И снова Колчина

К облегчению Мари, когда она провожала своего подопечного на завтрак, внизу никого не было. Она усадила мальчика за стол и прошла на кухню, где уже стоял поднос с едой Жана.

– Приятного аппетита – она расставила блюда перед мальчиком, и увидела, как Филипп заходит в дом с улицы. Она сделала вид, что ей срочно нужно взять что-то на кухне и поспешила там спрятаться, но когда она налила себе воды и приготовилась пить, в кухне появился мужчина, причина её метаний.

– Прячешься? – он склонил голову на бок и серьезно смотрел на неё.

– С чего вы взяли?

– Твое поведение выдает тебя.

– Меня? – она развернулась со стаканом в руках, и не ожидала, что Бланше будет стоять так близко, что расплескала от испуга воду.

– Тебя – мужчина продолжал стоять стеной и буравить её взглядом.

– Как?

– У тебя взгляд загнанной лани, и руки дрожат.

Маша подняла на него взгляд и свела брови, он же не отводил с неё глаз.

– Не… не может быть. – Она и вправду нервничала, посмотрела на свои руки, которые держали стакан и явно подергивались.

– Приревновала?

– Кого? – теперь в ней начала вскипать кровь, она злилась. Как он может ей предъявлять? Она вообще никто, и он ей никто, и не хочет она его ревновать. Но да. Это была ревность.

– Меня к Лилиан, – мужчина же оставался спокойным как удав. Конечно, он же ничего не испытывает к ней, а поцеловал просто, от нечего делать, пожалел, потому, что она плакала. Или вообще хотел отвлечь от грустных мыслей, которые прорвались в её голову вчера. И это, черт возьми, помогло. Но сегодня ей еще хуже, чем вчера.

Она не хотела говорить с ним на эту тему. Попыталась обойти мужчину, но он не дал.

– То, что я вчера поцеловал тебя, ничего не значит. – Маша снова вскинула глаза на него и уставилась, не отрываясь, внимательно слушая, что же он ей скажет, ведь она – то успела нафантазировать уже об их отношениях. – Просто ты была такая грустная, мне стало тебя жалко.

– Понятно – дернулась Мари, и снова попыталась пройти в гостиную – Спасибо за сочувствие.

Филипп все равно не выпустил её.

– Но если бы Лилиан не появилась, то на её месте могла бы быть ты.

Тут Маша уже сама не могла сделать и шагу.

– Так почему она, а не я? – этот вопрос сам вырвался из её рта, но уже деваться не куда, она спросила это.

Брови Филиппа поползли кверху.

– А ты бы хотела?

– А почему вы вчера меня не спросили?

– Я хотел женщину, и я знаю, какая Лилиан в постели, а тебя нет.

– Понятно – бросила Маша и все – таки ей удалось пройти мимо Бланше, и она быстро вернулась к Жану, которому стараясь угодить, Гретта подкладывала фрукты, и подливала сок.

– Жан, пойдем погуляем? Поиграем в мяч? – Маша встала около мальчика, и боялась даже посмотреть в сторону вышедшего из кухни мужчины.

Конечно, он выбрал Лилиан, она опытная, сексуальная, красивая, а у Мари ничего нет в свою пользу. Да, она не уродка, длинные ноги и волосы, стройная, грудь маленькая, да Маше казалось, что её вообще нет, за что там браться? Ни в какое сравнение с полной сочной грудью Болье, которую она всегда выпячивала перед Филиппом. Лицо обыкновенное, косметика только по праздникам, она еще молодая и вполне себе выглядит свежо и без неё. Полные губы и большие глаза, когда хорошее настроение они светятся зелеными искрами, когда ей грустно мутнеют и становятся ближе к серому, с зелеными прожилками. Маша стояла в отведенной ей комнате, напротив шкафа и оглядывала себя, в зеркале. Она молодая, симпатичная девушка, и этот мужчина, слово старый в этот раз употреблять не хотелось, ведь он полон сил и энергии, еще пожалеет, что сделал выбор не в её сторону. Она доработает до каникул, а потом уедет в Россию, там забудет про красавчика француза. А когда вернется, в этот дом больше не зайдет. Все! Решено. Так и будет. Она вздохнула и натянула джинсы.

– Жан, малыш? Ты готов?

– Да. – Услышала она бодрый голос мальчугана и они, взявшись за руки, направились на выход из дома.

Филипп пытался работать, он сделал пару самых важных звонков, но мысли возвращались к разговору с Мари. Его наваждением. «Почему она, а не я?» уже в который раз звучал вопрос в голове. Да потому, что он не хочет с ней связываться. Его интуиция говорит, что не нужно этого делать, он боится привязаться к ней, как к её сестре. Он вспомнил, как тяжело было вырвать Маргариту из своего сердца, отпустить. Но зная, что она любит и рвется к другому мужчине, сделал это, тем более у них общий ребенок.

Вот и Маша смотрит на него таким же наивным и пронзающим взглядом, осуждая за его поведение. А что он такого делает? Пытается быть довольным жизнью, может даже когда – то и получится стать счастливым. Он же не высказывает ей, что она подрабатывала, отдавая свое тело другим мужчинам. Филипп занимался сексом для удовольствия, а она зарабатывала этим. Надеюсь сейчас, он ей нормально платит, и ей хватает на её нужды. Представив себе обнаженную, стонущую под мужским телом Колчину, Филипп снова напрягся. Ему тоже нужно доставить себе удовольствие, и послушать её стоны, может тогда его отпустит?

«Может предложить стать ей моей музой, пока школа не закроется на летние каникулы? Всего три месяца осталось. А с ней проще, она почти всегда рядом. Точно, и практично и удовольствие можно получить в любое время».

Филипп убедил себя, что принял правильное решение.

15

Мари с маленьким Бланше довольные пришли с улицы, она так уморила мальчика играми с мячом, что он даже устал. Обедать сели втроем, напротив неё сидел Филипп, и внимательно оглядывал девушку, что ей было не по себе, и в рот не лез ни один кусочек. К концу трапезы, мальчик начал клевать носом, Колчина засуетилась и захотела унести его в комнату, уложить на кровать.

– Я сам – Филипп подхватил сына и понес на второй этаж, даже не успел дойти до спальни, как малыш уже задремал на его руках. Быстро избавив его от одежды, он нежно укрыл мальчика одеялом и встал, чтобы выйти. В этот момент Маша вошла в комнату забрать сумку, на эту неделю её работа в доме Бланше окончена.

– Пойдем, поговорим – Филипп взял её ладонь в свою и повел из их комнаты с Жаном в свою спальню. У Мари забарабанило сердце, ноги заплетались друг об дружку. Зачем он ведет её к себе? Она уже отказалась от мысли с ним переспать, ей уже не надо. Боже! Как защекотало внизу живота, аж захотелось сжать коленки, чтобы хоть немного утихомирить пыл.

Филипп втолкнул упирающуюся Колчину в свою спальню, а Маша с жадностью осматривала комнату мужчины, где ни разу не была. Но сосредоточить внимание на деталях не могла. Её разум задурманило, от запаха этого мужчины, которым полна была и его берлога.

– Ты еще хочешь?

– Чего? – Маша не понимая уставилась на мужчину, её брови сошлись на переносице, конечно, она прямо сейчас хочет, и готова упасть в его огромную кровать, как успела заметить краем глаза.

– Меня – тоном, словно это Маша предлагает ему себя, а не он, говорит Филипп.

– Да – смотря в его глаза, Маша покрывается красными пятнами от стыда, неужели она сказала это? Ужас! Но мозг не слушается её, и рот сам открывается и говорит за неё.

– Вы с Жаном натолкнули меня на идею создать балет, где будут задействованы люди всех возрастов. Мы возьмем танцоров не только с моего театра, но и детей из моей школы. А так же найдем, престарелых активно танцующих женщин и мужчин, у меня уже есть идеи. И ты, можно сказать, стала моей музой.

– Я? – Мари поплыла, от радости, что она сыграла роль в идее создания балета.

– Так, что тебе придется перейти на другой уровень. – Филипп склонился над ней.

– С Вами тоже придется учить ваш номер? Как с Жаном?

– Почти!

– А что мне нужно будет делать?

– Быть моим вдохновением, Музой.