Наблюдатель

–Вероятно, – отвечал Александр.

– Мы подготовим Вам комнату.

– Буду признателен!

Она поклонилась и отошла, так же незаметно, как и появлялась. Александр заметил, как к торговцам почти подполз, на коленях, какой-то маленький человечек, похожий на слугу. Склонившись к Игучи-сану, он зашептал что-то ему на ухо. Пожилой торговец сильно побледнел, видимо новости были не утешительные, но Александра это особенно не заинтересовало, он взял свои мечи и вышел на улицу, сунул ноги в гэта, прошёлся взад вперёд, наслаждаясь свежим воздухом. Этот постоялый двор стоял на большой дороге вдалеке от деревень, к его большому зданию прилепились лишь несколько покосившихся сараев, стены и крыши которых представляли из себя скорее символическое укрытие от дождя и ветра. Александр подумал, что Сугахара-сан выбрал этот постоялый двор местом встречи именно поэтому. Он уселся на веранде, в десяти шагах от него Асахи развешивала бельё на верёвки. Щека её была красна, лицо угрюмее, чем обычно, Александр задумался можно ли считать её красивой. По здешним представлениям очевидно – нет. Но ему она казалась довольно привлекательной. Асахи почувствовала, что на неё смотрят, и обернулась, на секунду взгляд её стал злобным, как у дикой кошки, но она тут же отвернулась, толкнула ногой деревянную кадку с бельём и продолжила вешать тяжёлые, мокрые простыни, приподнимаясь на цыпочки. Александр заметил, что её сандалии совсем ветхие, даже хуже чем его. На улицу вышли торговцы, лица у них были озабоченные, похоже они решили тронуться в путь немедленно. Игучи подошёл к Александру, опять склонился низко в поклоне и сказал:

– Нам приходится срочно ехать дальше! Ваш друг ещё не появился?

Александр отрицательно покачал головой.

– Очень жаль! Очень жаль! – затараторил старик, он всё время отводил взгляд, чтобы не встретиться глазами с Александром.

– Что случилось? – спросил его Александр.

– Ничего! Совершенно ничего! – опять зачастил торговец.

– Но я бы советовал Вам убираться отсюда, как можно скорее! – добавил он горячим шёпотом и прежде чем Александр успел что-то сказать, кланяясь, быстро отошёл. Александр ощутил в груди какую-то тревогу, которая ещё больше усилилась пока торговцы, подгоняя своих носильщиков, не скрылись за поворотом дороги. На веранду вышла хозяйка, она тоже смотрела вслед торговцам, Александру показалось, что она встревожена, хозяйка смотрела, пока они не скрылись из глаз, потом ушла в дом. Асахи закончила с бельём, закинула тяжёлую кадку на плечо и пошла за угол дома, к сараям сгибаясь под её тяжестью. Александр сидел, прислонившись плечом к бревну, поддерживающему крышу, Солнце поднялось уже высоко, он представил, как здесь сейчас пролетают автомобили по скоростному шоссе, его начало клонить в сон. Он видимо задремал, потому что шикарный паланкин влекомый двумя носильщиками в больших соломенных шляпах возник перед ним точно по волшебству. Носильщики поставили паланкин на землю, и из него вылез приземистый плотный японец с недовольным круглым лицом. Александр сразу узнал его, это был Сугахара-сан. Сугахара-сан резко высказал что-то своим слугам, шлёпнул одного из них веером, который держал в руке и повернулся к Александру, не обращая больше внимания на своих виновато кланяющихся носильщиков.

– Дорогой друг! – сказал он, подходя, и Александру показалось, что Сугахара-сан сейчас обнимет его, но тот только чинно поклонился. Александр поклонился в ответ.

– Эти проходимцы, – кивнул на носильщиков Сугахара-сан, обещали доставить меня сюда ещё вчера, но умудрились сбиться с пути! Нам пришлось ночевать в какой-то деревне! Это было жутко! Даже дом старосты там чуть лучше свинарника! Надо бы их повесить! Ну да ладно!

– Хозяйка! – обратился он к выбежавшей навстречу женщине, которая склонилась так низко, что едва не стукнулась лбом о пол, – нам нужно отдельное помещение! Чтобы никто не помешал мне и моему старому другу обсудить кое-какое дело! И принесите чего-нибудь поесть и выпить! И побыстрее!

Хозяйка, беспрерывно кланяясь и извиняясь, провела их в небольшое помещение позади основной залы, открывая перед ними одну за другой перегородки оклеенные бумагой. Здесь было чище, чем в других комнатах и посторонние звуки сюда почти не долетали. Хозяйка принесла спиртное и закусок, едва она скрылась за перегородкой, как напыщенное, важное выражение сошло с лица Сугахара-сана, теперь Александр видел перед собой его, таким как раньше.

– Извини, Саш за всю эту комедию! Ноблис оближ, так сказать, – устало проговорил Сугахара, по-русски, потирая лоб.

– Проблемы? Я могу чем-то помочь? – осведомился Александр.

– А-а, – Сугахара махнул рукой, – лорды враждуют, крестьян режут как скот, и самое обидное, что ни во что нельзя вмешиваться! Только наблюдать! Иногда я чувствую себя так точно, нахожусь в видео игре! А еда здесь ничего так, не худшая!

Александр кивнул.

– Знаешь, с тех пор как я здесь, мой взгляд на японскую историю полностью изменился! Когда я учился в школе, меня всё это так завораживало! А на самом деле оказалась только грязь, стыд и ничего человеческого! Нобунага – сумасшедший садист, Муссаси – пьяница и трус! Короче говоря, одно сплошное разочарование!

Сугахара невесело рассмеялся, махнул рукой, осушил чашку сакэ и поставил её на стол.

– А тебе как здесь?

– Да так, – Александр пожал плечами, – как и везде. Я просто курьер, стараюсь ни во что не вникать.

– Молодец! Вот что значит профессионал! – с завистью сказал Сугахара, – а мне иногда так хочется взять за шкирку какого-нибудь очередного напыщенного даймё и мордой об стол! Но нельзя! Знаю! Вот возьми!

Он бросил перед Александром небольшой чёрный носитель.

– Здесь запись битвы при Сёкугахаре! Посмотри на досуге! Оборжёшься! Все учебники теперь придётся переписывать!

Сугахара осушил ещё одну чашку. Александр смотрел на него, этот большой, сильный, невероятного мужества человек показался ему сейчас каким-то надломленным.

– Как дела у моей дочери? Как она? – спросил Сугахара и голос его дрогнул.

– Закончила второй класс старшей школы. У неё всё хорошо. По результатам теста заняла восьмое место на своём потоке.

– Да! Она у меня умничка! Чёрт, когда я попал сюда, она ещё ходила в среднюю школу! Чёрт! Я устал! Я здесь уже так долго! – он стукнул кулаком по столику так, что чашки подпрыгнули с жалобным звоном.

– Мне передать это? – осторожно просил Александр.

– Передать? Не надо! А хочешь, передай! Скажи, Сугахара превратился в алкоголика, на почве сочувствия к своим предкам! Толку что? Всё равно заменить меня некем! Гадство! Кстати, что это на тебе надето? Где вы взяли такую расцветку?

– Как где? Ты же сам…

– Да ладно! – Сугахара восхищённо цыкнул языком.

– У кого-то с чувством юмора не всё в порядке! – он нехорошо хохотнул.

Александр вспомнил, как косились на него, несколько встреченных им за эти дни крестьян.

– Идиоты! – пьяно заявил Сугахара и опять засмеялся.

Александр спрятал носитель под полы своего кимоно нелепой расцветки и помог Сугахаре дойти до своего паланкина. Едва они вышли на улицу, как лицо японца стало надменным и угрюмым. Сугахара обругал последними словами носильщиков и пока те помогали ему залезть в паланкин, угрожал их повесить по возвращении. Двое мужчин бодро ухватились за жерди, Сугахара высунулся из паланкина и сказал неожиданно трезвым голосом:

– Уходи отсюда немедленно!

– Почему?

– Асагири потерпел поражение. Его люди рассеяны, некоторые из них объединились в банды. Это только вопрос времени, когда они здесь появятся! А ну поторапливайтесь, бездельники!

Александр вернулся к веранде и уселся на прежнее место. Подошла Асахи и посмотрела на него как-то странно.

– Господин самурай будет обедать? – спросила она, неловко кланяясь.

– Может позже, – лениво отвечал Александр. Он подумал, что и голос у девочки тоже приятный.

– Сколько тебе лет? – спросил он.

– Тринадцать, – отвечала она, щёки её слегка порозовели.

«Ещё год, может меньше, и её начнут подкладывать под проезжающих здесь гостей! Если ей, конечно, повезёт прожить этот год!» – подумал Александр. Ему стало тоскливо и как-то нехорошо на душе.

Асахи между тем переступала с ноги на ногу, как будто хотела что-то спросить.

– Хочешь что-то спросить? – обратился к ней Александр.

– Можно? – она глядела из подлобья и совсем забыла о том, что должна постоянно кланяться.

– Валяй, – милостиво разрешил он.