Русалии

– То-то и оно! Она их съела много, в салате. Хотя это всё равно ведь не цианид, и если б вызвать вовремя Скорую, то её наверняка спасли бы!

– И подозрение пало на Илью?

– Они много ругались в последнее время, он стал больше пить… Таня была превосходной матерью, со многими в посёлке дружила, но с мужем обращалась просто по-хамски, причём на людях. По пьянке он налево и направо говорил, и мне в том числе, что пора заканчивать с этими унижениями. За неделю до её смерти они ругались прямо во дворе, и он сказал ей, что однажды она заснёт и не проснётся. Это с десяток человек слышали.

– Но ведь это не доказательство, Макс.

– В день её смерти он сказал и мне и, позже, следователю, что не видел её накануне вечером. Помнишь? Но оказалось, что они опять собачились, чуть не до утра, и есть свидетели, у него на шее царапина, видимо, дело дошло до драки… – Макс махнул рукой.

– Ты веришь в то, что это сделал он?

Макс пожал плечами:

– Любого, даже очень мягкого человека можно довести до края, – он отпил вина, – Салат этот мне покоя не даёт…

– Какой салат?

– Да тот, что с ядовитыми цветами… Понимаешь, она, Таня, такая простая-простая была, деревенская. Девочкам своим покупала фрукты, лакомства, а себе сварит картошину, сорвёт в огороде огурец – вот тебе и обед. Это все знали. А этот салат – креветки, маслины, перепелиные яйца! Я не верю, что она его для себя приготовила.

– Может кто-то принёс? Мусор проверяли?

Макс закатил глаза:

– О чём ты говоришь? Настоящее следствие только через несколько дней началось, мусор весь давно уехал…

– Ясно. А с кем же дети остались?

– С Владом и Снежаной, его женой.

– Снежана… Какое редкое имя!

– Она и сама необыкновенная. Была.

– Была?

– Да. Пока не связалась со своим мужем.

– Расскажи.

…У Снежаны было не только имя, но и внешность принцессы, заточённой в башне и ожидающей спасителя-принца. Они вдвоём с матерью переехали в Березень из города много лет назад, когда девочка ходила в начальную школу, и с того времени Снежа жила в деревне безвыездно. Её тихую неброскую красоту нужно было ещё разглядеть – светлая голубизна глаз, правильные черты лица, длинные русые волосы и тонкая лебединая шея не кричали о себе, а теперь от былого очарования уже мало что осталось. Макс, встречая Снежану в посёлке, поражался, как постарела, высохла, поблёкла за годы брака некогда нежная, романтичная девушка. Но и это было не самым страшным. Что такое женская красота? Подул осенний ветер – и нет её. Снежана была уничтожена внутренне. Уничтожена своим мужем, Макс был уверен в этом.

Она отлично училась в школе, редкая умница, в точных науках чувствовала себя как рыба в воде, с лёгкостью поступила в Большой университет… А потом, неожиданно для всех, вышла замуж за красавца и гуляку Влада Покровского. Свадьба эта удивила даже лучшего друга жениха. Макс после смерти своего деда ушёл в армию. Влад, который был чуть старше, учился на последних курсах института. Парни, по понятным, жизненным причинам, немного отдалились друг от друга, и когда Макс демобилизовался, Влад был уже женат, а Снежана странно изменилась. Вся деревня говорила, что муж заставил её бросить учёбу и сделать несколько абортов. Она жила лишь для того, чтоб обслуживать своего ненаглядного Владика – готовила, убирала, стригла газон, ждала его с работы и каждый вечер отчаянно надеялась, что сегодня, наконец, на его одежде не будет чужого запаха…

… – Ты не любишь его.

– Не люблю, – согласился Макс, – Он превратил чуткую, талантливую женщину в прислугу. Он ни во что её не ставит, не уважает и изменяет на каждом шагу.

Макс зло сплюнул за перила крыльца, Алекс смотрела на него с мягкой улыбкой:

– Все мужья изменяют.

– За всех не скажу. Я жене не изменял.

Алекс внимательно на него смотрела.

– Наверное, твоя жена была очень счастливой женщиной.

Макс закашлялся.

– Не знаю. Теперь уже не спросишь.

Он долил им остатки вина, они стукнулись хрусталём. Стемнело, стало сыро, запищали комары.

– Мне муж изменил, наверное, с сотней женщин. И каждый раз заботился о том, чтоб я непременно об этом узнала.

Макс осторожно спросил:

– Но… ты всё равно оставалась с ним?

Она кивнула:

– Да.

– Но почему?!

– Многие вещи принимаешь на веру, когда тебе двадцать лет. Он говорил, что любит только меня, но у него особый склад, артистическая натура, ему нужны острые ощущения, свежие переживания, иначе он пропадёт, зачахнет, – она говорила спокойно, как будто про другого человека, Макс, замерев, слушал, – Под свежими переживаниями он подразумевал вовсе не новое женское тело – это я ещё как-то могла бы понять… Он весь расцветал, когда я, узнав про очередную девку, чуть не в петлю лезла от отчаяния.

– Что же хорошего он мог в этом находить?

Она улыбалась:

– Ты не понимаешь. Ему так сладко было мириться со мной, признаваться в любви, дарить цветы. Это же, как будто каждый раз новый медовый месяц! А потом он сказал, что мечтает увидеть, как меня любит другой мужчина. Я, сперва, подумала, что он просто фантазией со мной делится, а он привёл этого мужика к нам в дом.

Макс стоял, как громом поражённый.

– Вот. Я ушла от него. А через год вернулась. Целый год бродила по свету – вулканы, грозы рисовала, людей много интересных встретила. Хорошее время было!

– Но… ради Бога, зачем ты вернулась к нему?!

– Надеялась, что он всё-таки любит меня. И ещё меня родители заставили.

– Я отказываюсь в это верить!

– Это правда, Макс. Ты ведь не знаешь, что за человек мой бывший муж. Умный, талантливый, начитанный. Поддержит любую беседу. Редкое чувство юмора. Занимается спасением какого-то дальневосточного леопарда. Несколько лет назад проникся историей безнадёжно больного мальчика, одарённого скрипача, организовал сбор средств, насобирал огромную сумму, мальчику сделали операцию в Германии. Они очень редко поправляются, эти дети, на которых всем миром складываются, а этот нет, выздоровел… И всё это… вот это вот всё – создаёт вокруг этого человека небывалую ауру, которой ты не можешь противостоять. Мать с отцом безоговорочно приняли его сторону, сказали, что я всё выдумала, неправильно поняла, что я глупая, а такой замечательный муж – это счастье, единицам так везёт… – она вздохнула, – Там фонарь перегорел на дорожке. Проводишь меня?

Макс, ещё не до конца придя в себя от услышанного, растерянно кивнул.

По дороге в сторожку они заглянули к собакам. Сначала, проведали биглей, потом малышей-лабрадоров – вскоре щенков должны были разобрать волонтёры и Макс уделял им особое внимание. Была уже ночь, когда они, наконец, добрались до домика Алекс.