Лорды гор. Да здравствует король!

Рагар вместо ответа подвинул ногтем перстень на столике.

Король сразу узнал украшение, и глаза полыхнули такой яростью, что я попятилась. Это уже не походило на отблеск от свечей. Совсем не походило. Это напоминало раскаленный, пышущий жаром металл, налитый в глазницы.

Роберт прошел, пошатываясь, оставляя грязные пятна на полу, забрал трофей, сжал в кулаке. Ноздри раздуты, чуть дым не идет.

И вот это чудовище обвиняло мою мать в колдовстве и угрожало костром? И у этого страшилища я должна взять какой-то дар? – запаниковала я. Какой? Чтобы потом стать вот таким же ужасом? Нет. Пусть поищут кого-нибудь другого, – сердце стучало где-то в пятках или уже выскочило. Стыдно вспомнить.

– Откуда здесь эта вещь? – прорычал он.

Наставник коротко объяснил. Король заметил, наконец, что я уже трясусь, резко отвернулся.

– Не бойся, Лэйрин, – сказал глухо. – Со мной такое бывает, когда теряю контроль. Сейчас пройдет… – и опять взревел: – Так вот почему его нигде не могут найти – сбежал! Колесую мерзавца! На кол посажу!

– Еще один труп и нечестивая смерть только обозлят ваших подданных, – лениво процедил наставник.

– Собаку, укусившую хозяина, убивают.

Рагар сложил руки на груди – признак крайнего недовольства вейриэна.

– Ваше великолепное величество, а не изволите ли вы немного подумать над тем, что перстень – слишком заметная улика, и расплачиваться с наемниками такой вещью загодя – это глупость, на которую даже Светлячок не способен. Уверен, блистательного барона кто-то подставил, рассчитывая на нашу быструю месть и вашу слепую, как это ни печально, ярость.

Убийственная ирония произвела такое же впечатление, как если бы наставник раскрыл ладонь и выпустил ледяной ветер: король остыл, мгновенно протрезвел, обзаведясь привычным стальным взором, и – о, диво! – попросил Рагара последовать за ним для поиска и допроса подозреваемого барона.

– Он уже найден, сир, – успокоил его вейриэн, – только допросить его пока не получится. Мы успели дать ему противоядие, но он еще не очнулся.

И наставник поведал ошеломленному королю, что вейриэны нашли Светлячка в бессознательном состоянии. Барон тоже друга поминал, и кто-то подлил ему яд в вино и снял перстень. Злоумышленник, подставивший Анира ферр Гирта, рассчитывал, видимо, на то, что все сочтут отравление за самоубийство из страха перед королевским гневом, но и подумать не мог, что молодой организм барона окажется так крепок, и отравленного успеют спасти.

– Что же ты сразу не сказал! – воскликнул король. – Где он, у себя?

– В более безопасном месте, сир, – ответил Рагар и с усмешкой глянул на покрасневшую меня. – Совсем неподалеку. Его высочество предложил спрятать барона в своей купальне.

– Что-о? – Роберт вихрем пронесся через спальню, распахнул дверь купальни и удостоверился: там пропажа, сложена на массажный топчан, и еще дышит под охраной двух вейриэнов. Вернулся король весьма озадаченным. – Но почему здесь?

– Понимаю, что это нарушение правил, – невозмутимо сказал Рагар, – но я вынужден был подчиниться приказу, хотя не одобряю его, как телохранитель, и буду рад, если вы объясните вашему сыну, сир, что посторонних в его личных покоях не должно быть ни в каком виде.

Нажаловался, ледяной гад, и счастлив.

Роберт решил поиграть в папочку:

– Лэйрин, ты снова удивил меня. Твой учитель прав, нельзя пренебрегать безопасностью. Но, черт меня раздери, я признателен вам обоим!

Я фыркнула. А не пошел бы он со своей признательностью. И он пошел – на попятную, оценив мою брезгливую гримасу:

– Впрочем, ты и есть первопричина всего случившегося, ведьмино отродье.

– Так отправьте меня поскорее к ней в логово, сир, – предложила я самый замечательный выход.

Государь тут же взъярился:

– Хватит держаться за бабью юбку, принц! Больше я этого не допущу. Ты даже этих девок, твоих вздорных сестер, не способен поставить на место, слюнтяй. Ты приказал вейриэну – наставнику! хватило же наглости! – притащить сюда твоего врага и защитить. Зачем?

– Я не мог приказать вашей страже, сир, – ответила я. – А вейриэны по договору обязаны днем и ночью находиться поблизости от меня, и поставить охрану в комнате барона было невозможно. Его добили бы.

– Это не помешало бы нам найти отравителя, – заметил наставник, явно довольный взбучкой, устроенной мне.

– Тем более, если он не обязательный свидетель, – король на миг забыл о своей неприязни к Рагару и одарил его благосклонным взглядом. – Да, я рад, что барон Анир фьерр Гирт выжил. Но вряд ли ты думал о моих чувствах, Лэйрин, когда укрыл моего друга, я на это даже не надеюсь. Так о чем ты думал? Неужели ты решил, что барон оценит твою заботу, когда очнется? Я знаю, как он оценит и что решит: что из-за тебя и он мог умереть, только из-за тебя. И он станет еще большим врагом тебе, потому что с твоим появлением не только лучшего друга потерял, но и пострадал безвинно. Ты поступил, как мягкотелый щенок, как сердобольная глупая баба, а не как будущий монарх, обязанный устрашать и устранять врагов, настоящих и будущих – жестко, а подчас и жестоко! Если хочешь стать королем после моей смерти и не лишиться короны на следующий же день, учись быть твердым, быть мужчиной!

Его громогласный голос и мертвого поднял бы. Что и случилось. Со стороны купальни донесся хрип.

Мы обернулись: в распахнутых настежь дверях еле стоял, поддерживаемый двумя вейриэнами, зелененький и измятый, как травка под коровьим копытом, Светлячок и силился что-то сказать. Роберт в два шага оказался рядом, и барон рухнул на колени, обняв его ноги, как простолюдин.

– Мой король… – прохрипел бедолага. – Прости…

– Обещаю тебе, драгоценный мой друг, я накажу тех, кто хотел отобрать твою жизнь, – государь погладил его по волосам, приподнял – как же я ненавижу этот жест! – голову и медленно провел большим пальцем по губам. И Анир поцеловал его перст, мерзость какая.

– Мой король, я слышал твои слова, – заметно окрепшим, но еще хриплым и прерывающимся голосом сказал барон. – Я не враг принцу и никогда не замыслю зла против него, клянусь жизнью и посмертием.

– Ты боишься, что теперь я сам убью тебя? – ласково спросил Роберт, и зеленоватая от яда кожа несчастного Светлячка заметно побледнела.

– Да, государь, – выдохнул он. – Но я не потому поклялся, не из страха… а потому, что он – твой сын, и ты его любишь.

– Так-то лучше, Анир. Значительно лучше, чем все, что я слышал от тебя и других до сих пор. Понял, наконец, что враг моего Лэйрина – мой враг.

Король вызвал стражу, приказал найти лекаря и доставить в его покои, а сам на руках унес юного барона, совсем лишившегося сил после недолгого всплеска.

На этом события того врезавшегося в память дня не закончились.

Поняв, что взбудораженную меня можно уложить спать, только если заморозить, как таракана, наставник согласился доиграть прерванную партию. И дела моей армии на клетчатой доске пошли из рук вон плохо. Рагар перестал поддаваться, в моем пехотном строе зияли значительные бреши, моя белая королева застряла в ловушке, а его черный офицер ускользнул от атаки, сожрал моего коня и всерьез угрожал короне. Только я применила рокировку и спрятала белого короля в крепость, как заявился рыжий, натуральных размеров.

На этот раз Роберт вошел тихо. Мы с наставником, разумеется, были предупреждены охраной о его приближении, но оба, не сговариваясь, сделали вид, что не заметили короля, и он с минуту наблюдал за нашими сосредоточенными лицами.

– Вейриэн Рагар, – сказал он, наконец, – ты либо плохо исполняешь свои обязанности, либо решил, что теперь тебе все позволено?

Наставник поднял голову.

– Ваше величество?

– Позволено не все, но можешь не вставать на этот раз. И не притворяйся, что не заметил меня, не поверю, – усмехнулся король, усаживаясь в кресло.

Он успел переодеться и смыть дорожную грязь – влажные волосы зачесаны назад, открывая высокий лоб, лицо бледное, суровое, и, если уж честно, не лишенное благородства.

– Ты знаешь, что я давно хочу услышать от тебя, вейриэн, – молвил он, когда молчать надоело. – Пусть и Лэйрин услышит.

Наставник вопросительно поднял угольную бровь.

– Теряюсь в догадках, государь. Но, пожалуй, скажу об одном. Если бы вы не тянули с признанием наследника столько лет, никто бы не усомнился в его праве, и дело не дошло бы до жертв.

– Праве? – Роберт продемонстрировал знаменитый стальной прищур. – А есть ли оно, это право? Ты находился в свите королевы Хелины двенадцать лет назад, вейриэн Рагар, я не забыл. Может, ты – настоящий отец Лэйрина, а? – злым, свистящим голосом говорил он. – От меня в нем ничего нет, зато ваше сходство не заметит только слепец!