Элька и король. Мглистые горы
В общем, дорогу в шатер Идириль, Эля знала хорошо и потому, незаметно для других, проскользнула внутрь. Так сказать, воспользовалась моментом.
В шатре, все так же, загадочно мерцая, горели свечи, освещая небогатое убранство. А, что, освещать-то? Обстановка ничуть не изменилась – шар с подставкой из черного камня, ковер на полу, мягкое кресло и столик подле него. Вот и все небогатое имущество той, что называет себя Идириль.
Кто она и откуда прибыла в наш Городок-у-реки, ведомо одному токмо Акимычу. Сам он о новенькой не распространялся, а специально вызнавать – дело тухлое. Не принято так у нас. Есть человек, живет себе, приносит пользу и ладно. Кому какое дело? И лишь Элькино неуемное любопытство толкало ее, любимую, на необдуманные поступки.
Потом, странный шар.
Девушку манили тайны, заключенные в нем.
А тайны были. Эля буквально осязала, исходящую от загадочного предмета, энергию, не добрую, не злую, но такую могущественную, что даже дух захватывало.
И, вновь, она не выдержала.
Подойдя к шару, Эля, на всякий случай воровато оглянувшись, прислушалась. Ни единого звука, ни шороха до нее не донеслось. Значит, Акимыч не ошибся и Идириль, хозяйка шатра, невысокая, хрупкая, с глазами, похожими на серые, хмурые агаты, нынче где угодно, но только не рядом с собственным жилищем.
Что ж…
Пред ней, как живой, возник светлый облик Короля. Его лицо Эля могла представить себе где угодно и когда угодно – при свете дня и в темноте ночи, оно манило ее и влекло, точно путеводная звезда. Острая, щемящая боль заполнила сердце девушки, слезы, горькие, как морская вода, потекли по щекам и Эля.. Пожелала.
Руки ее плавно, но сильно обхватили гладкий черный шар, вжались в него, глаза устремились в самое сосредоточие тьмы и уловили зарождение огненных всполохов в сердцевине ледяного камня. В его таинственных глубинах нарастал жар, пламя забушевало в неведомых недрах магического предмета, и девушка закричала…
Мир взорвался и глаза заполнил огонь.
…Горячие языки пламени лизали высокую поленницу дров… Жирный, вонючий дым струился по воздуху, отравляя гарью и горечью все вокруг. Толпа людей, мрачных, измученных, в окровавленных одеждах, окружала погребальные костры. Грустное и печальное зрелище! Тишина, тишина давила на уши, заполняя собой весь мир. Ни звука, ни вздоха, лишь взгляды, яростные, полные скорби и горечи, окружали ее.
Невидимой, неосязаемой тенью, скользила Эля сквозь толпу, вдыхая гарь и вонь пожара. Не морщась и не протестуя.
Постепенно она начала различать некий шум. Отдельные голоса. Обрывки фраз.
– Все закончилось, мы проиграли.
– Огромные волны… Весь мир затопила тьма…
– Близится вечная ночь. Всех нас ожидает смерть…
Голоса, то приближаясь, то отдаляясь, заполняли собой пространство вокруг девушки. И этот смрад. Этот тяжелый воздух. Эта скорбь, наполнявшая мир.
Они давили, душили, заставляя Эльку убыстрять шаг, гоня прочь от огненных языков пламени.
– Эльфы ушли. – кто-то говорил зло и отрывисто, но в сполохах огня, Эля никак не могла различить лицо этого человека. – Они бросили нас. Ушли в свой Валинор, скрылись от бед и горестей нашего мира…
– Не все! – кто-то еще, но столь же зло, ответствовал на эти слова. – Остались ещё лесные. Трандуил увел свой народ в Эрин-Ласгарен. Лесное королевство закрыто для смертных.
– Это мы еще посмотрим. – все тот же злой голос прозвучал в недоброй тьме, точно удар гонга в ночи. – Люди, отныне сами решают свою судьбу, и никакие короли эльфов нам больше не указ. Пусть Лесная фея сидит в своей пуще, не высовывая носа, до самого конца мира, пока не сгниет, подобно трухлявому пню!
Огненные сполохи скрыли от Эльвиры дерзкого наглеца и по ее призрачному телу пробежала дрожь. Он говорил о Короле, он говорил о владыке! Говорил дерзко, непочтительно, вызывающе! Разве так можно? Этот неизвестный пытался угрожать ему и всему народу эльфов. Безумец! Забывшись, Элька широко размахнулась и, невесомой рукой, ударила в темноту, наполненную чадом и огненными искрами. Как ни странно, но удар попал в цель.
Тишина взорвалась, еще более пронзительными, визгом и криками.
– Смотрите! Смотрите! Огонь, огонь поразил Бенела! Он опалил ему лицо! Пламя мертвых коснулось его. Да помогите же, кто-нибудь!
Шум…Крики…Стоны раненого, на чьем бледном лице появилась странный отпечаток в виде растопыренной пятерни.
– Поделом ему! – кричал кто-то во тьме. – Никто не смеет безнаказанно оскорблять Лесного владыку! Он покарал Бенела! За его дерзость и непочтительность.
Обожженный огнем, Бенел, вопя и стеная, катался по зеленой траве, все так же пылали погребальные костры и черный дым стлался по воздуху. Люди кричали и кричали, но голоса постепенно отдалялись, становились тише.
Затем, они и вовсе исчезли.
Видение пропало и Эля, обессилев, упала на ковер, не сумев удержаться на ослабевших, ставшими ватными, ногах
Огонь в шаре затух и свечи погасли.
Неизвестно, как долго Элька находилась в том сумеречном состоянии, когда тело и душа пребывают в разлуке друг с другом, но, в конце концов, ей значительно полегчало.
Собравшись с силами, девушка поднялась с пола, ощутив под ногами мягкость ковра.
Руки больше не дрожали и тело снова стало послушным.
Ей пришлось перевести пару спичек, прежде чем удалось зажечь одну из свечей.
Затем, обойдя шатер по кругу, девушка зажгла их все и тщательно осмотрелась – Эльке не хотелось, чтобы Идириль что-то заподозрила.
Только странная провидица и Эля знали тайну шара, тайну Палантира, видящего камня, унесшего Эльвиру далеко за пределы нашей реальности.
И, если раньше Элька могла только смотреть и слушать, то сегодня, она совершила невозможное – не было сомнений в том, что именно ее рука, объятая пламенем, нанесла тот удар и отпечаток ее собственной ладони запекся на лице наглеца, осмелившегося так непочтительно высказываться о Владыке Трандуиле.
Пусть это и была невозможная странность, но Элька почувствовала мрачное удовлетворение от своего поступка.
– Никто, никто в мире не смеет оскорблять короля. – закричала она, надрывая голос в полутьме, окруженная десятком горящих свечей. – Я всегда стану защищать Владыку. Жизнь отдам за него. Умру, если потребуется! – голос девушки, звенящий в ночи, ослаб от напряжения и сорвался на свистящий шепот. – Я буду любить его вечно. В том и клянусь!
– Принято! – прошелестел воздух, внезапно заставивший огоньки свечей заплясать. – Твоя клятва услышана, смертная.
Элька встряхнула головой и пошевелилась.
Все тело, онемевшее от долгого пребывания в одной позе, ломило от усталости.
Она осмотрелась, широко открывая глаза – свечи почти догорели. Близилось утро. Шар, холодный и мрачный, безмолвно царствовал на своем траурном пьедестале. Эля взглянула на него с опаской.
– Привидится же такое. – подумалось ей. – Какой кошмарный сон. Это же надо – заснуть здесь, в шатре Идириль.
Затем, девушка задумчиво осмотрелась и принюхалась.
– Определенно, это «жу-жу-жу» неспроста. – решила она. – Странные свечи. Наверняка, непростые. Эта провидица что-то намешала в воск. Вероятно, слабенький наркотик. То-то меня так плющило – огонь, пылающая ладонь, глупая клятва. Нет, с проникновениями в чужие жилища надобно завязывать.
Уронив нервный смешок, Элька суетливо принялась уничтожать следы своего пребывания.
Свечи выглядели оплывшими, но с этим уже ничего нельзя было поделать.
– Надеюсь, что Идириль все-таки шарлатанка. – пробормотала Элька. – Будет трудно объяснить Акимычу свое неадекватное поведение, если провидица решит на меня нажаловаться. Хотя, – хмыкнула девушка. – не пойман – не вор. А меня, пока что, никто не поймал.
Не мешкая, Эля, пятясь задом, словно рак, продвинулась к выходу и ринулась прочь из шатра, моля всех существующих на свете Богов о том, чтобы ее никто не заметил.
Что подумают люди, увидев, как девушка выбегает из шатра провидицы? Идириль не давала ей разрешения на посещения своего жилища и Акимыч, конечно же, знал о том. Сплетни и слухи невозможно пресечь и новость о ее ночных похождениях, обязательно достигнет ушей таинственной черноволосой женщины.
И она поймет, что Эля лгала ей, тогда, первый раз. Лицо сероглазой провидицы выражало разочарование в тот миг, когда испытываемая солгала, сказав о том, что ничего не увидела в шаре. После этого Идириль начала запугивать Эльку, предупреждая о той цене, что придется заплатить за истинные видения и предсказания.
Девушка почувствовала себя воровкой, вломившейся на запретную территорию и воспользовавшейся чужими вещами, чужой магией. Если только Идириль прознает о постыдном поступке Эльвиры, как бы ей действительно, не пришлось уплатить озвученную цену.
Элька ощущала странную необходимость вернуться в этот шатер, к этому шару, но не теперь. И хотя девушку страшила мысль о том, что Идириль может исчезнуть так же внезапно, как и появилась, забрав с собой Палантир, волшебный шар, она решила повременить и понаблюдать.
Она желала немедленно увидеть Короля, хотела знать о нем все, дышать с ним одним воздухом, незримой тенью скользить рядом, среди изумрудной зелени светлого леса – Эрин-Ласгарена.
Может, во сне?
Во сне или в тех странных видениях, навеянных дурманом свечей. Пусть, хотя бы так.
Все же, это совсем иное, нежели пустопорожние разговоры, которые она на протяжении трех последних лет, вела с безмолвным портретом на стене.
Светало. Серые сумерки еще заполняли мир, и никто не приметил беглянку, скользящую легкой тенью в предрассветном тумане. Городок-у-Реки мирно спал. Эля, покинув территорию лагеря незамеченной, одиноко побрела на остановку, дожидаться первой маршрутки
– Может быть я и в самом деле схожу с ума? – подумала Элька, очутившись на приличном расстоянии от Городка-на-Реке. Обувь и низ брюк намокли от обильной росы, но девушке было все равно. – Может, так и подкрадывается сумрак разума? Кто знает, не очнусь ли я в следующий раз в комнате с мягкими стенами и добрыми санитарами за закрытой дверью?
Было прохладно и она слегка озябла в своем стильном эльфийском костюме.
И лишь потом, оплачивая проезд, Эля взглянула на свои руки, черные от копоти.
И ей, внезапно, стало страшно…
Глава 5. Владыка Трандуил
Чудесная подземная крепость лесного короля в Эрин-Ласгариене, казалась покинутой… Жизнь, кипевшая ранее в стенах дворца, замерла и насторожилась, ибо, поистине, черные времена настали ныне для расы Перворожденных.
Король Трандуил, по-прежнему, прекрасный и надменный, не взирая на все испытания, выпавшие за его долгую, насыщенно-напряженную жизнь, восседал на резном деревянном троне, пребывая в глубокой задумчивости.
Слишком мало эльфов осталось в запретном лесу, излишне обильную жатву собрала последняя война в Средиземье.
Тревожные мысли посещали Короля, туманя взгляд его светло-голубых глаз, с проблесками серого, заставляющих вспоминать о низких, осенних небесах и тучах, полных ярости и гнева, и от того скверное настроение владыки, последнее время вынуждало держаться придворных эльфов подальше от Трандуила.
Он и раньше не отличался ровным и покладистым нравом, а уж теперь…
В полном молчании и одиночестве, король сошел со своего трона, спустившись по крутым ступеням и принялся мерять широкими шагами просторный зал дворца. Странные тени мелькали меж резных колонн, светильники, изготовленные подгорными умельцами, освещали пышное убранство королевских покоев и, как неподвижные истуканы, застыли эльфы-охранники в позолоченных доспехах, не оставляющие короля, ни на мгновение, даже здесь, в сердце Светлого леса, в его твердыне.
Король изволил размышлять, а размышляя, он гневался.
В тот жуткий, страшный день падения Серых гаваней и славной, но гибели Кирдэна- Корабела, Трандуил, как и весь его народ, готовился к Великому исходу эльфов из Средиземья. Путь в Валинор, прекрасный и холодный, был открыт и, погрузившись на корабли, эльфы ждали своего часа.
Белоснежные, похожие на дивных птиц, корабли перворожденных, странно и дико смотрелись на, удручающем взгляд, фоне пожарищ и разрухи, царивших в, некогда прекрасном городе, жемчужине Средиземья.
Море кипело чернотой и тревогой, билось об, одетый в гранит, берег, с неистовой силой. Души перворожденных наполняли скорбь и печаль, ибо оставляли они мир свой, своих друзей и союзников, покидали их в самый черный час, в самое опасное время. Не слышно было песен, славящих предков и радость битвы, не реяли гордые стяги над белоснежными парусами лебединых кораблей, не выкрикивали здравицу своим королям эльфийские воины. Народ эльфов уходил, уходил навсегда, молча, огрызаясь, проигрывая.
Тоска и боль наполняли сердце короля Трандуила. Что ему холодная красота Валинора, его золотые дворцы и вечные небеса, застывшие в совершенстве?
Перед глазами лесного владыки, как наяву, вставали могучие дубы и буки Лихолесья, величественный королевский дворец, тропинки, водопады, ручьи…Все то, что его вынуждали покинуть, оставить на милость победителей.
И от того хмур был король эльфов и нерадостен взор его, хоть и отправлялся Трандуил вместе со своим народом на сказочный Запад, обещавший мирную и спокойную жизнь под дланью могущественных Валар.
.. И тогда пришла Волна…
Великое бедствие, сокрушившее стены Серых Гаваней, потрясшее сами кости Арды, обрушилось на мир, сметая с лица земли полчища врагов, мирные города и поселения. Волна не искала правых и виновных, уничтожая всех, кто встал на ее пути.
Мир содрогнулся, но выстоял .. выстоял еще раз…
Перворожденные отплыли, и их корабли-лебеди вступили на прямой путь, ведущий в Валинор, в Благословенные земли.
Волна, несущая смерть и погибель всему живому, выбросила корабли перворожденных далеко в море и уже вскоре, эльфы увидели бескрайнюю гладь нездешних морей.
Все, кроме народа Трандуила.
Их корабли не отплыли.
Подхваченные волной, они кружили, точно щепки в водовороте, безжалостно отданные во власть свирепой стихии.
Напрасно молили лесные эльфы могущественного Оссе и милостивую Уинен о снисхождении – буря не унималась.
Трандуил, вооруженный, точно для последней битвы, стоял на палубе корабля, крепко вцепившись в борт, расширенными глазами наблюдая за тем, как грозное море, небрежно и играючи, крушит и ломает его мечты.
Мокрые волосы облепили бледное лицо короля, взгляд его пронзал тьму, а глаза, прекрасные, своей высокомерной красотой, оставались надменными и холодными, даже в миг величайшей опасности.
Свистел ветер, блистали молнии, гремел гром, море ярилось, словно безумный, косматый зверь, обрушивая всю свою мощь на несчастных, осмелившихся противостоять его воле. Но Трандуил не дрогнул, не испугался безумия и не смирился. До последнего мига не покидал он палубы корабля, бесстрашно вглядываясь в черноту ночи, пронзаемую сотнями и сотнями молний, несущими смерть всему живому в этом мире.
В отличие от Леголаса, Трандуил не любил безбрежную ширь морского простора и не доверял ему, в любой миг ожидая предательства от капризной стихии.
Он оказался прав – море ответило перворожденным изощренным коварством.
Звезды погасли, скрылась луна, осталась лишь бешенная круговерть, в которой сливались воедино, небо и морская вода, волны и грохот грома, молнии и яростный ветер, несущий погибель.
А потом, где-то далеко, в туманной мгле, ревущей на тысячи голосов, родился Смерч. Всей своей мощью и силой он обрушился на маленькую флотилию, легко подхватил корабли, закружил их по воздуху, точно сухие осенние листья, а затем захлопнул жадную пасть, поглотив их, одного за другим.
Корабли Лесного народа выбросило на берег нового, огромного залива, возникшего на месте, еще недавно обитаемых земель.
Все эльфы уцелели, но Трандуил ясно и четко осознал, что путь на Запад закрыт для него.
Может быть, именно сомнения, сожаление и колебание Владыки, сделали невозможным путешествие на Закат, в Благословенные земли, рай, обещанный эльфам?
Трандуил не знал этого, но яростная боль, терзавшая его сердце, странно затихла, словно успокоилась, ушел неистовый гнев, растворившись в зелени лесов, прозрачности рек и нежном пении птиц.
И тогда он сделал единственно возможное в подобной ситуации – он собрал свой народ и вернул его в свое королевство.
С тех пор, земли Эрин-Ласгарена стали запретны для посторонних – орков, гномов, людей. Особенно, для людей, ибо не забыл эльфийский владыка, под какими стягами и с какими призывами, выступал Олмер, Король-без-Королевства. Не желали люди видеть рядом с собой эльфов, что ж, Трандуил и не собирался навязывать предателям из Дейла и Эсгарота свое общество.
Отныне, земли Лесного королевства, закрыты для всех. В своих лесах, народ Трандуила сумеет выстоять и отразить нападение любого врага, под каким обличьем он бы не явился и каким коварством не обладал.
И люди, и орки обескровлены последней войной. Прежние королевства пали, и новые народы хлынули на свободные земли, молодые, свирепые, жадные. Сейчас им не до эльфов, а уж потом…
Трандуил пребывал в твердой уверенности того, что эльфийская стража сможет защитить исконные земли Лесного королевства от любого вторжения.
Велика вера Владыки…
Но теперь, спустя много дней после Исхода, Трандуил вновь, как и раньше, ощутил странную тень, ползущую на земли Запада с дальнего Юга.
Какая-то новая, злая сила, снова собиралась попробовать на крепость Средиземье.
Ныне владыка не станет вмешиваться в дела смертных, и эльфы не выйдут за пределы своих земель, даже если все население королевства Лучников падет в ноги королю и попросит о милости.
… – Владыка! – начальник стражи поспешно склонил голову перед королем. Он принес дурные вести и опасался гнева повелителя, не зная в каком именно настроении пребывает нынче Трандуил.
Король эльфов и в мирные дни, не славился среди своего народа, ровным и покладистым нравом, а уж в нынешние грозные времена и подавно.
– Что случилось, Миримоэмон? – вопреки опасениям стражника, король не разгневался – его холодные, серо-голубые, глаза смотрели на подданного с ожиданием. Скорей всего, короля одолела скука и он желал хоть как-то развлечься.
Командиру стражей не оставалось ничего иного, как огорчить своего владыку нерадостными новостями.
– Повелитель, – Миримоэмон поспешно склонил голову. – на границе леса стража обнаружила людей из Дейла. Они вооружены и требуют встречи с Королем.
– Они смеют чего-то требовать? – вскипел Трандуил, обрушивая на, ни в чем не повинного, стражника весь свой гнев. – Как могут они что-то требовать от меня, после всех этих дней, наполненных черным отчаяньем, бедами и горем?
– Они настойчивы, Владыка. – командир стражей склонил голову еще ниже. – И они напуганы. Они очень напуганы. Что-то случилось, что-то страшное произошло в их подгорных селениях.
– Мне нет дела до страхов смертных. – голос короля сочился презрением. – У них все время что-то случается, что-то, вызванное их глупостью, жадностью и неблагодарностью. Пусть же пожинают плоды собственных ошибок. Здесь, в своем лесу, я ничего не желаю знать о проблемах внешнего мира. Они воюют и убивают друг друга, умерщвляют, всеми доступными для этого способами. Мне все равно. Никто из смертных не войдет живым в Эрин-Ласгарен. Если они осмелятся нарушить границы – убейте их!
Король сердито зашуршал своей роскошной мантией, расшитой жемчугом и серебряными нитями, шаг его отяжелел и замедлился.
– Владыка, с людьми пришли гномы Одинокой горы. – несчастный Миримоэмон проклял тот день, когда повелителю вздумалось назначить его командиром стражей, взамен, так некстати, исчезнувшей Тауриэль. Отдувайся теперь за всех пред его грозными очами. И слова против не скажи – владыка в гневе смертельно опасен.
– Гномы Эребора, в союзе с людьми Дейла требуют встречи со мной? – в глазах Трандуила, впервые, мелькнуло что-то помимо гнева и злости. – Я не стану менять своего решения из-за каких- то гномов. Откажи им в аудиенции. Если людям так припекло, то они явятся еще раз, более почтительные и усмиренные. Если же, нет, – король плавно повел плечами, высказывая все свое презрение к переменчивости и непостоянству смертных. – пускай решают свои проблемы сами. Эльфы – не няньки всем этим яростным поборникам независимости и самостоятельности от эльфийской опеки. Они так громко желали свободы. Что ж, пусть глотают ее.. взахлеб.
– Как прикажет Владыка. – склонил голову еще ниже Миримоэмон и поспешно покинул тронный зал короля.
– Надо же, – брови Трандуила взлетели высоко, выражая крайнюю степень удивления. – люди и гномы! Не хватает только проныры – хоббита для полной компании. Они ничуть не изменились и ничему не научились.
*
Миримоэмон, сопровождаемый отрядом стражей, приблизился к дальнему рубежу эльфийских лесов. Отсюда, от границ Эрин-Ласгарена, начинались ничейные земли, пустоши, которые, конечно же, кое-кто давно бы прибрал к рукам, если бы не опасался немедленного ответа со стороны Короля.
Стражник не спешил – прибывшие из людских поселений выборные из Дейла, не оказали должного почтения владыке, и командир элитных эльфийских воинов не собирался давать смертным повода думать о том, что Трандуил спустит им подобную наглость.
Да, эльфы, как ни прискорбно это признавать, утратили былое могущество и влияние, но, все же, они оставались эльфами, непостижимыми и прекрасными, а, так же, отличными воинами, кто бы там и что не говорил. Последние годы Трандуил только и делал, что укреплял свою небольшую армию, тратя на оружие и доспехи богатства Лесного королевства. Он предпочитал кормить свою армию, а не чужую. Владыка не просчитался и его воинство было способно дать отпор любому неприятелю, будь он хоть кем – орком, гномом или человеком.
Никому не доверял Трандуил и ни на кого не надеялся. Эльфы оказались предоставлены сами себе, оставшись без друзей и союзников. Они пытались выжить в новом, наполненном враждой, мире, лишившись поддержки прежних соратников и обзаведясь великим множеством недругов.
Выборные из Дейла – небольшая группа хорошо вооруженных мужчин и трое гномов Эребора, присоединившихся к ним по дороге, поджидали командира стражей в явном нетерпении.
– Трандуил мог бы и поторопиться. – слишком громко и с неудовольствием, воскликнул один из посланников, высокий, чернобородый кряжистый мужичок, слегка неопрятный и имеющий слабое представление о хороших манерах. – Что за дела? Мы торчим в этих скалах уже полдня, а, его эльфийское величество, даже не изволило почесать свой зад! Где же хваленое гостеприимство эльфов? Хлеб? Эль? Вино? Эльфийские красотки? Нас заставляют ждать на солнцепеке, как каких-нибудь бродяг и нищих! Нынче люди вершат дела в Средиземье, а не какие-то, там, эльфы.
– Заткнись, Эрик. – властно перебил говорившего, высокий воин, хорошо одетый и лучше всех вооруженный. Вероятно, именно он возглавлял нынешнюю делегацию свободного Дейла к королю Трандуилу. Его твердый взгляд словно копье воткнулся в лицо, бранившего лесного владыку, говоруна. – Твои слова делу не помогают.
Миримоэмон презрительно осмотрел группу людей и гномов, выжидающе уставившихся на него. Конечно же, командир эльфийской стражи смог услышать каждое непочтительное слово, брошенное в адрес его Владыки. Гномы держались особняком от людей, рядом, но чуть поодаль, что и неудивительно – у тангаров, жителей Эребора, давние и своеобразные отношения с королем Трандуилом. Они не любили его, он не жаловал гномов. Такое положение сохранялось в течении многих лет и, как знал Меримоэмон, владыку полностью устраивала подобная ситуация. Гномы считались, скорее противниками, чем союзниками, недаром же, в компании наглых людишек из Дейла, их насчитывалось, аж трое.
– Король примет нас? – высокий воин, кажется, его имя, Граст, выступил вперед и с ожиданием взглянул на командира стражи. – Дело наше, уважаемый командир, не терпит дальнейшего промедления.
Миримоэмон слегка склонил голову, тряхнув каштановыми волосами, заплетенными в косички – он не собирался оказывать говорившему ни на гран больше почтения, чем, то, которое люди заслужили своим скверным поведением.
– Владыка занят. – произнес стражник и разочарованный ропот неспокойной волной пронесся по людской толпе, безмолвные гномы, ожидающие подобного, даже не качнули головами, лишь воинственно встопорщили бороды, готовясь, едва ли не к войне. – Он не станет встречаться с вами, господа из Дейла и с вами, многоуважаемые тангары, и требует, чтобы вы покинули пределы его земель.
– Да, что он себе возомнил, этот ваш Трандуил? – выскочил вперед горлопан Эрик, и Граст не сумел удержать его. – Ваш владыка – гнусный мерзавец, спрятавшийся от мира в своем лесу! Точно паук ткет он свою паутину, интригуя и пакостя везде, где только можно. Ну, ничего, настанут времена, когда мы, люди, придем в его лесной дворец и выколупаем надменного ублюдка из его убежища, как улитку из ее раковины!