На пути к себе. Рассказы на одном дыхании

– Будет теперь о чем посплетничать, – заметила я, когда мы вышли на улицу. Я была для всех темной лошадкой, а теперь немного приоткрыла завесу своей личной жизни.

Андрей приехал на машине, чем очень удивил меня. Он распахнул передо мной дверь подержанной тойоты.

– Не плохо, – кивнула я ему.

– Взял на перепродажу. Из Питера пригнал. Пока так, занимаюсь по-тихоньку, туда-сюда, все время в дороге.

Он протянул руку на заднее сидение. Я услышала шуршание. Мое сердце бешено застучало, предчувствуя его намерения. Андрей достал букет и протянул его мне. Я сидела с каменным лицом, не принимая цветы.

– Это тебе, – он даже смутился от моего холодного взгляда, – там еще Сережке игрушки и сладости.

– А когда ты последний раз видел мать и беременную жену? – спросила я, игнорируя его подарки. Андрей отвел глаза, продолжая держать букет.

– Давно.

– Значит, сейчас мы едем к ней, а цветы жене подаришь.

– Таня, у меня нет жены. И видеть я Настю не хочу. Я матери сказал сразу, что пока она там, я не появлюсь, – Андрей отправил букет на заднее сиденье и завел машину, – не хочешь брать, не бери.

– Это твой ребенок, и он скоро родится, – напомнила я ему дрожащим голосом. Я с трудом заставила Настю бросить курить, выводила ее гулять через силу. Такое ощущение, что ребенок нужен мне.

– Хотел по-доброму встретиться, от души. Племяннику подарки вручить, новый год на носу. Опять не так сделал, – ворчал Андрей, выезжая со стоянки, – не хочу ребенка, понимаешь? Не готов я быть отцом. Что я, через силу полюбить его должен? А она – кукушка… Один у ее родителей живет, второго моей матери решила подкинуть, а сама слиняет, вот увидишь. Ей же личную жизнь нужно будет устраивать.

– Чем в этой ситуации хорош ты? – не выдержала я. Мне до глубины души было жаль пока еще не родившегося ребенка. Что его ждет? Кто его ждет? Никто.

– Зачем она мне врала, что таблетки пьет? – Андрей стал повышать голос.

– Замолчи ты, ради Бога, – я больше не могла слушать его и выскочила из машины на ближайшем светофоре. До детского сада было рукой подать. Я шла быстро. Пытаясь заглушить слезы. Мне было обидно за малыша.

Андрей ждал нас с Сережей около ворот. Он вышел из машины и быстро преградил нам путь.

– Хорошо, поехали. Я согласен.

***

Я не могла даже на секунду представить, что чувствует мать, которая полгода не видела и не слышала своего ребенка. Даже если этому ребенку уже тридцать лет.

Свекровь, открыв рот, смотрела за мою спину. Я отошла в сторону и притянула к себе Сережу, чтобы она беспрепятственно могла кинуться сыну на шею.

– Андрюшка, наконец-то, – рыдала мать, уткнувшись лицом в его грудь.

– Нормально все, мам. Живой я, что со мной будет? – он сдвинул на переносице брови, когда увидел Настю, которая выкатилась из комнаты, как колобок. За время беременности девушка набрала много лишнего веса. Она считала себя больной и все время проводила в постели. Благодаря моим усилиям, Настя все же гуляла, но и на улице капризничала и норовила вернуться домой.

Несмотря на мои уговоры, цветы Андрей не взял, зато под моим чутким руководством купил два пакета продуктов. Мать суетилась вокруг него, осматривая сына со всех сторон. Он всегда был ее любимчиком, большой частью ее жизни. Я заметила, как встрепенулась свекровь.

– Какой стал… ты посмотри, – хвасталась она мне, когда Андрей и Настя ушли в спальню, – весь магазин скупил.

Свекровь продемонстрировала мне палку колбасы. Я кивнула, умалчивая о том, сколько трудов мне стоило уговорить его на этот широкий жест.

– Хоть бы помирились, – взмолилась мать, прислушиваясь. Тишина, это не могло не радовать.

Сережа ходил по квартире с машинкой на пульте управления. Подарок дяди Андрея ему очень нравился. А я была счастлива, что мой ребенок счастлив. У него не было мужского воспитания, и это очень меня волновало.

Андрей вышел из комнаты с пунцовым лицом. Я готовила суп и запекала в духовке курицу. Свекровь убежала в спальню, чтобы позвонить своим подругам по даче и похвастаться, что ее сын вернулся. Такой воодушевленной я ее не видела давно. От того, что я каким-то образом была к этому причастна, стало легко на душе.

– Зачем ты это делаешь? – спросил меня Андрей, заглянув в кастрюлю. После напряженного разговора, вид у него был крайне подавленный.

– Чтобы есть, – пояснила я, перемешивая суп.

Он выхватил из моих рук ложку и попробовал горячий бульон, обжигая рот.

– Признаюсь честно, что такой вкусной еды я нигде не пробовал. Тебе надо ресторан свой открыть.

Я смутилась. Андрей всегда был преданным поклонником моей еды. Он проверял холодильник, едва только переступал порог дома.

– Вы помирились? – спросила я с надеждой.

– Буду помогать деньгами, – сдержано ответил он.

Андрей все время пытался вклиниться в мое личное пространство. Он подходил слишком близко, и мне приходилось увеличивать дистанцию между нами. Меня настораживали любые проявления мужчин. С момента развода я не подпустила к себе ни одного, они вызывали у меня отвращение.

Свекровь косо поглядывала на то, как он крутится вокруг меня. Андрей сделал мне тысячу комплиментов за пару часов. Мои щеки горели огнем. Я ускорилась, чтобы как можно быстрее покинуть эту квартиру.

– Я тебя отвезу, – пообещал Андрей, с аппетитом принимаясь за еду.

– Не стоит, – отмахнулась я, в спешке собирая Сережу. Никто в этом доме не знал, где я живу. Мне приходилось все время увиливать от ответа.

– Куда ты так торопишься? – Андрей грустно посмотрел на наполненную едой тарелку, бросил ложку и стал надевать куртку.

– Сынок, а покушать, – всполошилась мать, – худой какой, смотри.

– Потом, мам. Темно на улице. Нельзя Таню с Сережей одних отпускать.

– Что будет-то? Маньяки у нас здесь не водятся, – ответила та, с упреком глядя на меня. Мне стало не по себе, – Зима, темнеет рано.

Еще бы добавила – «кому она нужна?». Свекровь так и осталась неблагодарной, несмотря на то, что я прихожу к ней раз в неделю, как домработница. Я молчала. Я всегда молчала. Не могла ответить ей, язык не поворачивался. Во мне воспитали уважение к старшим, я ничего не могла с собой поделать.

– Ты вернешься? – с надеждой спросила мать Андрея. Он покосился на меня.

– Не знаю… Не жди.

Я стремительно покинула квартиру. Со мной никто не попрощался. Свекровь не глупая женщина, она все поняла. Я для нее теперь разрушительница семьи. И только Богу известно, какие мысли сейчас крутились в голове этой безумной женщины. Андрей догнал нас с невозмутимым лицом. Мы вышли на улицу, не сказав друг другу ни слова. Андрей подхватил Сережку и усадил себе на плечи. Сын визжал от восторга, а мне хотелось расплакаться.

Совесть мучила меня. В тот момент, когда Настя на сносях, я разгуливаю с отцом ее ребенка.

– Я не хочу, чтобы ты знал, где мы живем, – громко сказала я. Андрей встал, как вкопанный.

– Почему? Я хотел еще на чай напроситься, – его лицо засветилось от счастья, едва он покинул квартиру матери. Признаюсь, обстановка в той семье тоже напрягала меня.