Ма(нь)як

– Ты серьезно что ли? – опешила Лиза. – Это что, конкурс на то, кто даст правильный ответ, тот и получит особняк?

– Я жду.

– Ну… – Лиза замялась. – Я не думала о таком никогда. Ты что, квартира в Москве – это предел мечтаний, а тут целый особняк!

– То есть ты хочешь сказать, что деньги и жилплощадь – это то, ради чего ты живешь? И обеспечь тебя всем этим, ты даже не будешь знать, что дальше делать со своей никчемной жизнью?

– Ну почему. Я буду заниматься саморазвитием, – ляпнула Лиза где-то когда-то услышанное слово.

– А вот это интересно, – интонация Маата сменилась с презрительной на удивленную. – Расскажи-ка подробнее, что именно ты будешь делать, что ты подразумеваешь под саморазвитием.

– Ну… качаться дальше буду, мне же нужно выглядеть шикарно, мне же в мой особняк нужен классный парень!

– О, вот мы и нащупали следующую твою цель. Классный мужик. Представь, что он уже есть у тебя. Тоже миллионер со своим особняком, яхтой и нефтяной вышкой. Покупает тебе бриллианты, а по выходным возит на скачки и гольф. На этом твое саморазвитие заканчивается?

– Эммм, – всерьез задумалась Лиза. – А чего еще нужно-то? Бабки есть, мужик есть. Считай, я в шоколаде!

– То есть ты целыми днями будешь ходить по салонам, качалкам и магазинам, примерять шмотки, смотреть сериалы и на этом все?

– Эммм… а какие еще варианты-то? По-моему, не жизнь, а малина! – и Лиза мечтательно прикрыла глаза, представляя себе описанную Маатом жизнь.

– Хорошо, а теперь поговорим об условиях твоего освобождения, – прервал вдруг Маат сладостные грезы Лизы.

– Ты хочешь, чтобы я согласилась выйти за тебя замуж и переселиться в твой роскошный особняк? – захихикала Лиза. – Так я согласна, милый!

– Даже несмотря на то, что я лишил тебя трех пальцев? – усмехнулся Маат.

Она пожала плечами:

– Все совершают ошибки. А ты, вероятно, просто слишком сильно влюблен и не хотел меня терять…

– Значит, так. Я отпущу тебя при одном условии: ты кардинально пересмотришь собственное отношение к жизни и займешься настоящим саморазвитием, а не поиском богатого самца и попытками заработать на квартиру. И помни, я буду пристально за тобой наблюдать и при малейшем отклонении от наших договоренностей ты снова попадешь сюда, но на этот раз я тебя уже не выпущу. Тебе дается всего один шанс исправить свою жизнь. Перейти с уровня развития сухоносого примата на уровень хомо сапиенс. Если ты им не воспользуешься, значит, тебе и вовсе не стоит засорять планету своими отходами.

– Чтоооо?! Я ничего не поняла! – вскрикнула Лиза.

– Теперь помимо стремления получить накачанные ягодицы ты должна преследовать и другие цели – познавать мир и природу человека, заняться самоанализом, полностью изменить свою жизнь. Четких инструкций я давать тебе не стану, поскольку только ты сама сможешь понять, с чего тебе стоит начать – с покупки хорошей литературы или с посещения психоаналитика. А, может, ты вообще захочешь вспомнить школьный курс математики или подберешь пару бездомных кошек. Решать тебе. Но выводы о твоем развитии буду делать я. Я даю тебе месяц. Если за этот месяц ты не сделаешь ни одного шага по уничтожению собственного ничтожества и невежества, то мне придется уничтожить тебя. Итак, ты согласна?

– Я ничего не понимаю, – лепетала Лиза.

– Это твои проблемы, милая, – процедил Маат. – А теперь тебе придется немного потерпеть.

Он подошел к ней и сунул в рот палку, велев зажать ее зубами, а затем в глазах у нее взорвались тысячи звезд, а лоб зажгло невыносимой болью. Лиза лишилась чувств в ту же минуту.

* * *

– То есть вы утверждаете, что не видели лица этого человека, и голос его был вам незнаком?

Лиза отчаянно закивала и вновь откинулась на подушку.

– А чего он хотел от вас? И почему отпустил, а не убил сразу?

– Не знаю, – пробормотала Лиза. – Чего-то он там говорил про книги и математику. Я толком ничего не поняла. Но он сказал, у меня всего месяц, и он будет наблюдать за мной. Если я не изменюсь, то он меня убьет, – и по щекам ее покатились слезы. – Вы же меня уже обо всем спрашивали!

– Да-да, извините. Просто все это звучит слишком невероятно, – пробормотал следователь и вышел из палаты в коридор. – Чушь какая-то, Вань. Это уже третья жертва за неделю. Только предыдущие две были найдены мертвыми. Но с такими же клеймами на лбу.

– Э, нет! Клейма разные! Погляди, – Иван протянул следователю три фотографии. – Схожи они только первым символом, а второй у всех трех различается. Вот это шрам Елизаветы Корвич. Первый символ такой же, как и у предыдущих двоих – что-то среднее между буквой Р и обыкновенным пером.

– Перо и есть скорее всего – посмотри, как изломана линия, это не может быть просто буквой, – пробормотал Николай. – Надо погуглить, что может символизировать перо.

– А ты еще этого не сделал? – усмехнулся Иван. – Я уже после первой жертвы заинтересовался. Это древнеегипетский иероглиф, означающий истину и правосудие. А по сути – это простое страусиное перо. Судя по тому, что он присутствует на каждой жертве, это что-то вроде подписи нашего уважаемого маньяка. А вот второй символ куда интереснее. У Елизаветы это что-то похожее на перечеркнутый головной мозг.

– Ну она и вправду интеллектом не блещет, – улыбнулся Николай.

Двое вышли на крыльцо больницы и закурили. Собирались тучи, вот-вот грозясь пролиться так надоевшим за последние три месяца дождем. Погода в то лето напоминала скорее октябрьскую, дождь лил каждый день, и Николай так и не достал летнюю одежду из шкафа.

– У первого вообще форменный разврат на лбу, – процедил Иван, помахивая одним из фото. – Мужское достоинство. Не перечеркнутое, заметь. А второй – известный чиновник. Заместитель мэра нашего. И у него выжжены только руки. Почему интересно?

– Судя по тому, что оба они валялись на проезжей части без пальцев рук и ног, да и в целом были серьезно покалечены, пока, наконец, наш Маат их не прикончил, на его условия они не пошли. Что же это были за условия?

– Надо покопаться в делах обоих, – задумчиво протянул Иван и бросил сигарету в урну. На наше счастье он отпустил Лизу. Но выбор жертв мне по-прежнему неясен… Пойдем пообедаем? Все бумаги у меня с собой. Я как услышал про клеймо, решил захватить и предыдущие два, а то когда до отделения доберемся… У меня еще тут пара вызовов будет, похоже, – и он пропустил Николая вперед к автомобилю.

Сам немолодой уже криминалист так и не сумел обзавестись собственной машиной, но при этом в последние годы очень редко пользовался общественным транспортом: ценившие его наблюдательность и смекалку следователи неизменно возили Ивана всюду с собой, подбрасывали до дома и даже присылали за ним машину с утра. Сурненкову давно предлагали перейти на должность следователя, обзавестись собственным кабинетом, меньше времени проводить в беспрестанных разъездах – все-таки уже не тридцать, не за горами пенсия. Но он все таскал и таскал за собой свой уже потертый чемоданчик с реагентами и обращал внимание коллег на, казалось бы, мелочи, которые в итоге оказывались ключом к разгадке.

Николай остановил машину возле скромной столовой в псевдо-советском стиле, и через десять минут они уже обедали простыми щами со сметаной, картофельным пюре с котлетами и овощным салатом, запивая все это компотом из сухофруктов. Иван разложил на столе все три дела и, стараясь не закапать их жирными щами, продолжил:

– Поверхностный анализ не выявил между жертвами ровным счетом ничего общего. Первый – мужчина тридцати лет, обыкновенный офисный планктон. Второй – заместитель мэра, и вот здесь нас крепко прижали с ускорением расследования…

– Властям плевать, – кивнул Николай, – что это серия. Им дай результаты именно по этому типу. Лоб расшиби, но отчет предоставь. Я пока отбрехался, но через неделю, чую, на ковер вызовут-таки…

– Третья – дама сорока лет, которую оставили в живых. Что мы имеем? На поверку слишком мало…

– Ну почему же… Если предположить, что предыдущим двоим этот Маат учинял тот же допрос, что Елизавете, можно по итоговым клеймам на лбу примерно догадаться о вердикте нашего убийцы.

– Елизавета тупа как пробка, отсюда перечеркнутый мозг. Офисный хомяк озабочен на почве секса? В деле указано, что он счастливый семьянин, отец двоих детей, с любовницами замечен не был…

– Оставим все равно эту версию в качестве рабочей. Другой-то у нас все равно нет… А чиновник? Вор что ли?

– Ну изображение рук, вероятно, указывает именно на это.

– Мда… что там с пальчиками?

– Нету пальчиков, – вздохнул Сурненков, доедая щи и отставляя тарелку в сторону. – На одежде всех троих следы чужого ДНК не обнаруженыан. Пока отправил образцы в лабораторию на дополнительное исследование. Но это же иголка в стоге сена, ты же понимаешь…

– А что с именем нашего героя? Какое-то оно у него странное. Постой-ка, – Николай достал планшет и через минуту погрузился в чтение статьи из Википедии. – Следовало ожидать, – убрал он планшет и вернулся к еде. – Маат – не его настоящее имя. Так звали египетскую богиню правосудия, ту самую, которую изображали в виде пера.

– Богиню? Хм, как интересно.

– Думаю, за Лизой надо установить круглосуточное наблюдение. Условий нашего товарища она не выполнит, тут и гадать нечего. И через месяц мы должны быть готовы накрыть его.