Химия Ее Величества

– А перевезти его в Москву нельзя? – занудствовал Ермилов.

– Он хороший мальчик. Активно сотрудничает, дает показания. Не стоит его нервировать переездом в «Лефортово». А мы с тобой можем проветриться, тем более у меня в Черкесске и другие дела. Чувствую, пребываешь в нерешительности… Обсуди с Плотниковым. Через пару дней приеду, и вернемся к этому разговору.

– Удачно съездить, – вежливо пожелал Ермилов, хотя на языке вертелось: «Скатертью дорога». Он посмотрел на Григорьева, положив телефонную трубку.

– Я понял, – кивнул Вадим. – Набивается в помощники? И все-таки поставить галочку для него не главное.

– Ты, гляжу, в адвокаты к нему записался? Мы и сами галочки ставить мастаки. От помощи не откажемся, хотя работу в направлении «Владикавказ» тебе никто не отменял.

Олег взглянул на дисплей зазвонившего мобильного. Там высветилось: «Наташка». Ермилов покосился на зама, и тот понимающе поспешил удалиться, услышав уже в дверях:

– Ну чего тебе? Извиняться надумала, безалаберная дщерь моя?

– Ты почему домой не едешь? – совершенно Люськиным тоном поинтересовалась она, пропустив мимо ушей его вопрос. – И когда билеты в цирк купишь?

– Летом цирк на гастролях, – Олег взглянул на часы – начало седьмого. Он догадывался, что пронырливую Наташку, отхватившую от родителей лучшие гены, «снявшую пенки», как любила шутить Людмила, на мякине не проведешь. И не ошибся.

– Пап, ты безнадежно устарел. Ты слышал о такой штуке, как интернет? Так вот там черным по белому написано, что цирк никуда не уехал и клоуны трудятся согласно штатному расписанию. И кстати, касса работает до девятнадцати часов.

– И откуда ты этого набралась? «Штатное расписание», – покрутил головой Олег, понимая, что рыжая Наташка объехала его на той самой кривой козе, лихо пришпоривая козу острыми пятками маленьких ножек. Ермилов начал таять, вспомнив о ее маленьких ступнях, они обе умещались на его ладони. Он тут же подумал, что уже не слишком молод, увидит ли, как Наташка повзрослеет, станет всемирно известной адвокатессой… Его лирические думы были оборваны бесцеремонно и цинично этой будущей адвокатшей:

– Папа, ты уснул там, что ли? Касса закроется!

– Наталья, ты вообще-то должна быть наказана! – попытался рыкнуть старый лев, но его тут же погладили по гриве:

– Папочка, ты же меня любишь. И я тебя. Жду билеты! – и хлоп трубку.

Звонила с городского, и Олег всерьез обеспокоился, не треснул ли пластмассовый корпус телефона от ее энергии.

«Убью ее, – ласково подумал он, заторопившись. – Бабы-Яги на нее нет с ее гастрономическими предпочтениями. А в кассу еще успею».

Звонок Богданова застал его как раз в кассе цирка на Цветном. Он уже расплачивался, и пришлось жонглировать бумажником, мобильным и протянутыми ему кассиршей билетами. (Олег предусмотрительно взял билеты на такой день, когда и у Петьки выходной в больнице. Для подстраховки – горький опыт был, и слезы Наташки он не выносил.)

– Богданыч, ты, как всегда, вовремя, – пропыхтел Ермилов, прижимая ухом сотовый к плечу. – Чего нарыл?

– Да как тебе сказать? – голос у Славки был пьяненький и довольный. – Я тут во Владике зависаю.

– Я уж слышу, – со скепсисом, но порадовался за друга Олег. – Богданыч, а если ближе к насущным проблемам?

– Думаю, тебе стоит приехать. Поговорить тут с человеком, – намекнул Славка, и его голос больше не звучал так уж нетрезво – Богданов секунду назад переигрывал. Чтобы его напоить, а тем более свалить с ног, надо было о-очень постараться.

«Гостеприимный Кавказ надвигается на меня с неумолимостью, – подумал Ермилов, взглянув на билеты. – До конца недели еще время есть. Успею, если подскочить на денек в Северную Осетию. Туда и обратно. Еще не факт, что придется ехать затем и с Горюновым. Большой вопрос, как ко взаимодействию с Горюновым отнесется Плотников».

– Слав, а ты уверен, что мне стоит затеваться с командировкой? Ты серьезного человека нашел?

– Не доверяешь? – забасил Богданов. – Вот я иногда жалею, что пуп надрывал, когда тебя раненого вытаскивал из-под огня.

– Не гуди! Приеду.

– Завтра тебя жду, – уточнил Вячеслав.

– Ты ошалел? Когда я успею? – Олег почесал макушку и махнул рукой: – А леший с тобой! Жди. Только не думай, что мы сможем предаться разгульной жизни и наслаждаться кавказскими застольями.

– Ха! – ответил на это Богданов и прервал связь.

* * *

– А почему Магас? – Олег сонно щурился на огни за окном автомобиля. – Наш Евкоев из Владикавказа.

Богданов сам вел черную «БМВ». Ему, как проверяющему из министерства, тут всячески благоволили.

– Так у него же родственники там и друзей полно, – Славка оборачивался на сидящего на заднем сиденье Олега. – Пригороды Владикавказа ингуши считают своей территорией. Да там их много. Ты же чекист, должен на два метра под землей видеть!

– На дорогу смотри! Тут тебе не Москва. Они тоже на дорогу не смотрят. А потом перестрелка начнется. Ни твоя, ни моя ксивы не спасут. Надеюсь, мы не посреди ночи в Магас отправимся?

– Можем. Тут езды около часа. Но лучше с утречка. Ты же в местном УФСБ должен показаться.

– Вообще-то, стоит, – кивнул Ермилов.

Он всегда трудно адаптировался к новой обстановке. Еще утром был в дождливой Москве, бегал по кабинетам дома-два, оформлял командировку, одобренную Плотниковым, связался с Северо-Кавказским УФСБ, известив о своем прибытии. А теперь уже за окном машины темные силуэты гор Скалистого хребта, жара даже сейчас, ранним южным вечером, порожистый Терек, подсвеченный фонарями вдоль набережной. Усиленный динамиками мелодичный призыв муэдзина к молитве, доносившийся из мечети.

Ермилов успел в Москве только заскочить домой, собрать вещи, благо на служебной машине подвезли, и полчаса отдохнуть, если это можно назвать отдыхом.

– В цирк! Ты же обещал! – прыгала по комнате Наташка, пока он прилег перед дорогой, чтобы собраться с мыслями.

Хвост из рыжих лисьих волос взлетал у нее над головой, когда Наташка оглушительно приземлялась на многострадальный паркет, и оседал на узенькие плечи, когда она снова подскакивала.

Древний, дряхлый Мартин возмущенно крутил головой от производимого девчонкой шума, выглядывая со своего собачьего диванчика, стоящего в спальне между балконной дверью и трюмо.

– Я уже старый для цирка.

– Ну я же не прошу тебя там выступать! – надулась Наташка.

– Сходи с братом, – зевнул Ермилов, пытаясь вспомнить, чем он руководствовался двенадцать лет назад, когда произвел на свет эту рыжую, наглую (похлеще Петьки в его юные годы) бестию.

Ему очень хотелось побыть в тишине, а не вздрагивать под щелчки шлепанцев об острые розовые Наташкины пятки, издающие звук кастаньет. Она все еще скакала на месте от переизбытка энергии.

Потом он мчался в аэропорт, а в ушах все еще звучали эти ритмичные щелчки…

Богданов зарулил на стоянку около здания гостиницы «Владикавказ» с улицы Коцоева. В огромном вестибюле пол в большую бело-зеленую кафельную клетку вызвал у Ермилова чувство подавленности. Слишком уж все монументально. Этажей десять – довольно большая гостиница и плотно заселенная в летний сезон. Номер оказался вполне приличный, немного в советском духе. В темноте вид из окна не впечатлил – редкие огни и словно бы лес, что ли, впереди. Терек только угадывался, давая отблеск от луны и фонарей.

Ермилов разочарованно задернул шторы, собираясь завалиться на просторную кровать и выспаться перед завтрашними делами. К вечеру он должен был вернуться в Москву, как велел Плотников. Петр Анатольевич не любил надолго выпускать сотрудников из своего начальственного поля зрения. Сам всегда динамично работал и того же требовал от подчиненных.

Он вообще уже начал проявлять недовольство, что Ермилов так долго отрабатывает информацию по этой справке.

– Олег! – в номер заглянул Славка с обиженным выражением лица, держа в здоровенной лапище бутылку водки за горлышко. – Ты что, всерьез собрался дать храпака? А еще друг называется.

– Ты ошалел? Предлагаешь мне завтра явиться в Управление, «дыша духами и туманами»? Лучше расскажи, что ты тут добыл для меня?