Жизнь и страх в «Крестах» и льдах. И кое-что ещё

Эти мысли почти мгновенно пронеслись в моей голове, а затем они были прерваны необходимой в таких случаях беседой. Минут через двадцать после нашего прихода появился 92-летний дедушка Трейси, тот самый узник Холокоста – ну разве можно пропустить такое событие – знакомство с будущим свёкром его внучки. Выглядел он вполне преуспевающим старичком – к этому времени я уже знал, что Германия выплачивает таким узникам очень хорошую пенсию.

Следующий шок я получил, когда увидел, что хозяйка дома раздала всем сидящим за столом картонные тарелки разового пользования. Представляете: полгода ждали и готовились к прибытию, можно сказать, VIP person (очень важного гостя) и нате вам – угощение из бумажных тарелок! Впрочем, стаканчики для вина тоже были из пластика. Такие же были ножи и вилки. Скосив глаза на стоящий сзади меня буфет, я увидел, что в нём, как и положено, находится очень даже приличный обеденный сервиз.

Но и это был не последний шок в тот знаменательный день. Оказывается, что Женя договорился с хозяевами, чтобы я остался у них ночевать в бывшей спальне Трейси и, кроме того, сам Сэмюель вызвался назавтра сыграть со мной партию в большой теннис, а также рассказать мне о своих бизнесах, а некоторые из них даже и показать. Я, естественно, не стал отказываться ни от того, ни от другого. И когда наступает время для Жени и Трейси уезжать в их дом в Манхеттене, Женя отзывает меня в бывшую спальню Трейси и, так, чтобы нас никто на мог слышать, спрашивает:

– Пап, тебе будет здесь комфортно? (Как будто в это время был какой-нибудь другой вариант?)

– Не волнуйся, всё в порядке, можете ехать – отвечаю я.

На этом мы распрощались и они уехали, а я стал готовиться ко сну. Но и со сном в том доме мне тоже сильно не повезло: мало того, что в тот день в Нью-Йорке стояла невыносимая жара – около 40

С при 100 % влажности, что летом там бывает довольно часто. И, если ночью температура немного спала, то 100 % влажности никуда не делись. Теперь представьте меня, привыкшего к бархатному Калифорнийскому климату, где даже в летние месяцы по ночам всегда прохладно, а влажности такой не бывает никогда, лежащего в 8-ми метровой комнате и пытающегося заснуть. Справедливости ради надо сказать, что прямо над моей головой в маленьком окошке висел кондиционер, но я даже не пытался его включить: во-первых, хозяева мне не предложили его включить (может, были для этого какие-то причины?), а, во-вторых, он был очень старый и, значит, очень шумный – я бы всё равно не смог бы с ним спать. Вообще говоря, он мне сильно напомнил кондиционер, который я 25 лет назад по прибытию в Нью-Йорк, подобрал на улице и принёс на своей спине в квартиру. Но тогда я был на 25 лет моложе и, кроме того, я установил его в гостиной на большом расстоянии от спальни.

Итак, наступает утро после бессонной ночи. После завтрака Сэмюель везёт меня в свой теннисный клуб. Как и всегда, я очень надеялся на выигрыш, однако, я проигрываю ему партию, хотя и не с разгромным счётом. Теперь понимаю, что мои надежды на выигрыш были совершенно иллюзорными: после бессонной ночи, в такую жару и влажность, да ещё с чужой ракеткой, это было абсолютно не возможно, особенно, если учесть, что сам-то Сэмюель привычен играть в таких условиях.

После игры Сэмюель повёз меня показать один из своих бизнесов. По дороге он рассказал, что его главным бизнесом является продажа полиэтиленовых мешочков в продуктовые магазины Бруклина. Вот уж никак не думал я, что на таком бизнесе можно достаточно зарабатывать на жизнь! Но он объяснил мне, что продаёт их целыми грузовиками. А затем мы подъехали к очень старому двухэтажному деревянному дому на пять маленьких квартир. Мы прошли внутрь и по тому, что я увидел, было понятно, что жить там могут только одинокие малоимущие люди. Он с гордостью сказал мне, что каждую квартиру в этом доме он сдаёт за $1,000 и что у него есть ещё четыре подобных дома. А всего он сдаёт, кажется, 16 квартир. Я слушал его и в который раз никак не мог понять, что заставляло их много лет ютиться впятером в такой маленькой квартире?

В тот же день я улетел к себе домой.

Первая, но не последняя, Женина свадьба

Проходит год и приближается 23 июня 2002 года – день Жениной свадьбы с Трейси – событие, которого ждали и готовились больше года. Как вы уже догадались, готовились к этому событию исключительно родители и родственники невесты. Ни Таня, ни я к этому никакого отношения не имели. Лично я считал очень просто: для них вся эта шумиха имела вполне определённое и очень важное значение, а для меня вообще никакого значения, кроме того, что Женя женится – ну и на здоровье. Кроме того, Женя успел мне сообщить, что гостей там ожидается 250 человек – это в моей голове вообще не укладывалось. Я, конечно, понимал, что мне придётся там присутствовать, но не могу сказать, что мне эта обязанность была приятной. За пару недель до свадьбы звонит мне Женя и спрашивает:

– Пап, я уверен, что ты готовишь нам подарок и потому хочу тебя спросить: не хочешь ли ты взять на себя оплату оркестра, который уже заказан для свадьбы?

Я совсем не был готов к такому вопросу и, честно говоря, мне он был неприятен и среагировал на него таким вот образом:

– Женя, мне такие массовые мероприятия очень чужды и непонятны. Если это надо Трейси и её родителям – это их дело и потому они и должны этим заниматься. Я понимаю, что моё присутствие там необходимо и я, конечно, приеду. А что касается моего подарка для молодожёнов, то я решил, что привезу тебе чек на $5,000, если надо могу его прислать тебе прямо сейчас, а как ты/вы с ним поступите – это ваше дело.

Но не всё так гладко было и в процессе приготовления к церемонии. За две недели до свадьбы звонит мне совершенно расстроенная Кристина и говорит:

– Пап, ты знаешь, что произошло: позвонил мне Женя и сказал, что в качестве его сестры я буду участвовать в специальной церемонии самых приближенных, а имена участниц этой церемонии будут заранее где-то написаны. И вот он говорит, что имя Кристина никак не может там быть – оно не еврейское и потому я должна выбрать какое-то другое имя, более подходящее для этого события. Он что, совсем спятил?

Я успокоил её как только мог: я тоже не в восторге от всего этого мероприятия, но мы все должны сделать так, как это надо Жене, а он, к сожалению, полностью находится под управлением Трейси. И тут мы мало что можем сделать. Кристина же у нас, в отличие от Жени, человек резкий и на мои уговоры ответила так:

– Я не собачка, чтобы мне можно было менять имя, если им не подходит моё имя, я вообще могу не приезжать, но менять его для них я не собираюсь.

Конечно, я был полностью на её стороне. После этого Кристина добавила, что Женя совсем не ожидал такой её реакции и сказал, что подумает, как решить эту проблему. Через несколько дней он ей снова позвонил и сказал, что придумал, как они поступят в этом случае: вместо имени и фамилии каждой женщине из этого списка они поставят только инициалы и фамилии. Таким образом всё получилось по пословице: и овцы целы, и волки сыты.

На этом моё приготовление к свадьбе закончилось, не считая, подготовки моей публичной речи во время свадьбы. Сама свадьба, как вы уже, возможно, догадались состоялась в Бруклинской синагоге, прихожанами которой были родители Трейси, а может, и она сама тоже. Присутствовало на ней что-то около 250 гостей – не плохо, правда? Я даже подумал, что, может быть, крепость будущей семьи прямо пропорциональна количеству гостей на свадьбе.

А вот и моя речь на самом торжестве (естественно, на английском языке):

Дорогие Друзья,

Поскольку мои родители были очень заняты построением коммунизма в одной отдельно взятой стране, они не имели времени изучать географию. По этой причине они слегка перепутали местоположение города Санкт-Петербург и вместо Флориды родили меня в России. Вот почему у меня не было возможности изучать английский язык в Гарвардском Университете. Поэтому прошу вас быть снисходительными к моему английскому.

Мой дорогой сын,

Если бог даровал тебе Трейси,

Яркость солнца в её карих глазах,

Если бог даровал тебе её нежность и любовь её доброго сердца,

Если огонь страсти горит на вашей брачной постели,

Если печаль Трейси для тебя подобна концу света,

Знай, что ты везунчик и очень богат.

Мои дорогие дети,

Я хочу пожелать вам в очень далёком будущем, чтобы

На камне над вашей могилой написаны были следующие слова:

Эту влюблённую пару поместили сюда после

Столетнего юбилея их совместной жизни.

В своей любви им никогда не было скучно.

Свидетельство тому – полдюжины детей.

А теперь вернёмся к настоящему моменту:

Мои дорогие дети,

Я желаю вам оставаться молодыми в любом из возрастов, которые ожидают вас впереди.

Чтобы быть таковыми, есть нечто большее, чем играть на теннисном корте,

Кататься на горных лыжах или на велосипеде.

Любовь делает нас молодыми в любом возрасте!

Никогда не будьте слишком старыми, чтобы танцевать при свечах,

Никогда не будьте слишком старыми, чтобы целоваться при свечах,

Никогда не будьте слишком старыми, чтобы заниматься любовью при свечах.

А теперь, Мои дорогие друзья!

Я хочу поднять этот тост за их дом, полный свечей и детей, на всю их долгую и

счастливую жизнь.