Договорились. Цена, которая себе

– Очередные сто тысяч? – продолжал отец с издевкой. – Сама продалась и сестру за собой тащишь!

Налитые кровью глаза быстро обежали все троих и остановились на Полине, точнее на куртке, которую та крепко прижала к себе, предвкушая страшное.

– Ну, ты же не вывозишь, – ответила Карина, приподняв подбородок. – Дочери ходить не в чем, а тебе плевать. Только молить о снисхождении и можешь. Хм. Молитвы услышаны. Считай, это божьим даром.

Ей хотелось его задеть и унизить. Первой. Невысокая фигура отца терялась в широком халате серо-черного цвета. Когда-то он казался ей грозным и всемогущим, но теперь она видела только жалкого неудачника, осунувшегося под тяготами жизни, который в собственных бедах винил несправедливость мироустройства и безбожность остальных людей.

– Цыц, стерва! Я свое честным трудом зарабатываю, – отец резко подался вперед, сжав розовые обветренные руки до побеления костяшек, но остановился, не сделав и шага, и отвернулся к матери. – И эта дрянь еще будет меня в чем-то упрекать.

Женщина опустила покорные глаза и сложила жилистые руки на животе, крепко обвив предплечья, как лианы друг друга в густых зарослях. Полина накинула куртку на плечи и стянула к центру рукава.

– Это я выбросить тебе не дам! Я не надену больше ту драную! – тонкий голос девчонки вибрировал от страха, но решимость укрепляла позу и хмурила гладкий лоб.

– Не драная она вовсе! Подумаешь, дырка. Мать заштопает.

Отец чуть смягчился. В глазах промелькнул стыд, но быстро сменился злобой, когда взгляд опять коснулся старшей дочери.

– Толь, – тихо сказала мать, – старая куртка и правда поизносилась.

Отец оскалился на секунду, но не нашелся, что ответить, и прошел к холодильнику, чтобы достать открытую ряженку в квадратной картонной упаковке.

– Че ты ей иконку всучила? – обратился он к жене. – Мать, тут икона уже не поможет. Слава богу, эта шваль завтра отсюда уберется.

– Толь, у Кары же сегодня день рождения, – вступилась женщина.

– Да будь проклят этот день, – брызгая ряженкой, процедил отец.

Карина почувствовала, как внутри что-то надломилось. Оно ломалось уже не раз, но каждый новый приносило адскую боль пуще прежней. Закрыв глаза, она судорожно выдохнула. «А он еще не знает правды», – проскользнула мысль, то ли насмешливая, то ли опасливая. Стоило лечь спать, чтобы закончить этот день поскорее. Он был испорчен с самого начала. Они встретились глазами с матерью. Та извинялась взглядом, но ничего не говорила. Полина подняла уголки бровей над переносицей, будто молила о чем-то, прижимая пустые рукава к груди.

Девушка принесла коробку с макарунами на стол и придвинула к матери.

– Угощайтесь, – сказала Карина в пустоту.

Мать не ответила, только качала головой, закрыв лицо руками. Отец пил ряженку.

В комнате она сразу плюхнулась на раздвижной диван, на котором они спали вместе с Полиной с самого детства. Сестренка прибежала за ней.

– Кар… – начала она, но старшая остановила ее жестом.

– Все в порядке. Давай, спать. День был длинный.

Они разделись и легли, прижавшись друг к другу. Карина раньше всегда обнимала сестренку сзади, когда та была мелкой и не могла уснуть. Сейчас обеим захотелось лечь так же. Тепло родного человека, самого близкого, успокаивало. Отогревало сердце и душу. Даже внутренних кошек убаюкивало, хотя, казалось, те царапались в безостановочном режиме.

Закрыв глаза, Карина повторяла себе, что завтра будет ночевать уже в другом месте и одной проблемой станет меньше.

Глава 2. Ориентир, который плохой

В субботу Карина выходила на смену с утра. Как раз у многих из ее зрителей в других часовых поясах разгоралась ночь либо дело уже близилось к вечеру. И родителям легко было объяснить такое раннее отсутствие учебой, хотя на субботу пары почти никогда не назначались.

Летом она работала практически каждый день по вечерам, потому что чем чаще модель мелькает в онлайне, тем больше ее замечают и смотрят, а с началом учебы решила вернуться в прежний режим и выходить по вторникам, четвергам и субботам. Подписчиков ей хватало. Набрался уже костяк постоянных. Доходы приняли более-менее стабильный оборот.

Во всем, что касалось работы, Карина была к себе строгой и тщательно следила за тем, как сама и окружение будет выглядеть на камеру. В ванной она перед каждой сменой проводила по многу времени. Намывалась тщательно, укладывала волосы, делала маски для лица, мазалась кремами и лосьонами. За год успела сделать татуаж бровей и губ, чтобы меньше времени тратить на макияж. Ресницы наращивала каждые пару месяцев. Раз в две недели ходила в салон ногтей. Лазерной эпиляцией вывела волосы на всем теле. Но подкрашиваться все равно приходилось: накладывать тон, румяна, тени, рисовать стрелки, когда того требовал образ, или губам придавать яркие ненатуральные оттенки. А за кожей требовалось ухаживать особенно. Вся ванная была обставлена не столько декоративной, сколько уходовой косметикой. Многие из средств производились компанией матери Зайкина – Карина не брезговала, потому что они продавались по приемлемым ценам и обладали соответствующим качеством, а она тратила такую косметику тоннами.

Напялив спортивный костюм, девушка отправилась в студию на автобусе. Все наряды и обувь для стримов хранились там в ее личном шкафчике. В этой студии она работала больше года и планировала вскоре уйти в свободное плавание, потому что надоело платить комиссию в половину заработка на сайте. Денежный поток с ее стримов постоянно увеличивался. Жадность больше не позволяла делиться с другими. Сам сайт брал комиссию в пятьдесят процентов от того, что платили мемберы, а студия забирала еще двадцать пять. Ей доставалась жалкая четверть. Но без сайта она работать не могла, а без студии – вполне. Для этого предстояло заново раскручиваться и уже на другом сервисе, поэтому Карина, не любившая рисковать, решила, что пока будет работать на два фронта. Для этого и съехала от родителей, чтобы вечерами работать уже на себя, на личный бренд.

Она скопила немного деньжат, помимо отложенного на учебу, чтобы снять отдельную квартиру. Жилье помогла найти Настена через знакомых. Полина обещала помочь с уборкой и начальным обустройством. Переехать планировала после работы.

Сразу за остановкой находился супермаркет. Карина зашла туда, чтобы купить угощение для коллег в честь своего дня рождения. Там многие следили за фигурой, поэтому она набрала мандаринов, яблок и клубники.

Студия находилась в типовой брежневке. Монохромный ЖК-дисплей домофона был выжжен наполовину неизвестными хулиганами. Обозначение цифр на металлических кнопках тоже заметно подстерлось, но калькуляторную раскладку все знали наизусть, поэтому никто не заморачивался. Многие балконы и окна остались деревянными и теперь опасно косились над тротуаром. Подъезд стоял ободранный и исписанный. Количество сколов на лестнице постоянно увеличивалось. Карине нравилось выискивать новые.

Она поднялась на пятый этаж и нажала на звонок. Дверь открыла администратор Наталья, сорокапятилетняя женщина с искусственной грудью и узкой талией, всегда носившая в студии шелковый халат в пол. Начинающие седеть волосы она красила в фиолетовый, а щеки румянила натуральной свеклой, чтобы меньше раздражать кожу. Лицо выглядело подтянуто и моложаво, но руки сильно выдавали настоящий возраст, даже опережали его. Кожа на тыльной стороне ладони морщилась, венки разбухали, мосластые пальцы казались кривыми за счет раздутых суставных узлов и тонких фаланг. Когда-то она тоже работала вебкам-моделью. Начала в тридцать восемь. В сорок три стала администратором и до сих пор ее все устраивало.

– О, Рина, здравствуй, – улыбнулась Наталья, запахнув халат, под которым болтались в кружевном бра каплеобразные груди.

В ладони она сжимала нагревательное табачное устройство со стиком, а между бедер – женский журнал с глянцевой обложкой.

– Здравствуй.

Карина вошла в квартиру, которая когда-то была коммунальной. В таком же доме с такой же планировкой располагалось общежитие университета, где жила Настена. Девять комнат обрамляли общие зоны: подальше от входа располагалась кухня с балконом, следом шли душевые и умывальники, а дальше туалеты. Здесь все было то же самое. Только в комнатах не жили, а работали модели, а вместо душевых владелец студии оборудовал полноценную ванную, где девушки могли с комфортом приводить в порядок себя и свои вещи.

В просторной прихожей стояли металлические шкафчики, как в фитнес-клубах, где модели оставляли вещи, ненужные для работы. Карина подошла к своему. Из кухни доносился женский смех и звон бокалов. Аля и Оля любили выпить вина в перерыве. Остальные работали в закрытых комнатах. Наталья тоже всегда сидела на кухне, оборудовав себе удобное кресло и столик к нему, на который ставила ноутбук и термокружку с кофе. Последний она пила круглосуточно, потому плохо спала и всегда казалась уставшей. Зато охотно задерживалась, позволяя сменщице приходить попозже и уходить пораньше, потому что у той был муж и двое детей.

– С прошедшим днем рождения, – криво улыбнулась женщина, затягиваясь стиком.

Она уперлась плечом в шкафчик через полтора метра от Карины и смотрела сквозь металлическую дверцу. Девушка расстегивала куртку кнопку за кнопкой и ответила:

– Спасибо. Я вам фрукты принесла. Угощайтесь.

– Обязательно.

Наталья бесцеремонно заглянула в белый пакет-майку, где в сетках лежали плоды.

– О, клубника! Обожаю.

Она облизалась. Сладковато-табачный аромат яблока доплыл до Карининого носа. Ей никогда не нравился запах стиков. Сигаретный дым воспринимался и то легче, потому что не был таким приторным и оставлял как будто меньше кислого послевкусия.

– Ты щас уходишь или наоборот? – спросила девушка.

– И то, и другое. Светка попросила подменить.

– Как обычно.

Она понимающе улыбнулась.

– Да мне-то че, я, баба одинокая, – Наталья пожала плечами и сделала еще затяжку. – Кстати, Руслана от нас уходит.

– В свободное плавание?