Отморозок Чан 2

Резко оттолкнулся руками от пола, открыл глаза и увидел своё лицо. Густая чёрная борода, раскосые глаза, длинные волосы, мокрыми прядями свисающие вниз. Охуенный китаец…

Это было отражение… Моё отражение в ёбаной луже, над которой я стоял в позе «упал-отжался». Вокруг шипел дождь, а по моей спине стучали тяжёлые капли.

Принялся откашливать воду, которой успел наглотаться из лужи.

Вдоволь накряхтевшись, сел на жопу. Вокруг были всё те же пейзажи: лес и дорога.

Светало… Я что, провалялся тут всю ночь? Походу да. Видимо, споткнулся, уебался башкой в асфальт и уснул. Оно и немудрено, – уебаться в смысле, – в таких-то тапках. С ненавистью посмотрел на них: мерзкие резиновые хуесосы валялись в шаге от меня, злорадно улыбаясь своими ебучими петличками. Схватил одного и принялся яростно хуячить об асфальт, периодически поглядывая на второго: пусть смотрит, пусть видит, как страдает его охуевший дружок…

– Ну и кто тут теперь, блять, смеётся?? Кому тут, сука, смешно? А??? Что не смеёшься?? Не смешно нихуя стало??? Иди сюда!

Схватил второй тапок и принялся хуярить об асфальт уже обоими, словно обезьяна пойманными белками.

Отхуярив обоих как следует, натянул на ноги. Пидорасы жалобно скрипнули. То-то же, блять… Теперь можно и подумать, что тут произошло. И я не про избиение тапок: оно может кому-то и могло показаться странным, но только потому, что этот кто-то никогда, блять, не подвергался насмешкам ёбаной обуви. Это обидно. А подумать я хотел о другой ситуации: что это меня вдруг приглючило? Коридор какой-то, пулемёт…

Походу пока я тут "отдыхал", начался дождь, вода натекла в углубление, под ебальник, а когда стало заливать сопла, я и проснулся с перепугу. Инстинкт самосохранения, ебать его в сраку.

Вот и подумали, хули. Ладно, некогда тут рассиживаться: надо как можно быстрее добраться до деревни и заточить чего-нибудь: есть хочу – умираю.

Поднялся на ноги, размял затёкшие мышцы, с отвращением посмотрел на свою пристыженную обувку и поплелся дальше, скрипя при каждом шаге как еблан.

Кажется, старик меня наебал-таки… Пидорас. «Километров пять» я прошёл ещё до того, как устал и устроил незапланированный привал на обочине, а после незапланированного привала я прошёл ещё столько же, если не больше, и никакой деревни…

Ну, хуесос старый… Если до вечера так и не встречу ничего похожего на деревню – вернусь обратно к автобусу и проволоку тебя на твоём очке по асфальту все эти "километров пять", слушая твои вопли как радио…

Насладиться визуализацией наказания охуевшего старика-пиздабола в своём воображении я не успел: заметил вдалеке две фигуры. Они хуячили от горизонта мне навстречу.

Первая, блять, хорошая новость за сегодня… Хотя, может, и не очень хорошая: люди в наше непростое время редко бывают "хорошей новостью", потому что, хуй его знает, что им под "РПГ" приглючить может: решат, блять, что ты тёлка, которая трахнуть её умоляет в два смычка, и всё – ты участник забега, в котором лишь первое место обеспечит целомудрие твоего и без того настрадавшегося китайского очка…

Как-то пидорно звучало. "И без того настрадавшегося очка" – сказал тоже… Настрадавшегося не в гейском смысле, а в библейском. То есть уставшем от мирских треволнений вместе со всем остальным телом. Заебалось очко моё сжиматься от ужаса, если коротко, в этом к хуям пизданувшемся мире, где бал правит жестокость, несправедливость и непосильные лишения.

Короче, ебаться с мужиками на безлюдной дороге (да и вообще в любой другой локации), – это точно не лучшая идея для постапокалиптического досуга. То есть не "не лучшая", а вообще, блять, самая худшая из всех возможных идей для постапокалиптического досуга. Во всяком случае для меня. Будь со мной капитан, он наверняка имел бы совершенно другое мнение по этому вопросу. Но капитана голубиной фермы, слава богу, со мной не было, так что ябыстро и решительносошёл с дороги и сныкался в кустах, спасая своё очко от гипотетического надругательства.

Фигуры приближались, я уже слышал их голоса: мужской рассказывал хуёвые шутки столетней выдержки, а девчачий хихикал так, словно эти шутки были смешными. Когда голубочки оказались совсем близко, я выглянул из кустов.

По дороге шёл кабанистого вида мужик в охотничьем комбезе и резиновых сапогах, девчонка же оказалась не девчонкой, а шпаловидным подростом в таком же комбезе, что и у кабана, а вот на ногах молодого были не резиновые сапоги, а довольно сносные армейские ботинки…

У обоих за спинами висели ружья, а у кабанистого мужика на поясе примастырены ножны, из которых торчала деревянная рукоять, а рядом – затасканная кобура с пистолетом, который любой уважающий себя бандит узнает с одного взгляда: «Император».

Эта мразь – самый уёбищный пистолет в мире, и, я уверен, величайший позор Империи, хуй знает каким образом попавший когда-то в серийное производство. Интересен он был тем, что в отличие от нормальных пистолетов, в него отдельно заряжался порох и пули. В теории это должно было увеличить объём магазина до охуевших пятидесяти снарядов без особой потери в компактности, и по факту этой цели достигнуть удалось. Но какой, блять, ценой?

Первым его достоинством была хуёвая герметизация многоразовой гильзы при заряде пули, из-за которой поражающая способность последней иногда могла достичь поражающей способности брошенной вам в спину бродягой пивной банки, что не сильно повышало ваши шансы на победу во внезапной пьяной перестрелке в баре, когда первый выстрел часто становится единственным. Вторым успехом инженеров, истекающим из первого, стала кривая автоматическая установка пули, способная понизить точность настолько, что, потеряв любимую работу и решив по этому случаю вышибить себе мозги из "Императора", вы могли случайно застрелить мамулю, спящую в соседней комнате, причём пуля прошла бы не по прямой траектории, через стену, а покрутилась бы сначала по комнате, съебала в коридор, пролетела под дверью и только затем убила бы вашу дражайшую мамку. Ну а вишенкой на торте стал ёбаный пороховой-кейс, который мог случайно детонировать при выстреле, оторвав вам руки и половину ебальника.

«Императора» выпускали в обеих частях Империи, и, если вам повезло, и вы получили китайский экземплярчик, то шансы погибнуть при выстреле с "Императором" у вас примерно пятьдесят на пятьдесят, вне зависимости от того вы из этой хуйни стреляете или в вас. А вот если вам попался ствол, сошедший с российских конвейеров, то шансы выжить остаются только у того, в кого стреляют, причём шансы, стремящиеся к ста процентам.

Короче, нет ничего удивительного, что "Императора" в народе куда чаще называют "Еблан", в честь человека, решившего из него пострелять. А ещё благодаря нему появилась поговорка: "Императору неважно, в кого ты целишься" – так говорили, когда ты хотел навредить кому-то, а в итоге навредил сам себе.

Ладно, некогда мне тут размышлениям придаваться – надо догонять охотников, пока совсем далеко не ушли.

Выбравшись из кустов, я поспешил вслед за ними.

– Эй, бродяги! – крикнул им в спины, когда оказался метрах в десяти. – Вы случайно не из деревни отца Анатолия?

Малец аж подпрыгнул от неожиданности. Через секунду оба обернулись на меня с удивлённымиебальниками.

– Оттуда, – кивнул кабанистый мужик, внимательно оглядывая меня с ног до головы. – А вы…

– А я из автобуса, – ответил я, остановившись меньше чем в полуметре от него и явно вторгнувшись в личное пространство. – Мы как могли к вам спешили, рассчитывали уже вчера вечером похрючить на нормальных кроватях в хорошо проветриваемых помещениях, а то поверьте – спать с полусотней пердящих стариков и детей в непроветриваемом автобусе – то ещё удовольствие. Но примерно в пяти километрах от вас, хотя по ощущениям в пятидесяти, на нас дерево ёбнулось. На автобус в смысле. Короче, меня за помощью послали, если коротко. Кстати, естьбритва, или машинка для стрижки или хотя бы зажигалка?

– О господи ты боже… – мужик перекрестился. Малец, бросив взгляд на отца, поспешил перекреститься тоже. – Потери есть?

– Да не, – махнул рукой. – Одну бабку раздавило, но её особо никто и не любил, так что мы это в приобретения записали, а не в потери. А вот дерево убрать сил не хватает. Ну или ума. Деревня-то где ваша? Далеко?

– Рядом. Не больше километра. А зачем вам бритва нужна?

– Да хочу жиробасу одному усы сбрить – бесячие, пиздец. Но это потом – просто к слову пришлось. Сейчас надо с деревом разобраться побыстрей, пока они там все ножи не затупили: хуй потом колбасу чем порежешь.

– Вы не беспокойтесь, мы вас в деревню сейчас проводим, и с деревом тоже поможем. Правда, у нас в деревне беда преклю…

– Да я сам дойду, бродяга, не парься, – перебил его я и кивнул на пацана. – Это сын твой?

– Да, – он взял пиздюка за плечо. – Славка…

– Здоровый, – кивнул я, оценивая. – Какой размер?

– Чего? – нахмурился батя.

– Не тупи, блять. Размер ноги у него какой, ёбт.

– Сорок второй…

– Как раз…

– Что как ра…?

Я сделал шаг, выбросил левую руку вперёд, ловким движением скинул застёжку с кобуры, вынул ствол, пока вёл вверх, развернул, большим пальцем снял с предохранителя, упёр ствол под подбородок мужика и нажал на спусковой крючок.

Раздался щелчок. Осечка…

Сука, блять, ебаная… Я ж говорил: говно ебучее, а не ствол…

Не успел я удивиться той нечеловеческой ловкости и скорости, с которой завладел оружием этого деревенского хуесоса, и вдоволь наогорчаться досадной осечке, как получил кулаком в ебальник. Хорошо так – от души.

Отшатнулся. Мужик вцепился в мою руку, держвшую его ствол (в смысле пистолет державшую, а не хер).

– Ты что творишь!?!?– проревел он, выпучив глаза.

Вместо ответа дёрнул его на себя и мотнул головой. Удар моей башки его не успокоил, а вот нож, который я успел выхватить из его ножен и которым ударил в бочину – прыти поубавил явно.