отвратительном характере и высоких требованиях. Всем давно плевать, чего хочу я, важно то, чего хотят они. Я обязана оправдать ожидания общества, но когда, в конце концов, оправдаются мои? Стадное мышление выводит меня из равновесия, вызывая отвращение и гнев.

– Понимаю, о чем ты говоришь. Мне повезло, я вышла замуж по любви. Хотя ты знаешь, что мои родители долгое время навязывали мне одного кавалера. Скажу откровенно, до мужа мне совсем не везло с мужчинами. И я никогда не старалась найти идеал, просто хотелось быть рядом с тем, кто меня понимает.

– Ох уж мне эти кавалеры. Что будет с человеком, наступившим на грабли хоть раз, в прямом смысле? Могу предположить, что ему будет очень больно. Будет ли он остерегаться в будущем этих самых граблей или все так же наивно, убеждая себя, что на сей раз все будет по-другому, ступать на них? Сомнительно. Часть моего окружения вообще не хочет отношений. И здесь речь не о тягостной ответственности, долге или других немало важных аспектах. Речь о тех самых родных граблях, что похоронили наши надежды на светлое будущее в объятиях любимого человека. Сбор на очередное свидание сродни четырехдневному походу в глухой лес, а сама встреча больше похожа на госэкзамен в университете, где ты должен вспомнить все, что знаешь хорошего о себе, показать все, на что способен. Только давно ли ты в себя самого заглядывал, есть ли там, что-то хорошее?

– В тебе много хорошего Василиса. А если постоянно думать про грабли, то лучше сразу уйти в монастырь и доверять только Богу, который тебя никогда не предаст. Просто пока тебе не встретился тот самый.

– Обожаю эту фразу. Он, видимо, ходит по земле какой-то другой планеты. Иной причины столь долгого пути ко мне я не нахожу. Да, кстати, как звали того парня, что прочили тебе в мужья? Михаил?

– Да. Это было самое ужасное время. Я благодарю Бога, что на моем жизненном пути появился Максим и раскидал всех по своим местам. И самое главное, что я поняла к тридцати годам, так это то, что ты никому ничего не обязана объяснять. Не желаешь отношений – это твое личное дело. Сомневаюсь, что общество не спит ночами, одолеваемое тревогой о том, как ты там одна. Всем плевать на всех. Когда нет радости в собственной жизни, начинают искать недостатки в чужой, распуская грязные сплетни. Чем больше желчи они выплеснут в этот мир, тем лучше они себя чувствуют.

– Что бы ты ни делал, ты всегда будешь объектом осуждения. И раз выбора нет, тогда лучше делать то, что хочется.

– Именно так. Кстати, ты нашла новую работу? – спросила Маша.

– Нет. Отправила резюме в несколько фирм. Нахожусь в режиме ожидания, – с грустью ответила я.

– Не отчаивайся, и вместо того чтоб ныть, приезжала бы ко мне почаще, не дождешься тебя.

– Маш, столько проблем. У меня сил хватает только на то, чтобы доставить себя домой. Вот найду работу, отпразднуем! Да и вряд ли тебе захочется выслушивать мою бесконечную философию.

– Я всегда готова выслушать тебя и помочь, если это в моих силах. Женская философия – мой любимый предмет.

Мы проболтали еще несколько часов, пока окончательно не продрогли. Солнце спряталось за горизонтом, и погода перестала быть столь приветливой.

– Василиса, тебя подвезти? – спросила Маша, направляясь к машине.

– Нет, спасибо, я, пожалуй, пройдусь.

– Уверена?

– Да.

– Тогда до встречи. Держи меня в курсе событий, – сказала подруга, открывая дверь своего автомобиля.

– Обещаю, что ты ничего не пропустишь, – сказала я Маше.

– Ловлю на слове!

Попрощавшись с подругой, я медленно побрела по улицам города. Домой не хотелось. Стены моей комнаты давили на меня так, словно я узник в собственном доме. Не было желания ни с кем говорить и видеться. Покоя – вот чего я желала больше всего, поэтому нарочно отключила телефон, чтобы остаться наедине с собой.