Убожество

– Хватит уже! – старику не удается поднять голос. Он хрипит и мямлит, не в силах кричать. – Ответь нормально.

– Есть вопросы, на которые я не могу ответить. Вам не стоит волноваться из-за таких пустяков.

– Ответь хоть на что-нибудь!

– Считайте, что я ваш лечащий врач. Хотя я не являюсь врачом по своей профессии, однако у меня достаточно знаний в этой сфере.

Здесь что-то не так. Точно, это не нормально. Этот человек лжет. Нужно выбираться отсюда. Немедленно!

– Где выход?

На мгновение на лице Августа отобразилось удивление, и эта кратковременная эмоция поражает старика, хотя он и не понимает чем.

– Выхода нет. Это наш дом, наше убежище. Здесь мы в безопасности.

Как это «нет выхода»? Старика заперли здесь. Он не хочет здесь находиться. Выход! Нужен Выход. Почему его не хотят отпускать?

– Я… не хочу… выпустите! Отведите меня к выходу. Я знаю, он здесь есть. Он должен быть.

– Успокойтесь, не надо нервничать…

– Но… Он же есть… он всегда был. Я знаю. Отведи меня к нему.

Трясущиеся руки старика потянулись вверх и слабой хваткой вцепились в руку Августа. Старик тянул его к себе, но Август не шевелился. Он наблюдал за бедным человеком, лежащим перед ним на кровати и бредящем о том, чего он не знал. Старик пускал слюни, нес какой-то откровенный бред и не переставая требовал выпустить его, переходя на угрозы.

– Уничтожу тебя! Выпусти!

Терпение Августа лопнуло. Было понятно, что дальше так нельзя, старик слишком сильно перенервничал и успокоить его одними словами уже не удастся. Придется переходить к более радикальным средствам. Август достал из кармана ампулу и шприц. Он еще раз перевел взгляд на старика, чтобы убедиться в том, что это действительно необходимо. Тому плохо, и он не может справиться сам. Август разбил ампулу и наполнил шприц прозрачной жидкостью. Все произошло очень быстро. Мужчина убрал руки старика, скинул с него одеяло, перевернул на бок и сделал укол в ягодицу.

Старик сразу же начал успокаиваться, а голова проясняться. Он слышал, как бешено колотится в груди его сердце и видел, как перед ним стоит человек, теперь напоминавший ему нациста. В голове четко и спокойно стучала одна мысль: «Я заперт здесь».

– Послушайте меня, – начал Август, садясь на край кровати. – Я не могу сейчас ответить на все ваши вопросы, а я прекрасно знаю, что у вас их очень много. Я не просто так здесь нахожусь – я ухаживаю за вами, и я знаю гораздо лучше, что сейчас вам нужно, чем вы сами. Главная моя задача, чтобы вы не страдали. Постепенно я буду отвечать на некоторые ваши вопросы, когда сочту, что вы к этому готовы, а до этого момента вам придется потерпеть.

Последние слова старик не смог разобрать. Его взор помутнел, веки непроизвольно стали закрываться. Голова стала слишком тяжелой. Она упала на подушку, и старик провалился в сон.

Глава 2

Едва открыв глаза, старик тут же осознал, что находится в аду. Точнее в одном из кругов ада, который смог уместиться в одной небольшой комнате, где царил холод и полумрак. Здесь нет окон. Часы не висят на стене и невозможно сказать день сейчас или ночь. Какой месяц, какой год… как долго он находился здесь? В груди родилось необъяснимое беспокойство, которое быстро росло и, словно яд, вместе с кровью распространялось по телу. В пугающей тишине отчетливо слышно, как учащается сердце старого человека, как сбилось его дыхание, переходя на резкие хриплые вдохи. Старик пытался вспомнить, что было вчера… вчера ли… как долго он спал? Сколько времени прошло? В голове лишь смутные образы. То появлялись, то внезапно исчезали. И истинную подлинность этих коротких воспоминаний невозможно определить. Внезапно комната пришла в движение, пол, стены, потолок двигались вниз, скрепя металлом. Вокруг полно людей и старику не нравилось, что они обступили его, он задыхался среди них. Было ли это на самом деле? Дни, года, десятилетия назад или это всего лишь плод воображения? Ответов в темной, маленькой и все же пока еще неподвижной и пустой комнате не нашлось. Долгое время он лежал почти не шевелясь. На то не было ни сил, ни желания. Слабость преследовала его с тех самых пор, как он впервые открыл глаза, еще до того, как он приобрел то, что с трудом можно определить как «сознание», и от этой тяжкой слабости уже невозможно было избавиться ни долгим сном, ни приемом препаратов. От подобного состояния его глаза закрывались сами собой. Невозможно было бороться с нахлынувшей сонливостью. Он закрыл глаза и еще долго лежал в полудреме. Просыпаясь, вздрагивая от страха и холода, засыпая вновь громко сопя, а иногда что-то тихо и неразборчиво бормоча. Когда его глаза открылись вновь, в комнате горел яркий свет. Он не был настолько ярким и ослепительным, каким казался старику, привыкшему к постоянной темноте. Сразу же начали слезиться глаза и совершенно не было сил, а также координации движений, чтобы у него получилось вытереть слезы. Пришлось часто моргать, но даже это оказалось не так просто. Неожиданно кто-то вошел в комнату, громко хлопнув дверью. Август? Взгляд его все еще расплывался и было трудно рассмотреть вошедшего. К моменту, когда он привык к яркому свету, гость уже пересек комнату и сел в кресло, оказавшись спиной к старику. Слабое зрение не давало понять кем был этот человек. Старик, забыв о своем состоянии, каким-то образом заставил себя приподняться, чтобы получить возможность немного получше рассмотреть таинственного посетителя. Не обращая внимания ни на боль, ни на слабость и тем более на глупость своего решения, старику с трудом, но все же удалось скинуть с себя тяжелые одеяла, и потом, освободившись от их удушающей тяжести, у него получается приподняться на локтях. Так было немного лучше видно незваного гостя, но понять кто это старику так и не удавалось. Скорее всего, незнакомец не знал, что в комнате помимо него находился еще один человек, либо тщательно старался не обращать на него внимания. Он ничего не замечал вокруг себя, впав в подобие транса. Сидел молча, застыв будто парализованный, он словно не дышал, а только смотрел прямо перед собой в одну точку, в стоящий перед ним нерабочий телевизор. Старик не видел, но был точно уверен в том, что человек не моргает, его взгляд остекленел, лицо застыло в маске гнева. Или… отчаяния, жалости к себе и даже брезгливости. Незнакомец сжимал в своей правой руке какой-то предмет. Пульт или стакан, рассмотреть точно не получалось. Старик вздрогнул от неожиданности, когда незнакомый мужчина, резко вскочив с кресла, с яростью швырнув вещь, которую он все это время сжимал в руке, прямо в экран телевизора, разбив его в дребезги. От неожиданного и очень громкого звука удара и бьющегося стекла, старик буквально подпрыгнул на кровати. Одновременно громко хлопнула дверь. Это вернулся Август и теперь стоит в дверях, наблюдая за странным поведением старика, который смотрит на него, слушая с какой бешеной скоростью и силой бьется сердце в груди. Воздуха не хватало, приходилось часто-часто дышать. По лбу стекал холодный пот, начался сильный озноб. Он даже и не мог себе представить, что будет так рад видеть этого странного человека. Он идет к старику, который трясущимися пальцами показывает на кресло и, не отрывая взгляда от Августа, пытается ему что-то сказать, но окончательно сбившееся дыхание не дает ему возможности набрать достаточно воздуха, чтобы выдавить из себя хотя бы одно слово. Однако, Август не спешит бросаться осматривать комнату. Он вообще не смотрит в ту сторону, в которую так настойчиво продолжает указывать старик.

Наконец, ему удается выдавить из себя пару слов:

– Кто… это? – тихо, сипло и практически только себе под нос.

Удивительно, но Август не только услышал, но и смог разобрать слова старика, хотя и совершенно не спешил с ответом. Уже стоя вплотную с кроватью, он спрашивает его:

– Про кого вы говорите? – его голос отдает металлом.

Старик перевел взгляд с Августа на телевизор и… никого не увидел. Пустое кресло, пустая комната. Только что там сидел человек, а теперь никого! Старик бегает взглядом, осматривая все кровати и углы, ища любое месте в комнате, в котором потенциально могла быть возможность спрятаться. Но не видит ничего подозрительно. Однако, это не успокаивает его, а лишь наоборот взвинчивает еще сильнее. Он пытается заглянуть под каждую кровать, только под ними темно и ничего не видно, вновь осматривает углы, но там все так же пусто. Плотно ли закрыта дверь в комнату? Мог ли незнакомец успеть проскользнуть мимо Августа или он все еще прячется в этой комнате? Поднятая рука все сильнее трясется от напряжения, продолжая настойчиво показывать на то месте, где только что находился незнакомый человек. Старик последний раз обводит взглядом пустую, если не считать Августа и его самого, комнату, пытаясь убедить самого себя, что больше здесь никого нет. Только после этого он опускает свою обессилившую руку, которая падает на кровать, не желая больше подчиняться глупым приказам своего хозяина. Экран телевизора разбит, однако, виновник отсутствует. Был ли экран разбит вчера он не помнил.

– Вы что-то видели? – спрашивает Август.

– Я… – запинается старик. Он вовремя останавливается, поняв, что не хочет говорить правду, что правда – это не то, что имеет сейчас какую-ту ценность. – Не-а, – бормочет он невнятно и устало мотает головой.

– Старайтесь не зацикливаться на ваших галлюцинациях, – как ни в чем не бывало говорит Август. – Помните, что в этой комнате больше никого нет. Концентрируйте свое внимание на простых вещах.

Старик не до конца понимает, что за бред несет этот человек.

– Кто ты? – имя крутится в голове, но старик никак не может вспомнить.

– Вы не помните меня? – незнакомый человек изображает удивление.

– Я… знаю тебя, но… ты… как тебя зовут? – кажется, будто имя вот-вот всплывет в голове. Только это ложное чувство лишь мучает старика, не давая такой простой ответ.

– Я каждый день говорю вам как меня зовут, – настаивает человек.

Старик не понимает как такое возможно. Каждый день? Каждый день…

– Айрат? – имя всплывает неожиданно, и он полностью уверен в своей правоте, хотя и совершенно не понимает откуда в его голове взялось это имя

– Раньше меня так звали, но сейчас у меня другое имя.

Старик в замешательстве. Он был так уверен и ошибся.

– Если вы не можете вспомнить, я подскажу вам. Меня назвали в честь месяца года…

Месяц… что за псих мог дать человеку имя в честь месяца и для чего вообще потребовалось менять собственное имя? Они что, нарушили какие-то законы и теперь прячутся от правосудия?

– Август? – неуверенно спросил он.

– Правильно. А как вас зовут?

Старик повторяет его вопрос про себя и не может дать на него четкого ответа. Он закрывает глаза и хочет дотронуться рукой до лба, но руки не слушаются. Почему ему так тяжело думать? голова тяжелая, словно раздута изнутри.

– Виталий Викторович? – старик не отвечает на вопрос, он спрашивает верна ли его догадка.

– Все верно, – подтверждает Август. – Старайтесь не забывать такие простые вещи. Почаще повторяйте сами себя собственное имя, мое имя. Запоминайте, что с вами происходит. Это очень важно.

Что это за место такое? Серые страшные стены, сломанные кровати. Старик не понимает, где он находится. Что это за странное помещение, похожее на подвал.

– Где мы? – спрашивает он.

– Давайте с вами договоримся, – сразу начал Август, не запинаясь, словно зачитывая подготовленный текст. – Я отвечу на ваш вопрос, а вы расскажите, что вы видели, когда меня здесь не было.

Старик кивнул головой, хотя и не хотел ничего ему рассказывать. С другой стороны, ему почти нечего рассказывать.

– Буду считать, что мы договорились, – подвел итог Август. – Мы находимся в жилой зоне подземного бункера, который расположен в северных широтах нашего государства.

Подвал на самом деле бункер… можно ли в такое так легко поверить? У старика нет другого выбора. У него начинает болеть голова.