Гнездо из норковой шапки

. Ольга прилегла на диван, рядом с водителем В комнате лежать больше было не на чем. А водитель, как выяснилось, ещё не совсем, отошёл от своего "наркоза". Заложила руки за голову и уставилась в потолок.

. Вскоре она уснула.

. Их, Ольгу и Валерку разбудила девочка. Она кряхтела и издавала, какие-то звуки, которые говорили, о том, что ей, что-то очень не нравится.

Ольга приподнялась на локтях и увидела картину. Дочка почти распутала пелёнку, пытаясь выбраться наружу. Одна ручка уже торчала на свободе, а скоро должны были показаться и маленькие пяточки. Ольга не знала, что делать, но, на всякий случай решила распеленать малышку. Внизу оказалась настолько промокшая пелёнка, что сомнений, на счёт того, что не понравилось дочке, не осталось. Достав девочку, Ольга не сразу сообразила, как можно её взять. Когда ребёнок был туго запелёнатый медсестрой, это был упругий кулёчек, который было удобно держать. А теперь Ольга растерялась. Она помнила, что нужно поддерживать головку младенцам. Одну руку она подсунула под спинку, а на другую ладонь полностью легла маленькая головка девочки. И мама, наконец-то подняла дочку на ручки. Чувства были невообразимые. Дочка хлопала глазками, глядя на свою мамочку, причмокивала губками, наверное намекая, что пора бы и покормить её, шевелила ручонками. Всё это вызывало у Ольги умиление и восторг. И даже место, в котором сейчас находились пленники, не могло испорти этот момент.

. Всё это время Валерка наблюдал за мамой и дочкой. Просто смотрел и молчал. Не задавал вопросов, может ещё не отошёл и был пол действием, того снотворного, которым его усыпили. А может, просто соображал, где находится.

. – Отвернись, мне ребёнка покормить нужно. Нарушила молчание Ольга. И Валерка послушал её и молча, заложив руки за голову, уставился в потолок. А Ольга, присев на край дивана, отодвинула ворот халатика и достала грудь. Неуклюже попыталась засунуть сосок в ротик дочке, но та тыкалась, шевеля головкой, куда попало. Наконец, девочка присосалась к груди и зачмокала. Ольга не знала, что молоко не сразу приходит, но того количества, которое накопилось уже, вполне хватило ребёнку. Дочка чмокала с закрытыми глазками.

8 ЧАСТЬ «ВЕРА»

. Сидя в больничном коридоре, Маша ожидала Фёдора уже три часа. Постепенно до неё стало доходить, что он сегодня не придёт. Она не понимала, что могло повлиять на его решение? Возможно, племянник привезёт документы завтра, а может и что-то случилось? Рассуждала она сама с собой. Сейчас Маша уже ничему не удивилась бы. После сегодняшних событий, ей казалось, что если бы в больничном коридоре появились инопланетяне, она подумала бы, что так и должно быть. Но как Маше встретиться с Фёдором, как узнать всё про Ольгу? Она могла бы съездить к нему домой, но ведь не знает ни его адреса, ни адреса тётушки.

. И тут её озарила догадка! А вдруг Фёдор, потому и не привёз тёткины документы, что тоже узнал, об Ольгиной пропаже и теперь мечется, разыскивая свою жену. От ужаса она даже ахнула! Прикрыла рот ладонью, но посидев так с минуту, решила ехать в милицию. Подскочила, как ужаленная и помчалась ничего и никого перед собой не видя. На бегу наматывая шарф на голову и застёгивая пальто. Налетела на ведро с грязной водой и сшибла его. Вода растеклась по всему коридору, огромной лужей. Маша, не задержавшись ни на секунду, бросила, – извините, уборщице, которая ещё долго, в след ей, кричала оскорбления. Называя её: – слепой и безглазой, а ещё кривоногой и каракатицей.

. Машины ноги промокли ещё днём, пока волокла мужа, пока бегала от остановки до роддома и обратно, а потом до больницы. В отклеенную местами подошву сапог попал снег. А пока Маша ожидала Фёдора в больнице, снег подтаял и теперь, на февральском морозе ноги очень быстро замёрзли. Но ей было не до этого.

. Маша очень устала за сегодняшний день. Она просто валилась с ног! А ещё она хотела горячего чаю, с кусочком свежего батона, намазанного сливочным маслом и сыром. Не помешала бы и порция жареной картошечки с луком и домашними солёными огурчиками. Подумав об этом у Маша звучало в животе. Ведь ела она последний раз на свадьбе ещё днём и то, горячее подать не успели. Получается, что Маша только поковырялась в салате, да выпила бокал вина.

. Не до еды сейчас. У неё дочь пропала. Вспомнив об этом, Маша чуть не заплакала. Скорее всего Оленька уже родила. Как она там с её внуком или внучкой?

. В какой-то момент, Люба переехала жить к сестре. И все вместе, Фёдор с мамой и она, Люба стали жить в старом бабушкином доме. По документам это была деревня. Но все, кто жил в ней, считали себя городскими. Просто находилась она в таком месте, где сразу за забором огородов, шла трасса. А за ней располагался город. Буквально через дорогу .

. Жители этой деревни понимали, что город скоро будет разрастаться и скорее-всего в их сторону. Поэтому дома бросать не спешили. Надеясь, со временем, когда застройщикам понадобится их земля, под многоэтажки, получить за это новые просторные квартиры. Так же рассуждали и Люба с Верой. Это было их общее наследство, после смерти родителей. Не то, что бы они задумали разъехаться, просто хотелось получить ещё квартиру. Как говорила Люба, – не помешает. Они всё равно хотели бы жить вместе и могли бы сделать это в квартире, которую получила от завода Люба. После училища, она работала на маслозаводе и получила жильё очень быстро. Которое теперь сдавала в наём молодой семье. Они только что поженились и рады были любому углу.

. . Любе с Верой нравилось, что к их общему доходу, каждый месяц, прибавлялось ещё немного денег, от сдачи квартиры.

. Сёстры жили в мире, особо не скандаля. Иногда только, очень редко, случались недомолвки. И тогда они могли не разговаривать друг с дружкой день или два. Но потом мирились и всё было хорошо. Единственное в чём их мнения совпадали полностью и безоговорочно это мужики. Ибо все они были козлы! Так считала и одна и другая сестра.

. У старшей, Любы муж – алкаш. Пропивал всё и со страшной скоростью. Очень быстро из дома пропали ценности и не только. Испарялось всё, что стоило хоть сколько нибудь. Не гнушался он ни чем. Умудрялся продавать даже вещи жены. Однажды Люба долго искала термобигуди, хотела сделать укладку, что бы пойти в гости. Но перерыв весь шкаф, в котором она видела их последний раз, догадалась спросить у мужа. На что он, очень красноречиво, красочно и доступно ответил, – куда нужно пойти. Как и с кем, он желает ей провести там время. И где он видел и на чём вертел её саму, её мать и всю родню в придачу! Люба выслушивала это уже не в первый раз.

. Последней каплей было то, что в тот же день она не нашла ещё и два своих новых бюстгальтера, купленных, в период дефицита, с большим трудом. Догадавшись, что и они исчезли по тому же адресу, что и термобигуди, решила, что с неё хватит! Собрала вещи мужа, которые все уместились в один пакет. Плюс, то что было на нём, трусы, носки, штаны и "жанильный пижнак", как говорил её дед. И выставила всё за дверь, включая его самого! Правда с ним пришлось побороться. Он упирался, крыл матом почём зря и даже лез драться! Но Люба была девушкой деревенской, выросшей на твороге со сметаной, на настоящем молоке, на мясе, которое выращивалось на её глазах. Фигура у неё была настоящая, деревенская. Большая грудь, пышные округлые бёдра, сильные руки. Поэтому была она не из робкого десятка. Двинула в лоб со всей силы, когда этот алкаш попытался рыпнуться в очередной раз! И полетел он через порог за дверь. Повалился на пол, пытался встать и снова падал. Кое-как поднялся и в уже закрытую, на два оборота и крючок дверь, долго долбил кулаками и кричал, что-то про "рога, копыта, интимные части тела, как мужские, так и женские, а так же про мать". Куда же без неё? И прочее…

. Выгнав муженька Люба, конечно немного всплакнула, над своей неудавшейся женской судьбой. Но, наконец-то смогла вздохнуть полной грудью. И тем же вечером пошла к своей младшей сестре Вере. Ей срочно нужно было выговориться, рассказать обо всём. Так уж вышло, что подруг у неё, кроме родной сестры, не было. Одни они были друг у друга.

. В тот вечер, сёстры проговорили долго. Уже было далеко за полночь, когда они услышали скрип калитки. Поняв, что вернулся муж Веры, притихли. Люба накрыла своей рукой ладонь сестры и произнесла, – Вера, не бойся, я с тобой! Вперёд!

. И Вера встала со стула и шагнула в коридор. Муж на цыпочках, не включая свет, раздевался. Вера щёлкнула выключателем и лампочка ярко осветила коридор..

. -Здравствуй, дорогой.

Муж обалдел, вылупил глаза и произнёс, – о, Веруня, а ты чего не спишь?

. – Тебя ждала. Где был?

. – Да, я-я-яя…, это. Он почесал затылок. Было видно, что пытается придумать, что-то на ходу. Я-я-яя с мужиками…

. -Вера не дала ему договорить. Какой смысл это слушать -рассудила она.

. -Я вещи тебе собрала. Тут на первое время хватит. А завтра соберу все остальные. Ты переезжаешь. И пнула ногой, пододвинув к нему дорожную сумку с длинными ручками. Это была как раз та самая сумка, с которой он и пришёл к ней в дом. Сколько принёс, столько и унесёт, -думала Вера, пока собирала её.

. -К-куда ухожу? Опешил муж. Веруня, я не куда не пойду! Осмелев сказал он.

. -Пойдёшь, как миленький! Это в коридор вышла Люба. Она стала загородив сестру, в проходе так, что обойти её было невозможно, ни с какой стороны. В позе "буквы Ф", руки в боки, она смотрела на своего зятя исподлобья. С таким презрением, что он обалдел. Стоял потерянный и просто хлопал своими поросячьими глазками. Но через несколько секунд осмелел и заговорил.

. – Не понял!? А чО ты тут командуешь!? Ты Хто такая вАще!? Приблуда ёб@н@я!

. А да-а-альше.., закружились звёздочки перед глазами и полетели мухи и какие-то точки, а ещё радуги и красные всполохи, бабочки, кружочки, спиральки и птички. А затем, яркая вспышка и всё, темнота…

. Это Люба "выключила" зятя одним мощным ударом кулака в лоб. Знала, что сестра смалодушничает, не сможет довести начатое до конца. Пожалеет засранца, так и будет терпеть его блядство.

. Сестре Люба говорила, как есть. Блядун он у тебя! Всегда был, таким и останется. Горбатого могила исправит! Все знают, что он к Лидке, вдове бегает. Как муж у нее помер, так твой кобель и начал с ней шуры- муры крутить. А ты всё терпишь, да молчишь. Он уже почти в открытую с ней валандается. А ты что!? Терпение своё доколе испытывать собираешься? Гони его в шею!

. Но Вера терпела, хоть и знала о похождениях мужа, однако ничего с собой поделать не могла. Такая у неё была натура, мягкая и ранимая. Одна боялась остаться. Вроде, как замужем, вроде, как есть кому готовить, да стирать. И в постель, хоть изредка, да есть с кем прилечь. Вроде мужик молчит, как мебель, но иногда есть с кем и парой слов перекинуться. Так и продолжали вместе жить. Она лишних вопросов не задавала, а он этим пользовался.

. Когда муж приходил посреди ночи, Вера делала вид, что спит. Хотя сама ни разу глаз не сомкнула, пока его не было дома. Она просто лежала, представляя его с другой. С той самой Лидкой. Представляла, как он Лидку обнимает. Интересно, так же, как и её – Веру? А целует как, а ласкает?

. В своих думах Вера могла зайти слишком далеко, поэтому частенько плакала в подушку.

. С детства у Веры была только Люба. И старшей сестрой и надёжным плечом и, если надо, жилеткой. А тут вдруг появился он – первый парень на деревне.

. Впервые они встретились у клуба. Он гармонист- симпатяга, умело растягивал меха, а местные девчата танцевали и пели частушки, да страдания. Вера скромно стояла в сторонке, облокотившись о берёзу. Теребила платочек, накинутый на плечи и бросала кроткие взгляды в сторону парня. А он, знай себе меха растягивает, а на Веру и не смотрит даже.

. В деревне на гармониста засматривались многие девушки. Уж больно нравился им чубатый, да голубоглазый парень. Девчата с удовольствием принимали приглашения, проводить их до дома. Надеясь стать, для него, той самой, единственной. А он подолгу ни с кем не задерживался. Но их это не смущало. Конкуренция была большая и уже на следующий вечер, очередная, всё так же, шла с ним под ручку до дома, мечтая о продолжении. Которого, разумеется не было.

. Но однажды, Вера, после танцев не пошла домой. Ей почему-то хотелось побыть одной и она решила свернуть с тропинки в сторону речки. Она просто сидела на берегу и смотрела на воду. Слушала стрекотание сверчков и думала о своём. Вдруг, услышала шаги и её окликнул мужской голос, -Вера, почему сидишь одна?

. Она сразу узнала его, того самого гармониста. Она видела, что он провожал домой её соседку, Зойку уже второй день подряд. И сейчас, скорее всего, возвращается от неё. Однако, девичье сердечко ёкнуло и застучало быстрее. Вера понимала, что таким парнем увлекаться нельзя, что он, как ветер. Принадлежит всем и никому. Но ничего с собой не могла поделать. . – Сверчков слушаю, ответила девушка.

. – А с тобой можно?

. – Берег общий, садись.

. Парень присел рядышком и так они слушали звуки ночи пока не забрезжил рассвет. Просто молчали и каждый думал о своём. Вера о том, как же это прекрасно сидеть вот так, рядом друг с другом, в ночной тишине. Мечтать о любви и чувствовать рядом парня о котором давно и в тайне мечтаешь.

. А гармонист думал о том, что у него ещё ни разу не было за один день с двумя разными. Зойку, он сегодня уже "провожал", вот бы и с этой Веркой попробовать. Вроде ничего такая. Только не знал, согласится ли? Это же бабы, им любовь подавай.

. Уже забрезжил рассвет, а он всё думал и решал. А потом, всё-таки сказал сам себе: -э-э-эх…, была, не была, дай попробую. Чем черт не шутит, авось уломаю?

. Парень наклонился к Вериному уху и нежно прошептал: – Я давно тебя заприметил, по нраву ты мне. Я всё подойти боялся. А ну, как не подпустишь, а я страдай потом.

. У девушки голова пошла кругом, она прикрыла глаза, слушая сладкие речи, как вдруг, он грубо повалил её на землю и прижался губами. Вера, несмотря на то, что ей уже было почти шестнадцать лет, ещё ни разу не целовалась с парнями. Сначала испугалась наглости и напора, но потом ей очень понравилось. Хотелось, что бы так продолжалось подольше.

. А он всё целовал, целовал, потом нежно спустился к шее, прикусил мочку уха, одновременно поглаживая руками её руки. А Вера ловила капельки долгожданной любви. И была уверена, что это именно любовь, ни как иначе. А он уже гладил бедро и спускался всё ниже. И вдруг, резко задрал юбки и его рука оказалась у Веры на голой коже ноги.

. Мыслимо ли такое!? Честная девушка не должна позволять парням трогать её под юбкой! Этому её и мама учила и Люба предостерегала. Да и сама она знала, что парней до свадьбы к себе подпускать нельзя. Иначе, -говорила мама, – принесёшь в подоле, отец убьёт! И Вера верила этому, потому то и побаивалась отца. Властный он был мужчина. И дочерей своих воспитывал в строгости. Иногда достаточно было одного отцовского взгляда, чтобы понять, что делать можно, а что нет.