Тирра. Невеста на удачу, или Попаданка против!

Вернулась она очень быстро и, едва переведя дух, продолжала:

– Очень уж крепко они дружили, всем на удивление. Никто не мог понять, что связывает Черного Ворона его величества и вашего батюшку, очень уж они разные были. Они даже сговорились породниться: женить виконта на вашей старшей сестре, когда леди Даиссия и лорд Дэйтар достигнут брачного возраста, а виконт закончит эту вашу магическую школу и будет инициирован как маг. Ровно за год до катастрофы это было. Но молодой виконт отказался, даже из дома сбежал. Ох и скандал был! А уж как наша красавица Даиссия ревела! Это же позор! Вам тогда и четырнадцати еще не исполнилось, а вы так гневались, аж искры летели – так переживали за бедняжку. И при всех поклялись… – Служанка осеклась, кинула быстрый взгляд на меня и прикусила губу, явно жалея, что сболтнула лишнее.

– И в чем же я поклялась? – как можно равнодушнее спросила я.

– Да так, глупости всякие говорили, уж простите, ваше сиятельство.

– Лисси!

– Вы поклялись, что Даиссия всем назло будет счастлива, – невнятно пробормотала Лисси и отвела взгляд.

Эх, Тиррина… На Светлых Небесах твоя сестра наверняка счастлива…

– Я любила старшую сестру, – кивнула я. Не потому, что помнила, а потому, что знала от других, какая она была.

Моя горничная за три года успела многое рассказать о жизни и чувствах Тиррины, а другие графские слуги, кто уцелел и осмелился остаться, подтверждали ее слова. Правда, таких было немного, в основном те, кто служил в городском особняке, а не в загородном поместье, где произошла катастрофа.

– Вы всех любили, миледи. Ваше сердечко всегда было большим, добрым и открытым даже простым слугам. И вас мы все любили, а особенно ваши батюшка и матушка души в вас не чаяли. Маг-универсал не часто рождается в Риртоне, и говорили, что вы станете лучшей выпускницей школы. И молодой король вам благоволил, всегда вашего батюшку спрашивал о вашем здоровье, граф рассказывал. Вам прочили такую карьеру, какую и знатному мужчине сложно сделать. Гордость семьи! – Лисси вздернула нос, словно речь шла о ней самой.

Мне стало горько. Не за себя, Тамару Коршунову, которая никогда не знала магии, а за Тиррину. Ясно, что ее семья была очень честолюбива. Любили ли они саму девочку или только будущие звезды на ее мантии мага?

Когда я поняла, чье тело заняла моя душа, было жаль, что дар Тирры оказался выжженным после катастрофы. Магия избавила бы меня от опеки Гинбисов, им никто бы не доверил одаренную девочку, – ни школа, ни король. И замуж меня нельзя было б выдавать, пока не исполнится двадцать один – возраст полного раскрытия и контроля мага. Да, жаль, что моя душа землянки до сих пор была невосприимчива к тонким силам этого мира.

– И когда Дэйтар стал графом? – спросила я.

– Так в ту же ночь, как и вы стали графиней, миледи, – тяжко вздохнула горничная. – Говорят, его отец скончался от сердечного приступа в собственной постели и титул перешел к его единственному наследнику. Подумать только, молодому лорду как раз исполнился двадцать один год, вечером отметили совершеннолетие, а наутро такая трагедия…

Удивительное совпадение, и оно мне не нравится.

Так не нравится, что в правый висок снова болезненно кольнуло. «Вьюнок» сегодня озверел.

– Эти смерти как-то связывают? – спросила я.

– Нет, но… – Лисси опять стрельнула глазами в сторону двери. – Я вот думаю, почему молодой граф ни разу не навестил вас за три года? Он же, я слышала, в школе опекал вас, как старший. А уж когда вы из неуклюжего длинноногого цыпленка в девушку стали превращаться, у вас кавалеров полкурса было. Вы сами мне рассказывали. Ой, и озорная вы были, до того как… – Горничная, скользнув по моему разукрашенному лицу взглядом, снова всплакнула. На этот раз у нее в кармашке передника нашелся носовой платочек, и наволочка не пострадала. – Так вот, молодой виконт всех ваших ухажеров гонял и в хвост и в гриву. Он же некромант, да на пять лет старше, да умен и силен не по годам. Его там боялись все, кроме вас.

Бедняжка Тиррина, – посочувствовала я бывшей хозяйке моего нового тела. В моей школе учился старший брат моей закадычной подружки, так это был ужас, когда он взял надо мной «шефство». После уроков не провожал, слава мирозданию, но на каждой перемене в класс заглядывал – проверял, жива ли. Ко мне никто из мальчишек-сверстников и подойти не осмеливался. А он относился ко мне как к болонке своей младшей сестры. Вот тоска-то была. И не думаю, что у Тиррины и Дэйтара были другие отношения: слишком велика разница в возрасте. Это потом она сокращается с каждым годом, а десять и пятнадцать или тринадцать и восемнадцать – это разные эпохи. Дитя и дядя.

– Мы с дедушкой Бером ждали, что он этих Гинбисов на место поставит, – еле слышно прошептала Лисси. – Но граф ни разу не приехал. Хотя я не знаю, приходил ли он к вам в лечебницу.

– Там много кто приходил, Лисси, я всех не запомнила. Особенно в первые дни, когда я очнулась и меня допрашивали королевские дознаватели.

Я не хотела вспоминать те дни, очень уж они были тяжелыми, да и смешалось все в сплошную полосу ужаса, растерянности и боли.

Больница – жуткое место в любом мире. Единственную наследницу графа Барренса лечили не дома, и дело не только в скупости Гинбисов, положивших лапы на мое состояние. Лечебницы в этом мире всегда строились поблизости от источников силы и были оснащены стационарными магическими капсулами для самых тяжелых случаев. Там даже королей лечили. В особых палатах, конечно.

– Но все это не проясняет, почему «только не граф Орияр», Лисси, – припомнила я ее категоричный тон. – Лисси, почему я должна вытаскивать из тебя правду клещами?

Горничная уже застелила постель, взбила подушки и заботливо откинула угол стеганого одеяла. Меня прошиб неожиданный озноб: может статься, это последняя ночь, которую я проведу в этой постели. За три года я уже привыкла и к особняку, и к моим покоям из четырех комнат – будуара, спальни, гардеробной и уборной. Даже больше личного пространства, чем в папином коттедже, только без центрального отопления и вай-фая.

– Даже черствость Дэйтара Орияра не причина, чтобы мне бояться этого замужества. И разве в королевстве есть закон, по которому девушка не может выйти замуж за несостоявшегося жениха своей сестры? – допытывалась я. – Что я еще не помню, кроме клятвы?

Горничная снова тяжело вздохнула, покосилась на дверь, словно нас могли подслушать за толстенным дубовым препятствием.

– Не велено мне говорить, миледи. Эти стервятники надеются, что вы ничего не знаете. Они же правды никогда не скажут.

– Лисси. Ты не им служишь, а мне.

И горничная решилась.

– После того как молодой Дэйтар отказался жениться на вашей сестре и уехал куда-то за границу, якобы на обучение, от него отстали. Но после смерти его отца за дело взялся сам король, и приказом принудил его жениться на другой знатной девушке, невзирая на траур. Тогда вся столица судачила: виданное ли дело! Но храм благословил. Видать, причина была. Обручились летом, в точности в эти же дни, как вас собираются обручать. Молодая, как полагается, уехала в его родовой замок, а осенью умерла.

Рука у меня дрогнула, и я заехала кисточкой себе в глаз.

– Ох!

– Бедняжка даже не дожила до консур… консут… Ох, вылетело у меня, каким хитрым словечком последний этап магического бракосочетания называется.

– Консуммация?

– Да-да, оно самое! Смотрите-ка, вспомнили! – расплылась в улыбке молодая женщина.

Еще бы знать, чем отличается магическое бракосочетание от обычного! Может, под консуммацией подразумевается не только первый секс между супругами?

– И с тех пор каждый год его женят, – вздохнула Лисси. – А бедняжки не доживают до конс… ну, до того, чтобы из нареченной стать настоящей женой. Даже предположить невозможно, какой рок их преследует. Сгубить вас решили эти окаянные Гинбисы! – всхлипнула Лисси. – Ведь если вы умрете от руки мужа, когда они не несут за вас ответственности, то по завещанию наследство ваше у них останется! Не удивлюсь, если они сами предложили вас королю как невесту.

– Подожди… – Я промокнула глаз, аккуратно нанесла хной точечки красной «сыпи». Лисси уже смотреть не могла на то, что я вытворяю с лицом. – То есть три девушки погибли, а этот мерзавец до сих пор не в тюрьме? И король не осудил его за убийства?

Горничная подсела ко мне ближе, взяла щетку для волос, чтобы помочь мне с косой.

– Так это слуги шепчутся, не доказано, что сам граф их убивал, – проговорила она еще тише. – Да и видели люди только закрытые гробы. Тайна, покрытая мраком, что с несчастными произошло, и говорят, даже маги не могут доказать причастность графа, либо сам король покрывает преступления своего любимца. Потому все помалкивают.

Холодок ужаса коснулся спины. Я поежилась. Как ни заманчива была возможность выйти из-под опеки Гинбисов, но не такой же ценой!

– А как же отцы его жен? – спросила я. – Они тоже молчат, правды не ищут? Не все же были круглыми сиротами, как я?

– Все, миледи. И только первая его жена была из титулованных дворянок, а две – простые горожанки. Король разрешил Черному Ворону даже мезальянс, лишь бы женить его. Из ровни-то никого не заставишь, дураков нет. И богатства никакие не нужны, жизнь-то дороже. Вот только Гинбисы рады-радешеньки.

– Какой ужас! Спасибо, Лисси. Ни за что не выйду за него!

Вот так возник наш маленький заговор.

Но даже если бы Лисси не рассказала мне кошмарные сплетни о королевском некроманте, мне хватило бы утреннего происшествия, чтобы бежать от алтаря без оглядки.

Наряд привезли утром.

Изысканное платье цвета слоновой кости – кружевное, с атласной подкладкой, – привезли рано утром вместе с диадемой, покрывалом, туфельками, перчатками и шкатулкой с нежным жемчужным комплектом, полагавшимся юной невесте по этикету.

Платье снова примерили, и оно село идеально по фигуре – видимо, не обошлось без магии, иначе такая скорость необъяснима.