Стать Мику Айдзава

– Понимаешь, – говорил он Мику, – там даже у такой радикальной музыки, как наша есть рынок сбыта. Проводятся фестивали, много клубов, альбомы продаются неплохими тиражами.

В Японии, если бы Мику не была моделью, они не смогли бы позволить себе не только эту квартиру, но даже и вообще нормальную жизнь. Он знал, что она тяготится своими съёмками в рекламе, знал, что она хочет быть певицей, знал и страдал от этого. Но этот альбом должен был всё изменить. Роберт сел в кресло. На журнальном столе стояла их фотография. Они в повседневной одежде улыбаются, демонстрируя какую-то бумажку. Это была их свадебная фотография. Роберт вспомнил, как неожиданно предложил ей зарегистрировать брак, и она также неожиданно согласилась. Когда он сказал, что хочет, чтобы у них была общая фамилия и так как она, понятное дело, не может поменять свою, он возьмёт фамилию Айдзава. Она так странно посмотрела на него, так серьёзно и сказала:

– Ты уверен?

– Мику, я люблю тебя! – сказал он, и она покраснела, как старшеклассница, впрочем, она и была тогда очень молода, ей не было двадцати. С тех пор прошло три года. Нельзя сказать, что все они были безмятежны, но их споры происходили только по поводу работы. Мику бывала, непримирима, в таких вещах. Хотя именно он был продюсером и звукорежиссёром её альбомов, именно она заставляла переписывать одну и ту же партию по двадцать раз. В обычной жизни они всегда ладили. Роберт посмотрел на пустую кровать. Мику никогда не отказывалась от секса и часто сама проявляла инициативу. Со временем он научился понимать её настроение, понимать, когда лучше повременить, хотя и знал, что она не будет против. Теперь в этой квартире он остался один. Гитары, стоявшие на подставках вдоль стен и аппаратура с кучей проводов, теперь смотрелись здесь неуместно. Роберт перелёг на диван, почему-то он не мог заставить себя лечь на кровать, на которой спал вместе с Мику. Он лежал, заложив руки под голову и глядя в потолок. Мысль о том, что теперь всё потеряло смысл, неотступно крутилась в его голове. «Может было бы лучше, если бы я тоже умер?» – думал он. Прошло больше месяца с момента исчезновения его жены. Когда она не вернулась вечером в отель, в котором ждала его приезда, ему пришлось задержаться по делам в Осаке, её начали искать. На пляже нашли её одежду, нашлись свидетели, которые видели, как Мику Айдзава вошла в воду и никого, кто видел бы, как она выходила из океана. В её вещах остались кошелёк, телефон, кредитка и водительские права. На следующий день начался шторм, и спасателям пришлось прекратить поиски. Прошло больше месяца, и Роберт осознал, что Мику погибла и больше не вернётся. Взгляд его упал на металлический сейф, рядом с кухней. В этом сейфе хранилось ружьё. Роберт увлекался стрельбой ещё когда жил в Москве и перебравшись в Японию, решил не оставлять своё хобби. Не малых усилий стоило ему получить охотничий билет. На охоту он никогда не ходил, но стрелковый тир регулярно посещал и любил стрелять по мишеням. Роберт поднялся, подошёл к сейфу отпер его и достал ружьё. Это была обычная вертикалка, довольно неплохая, но не шикарная. Роберт собрал ружье, пристегнул приклад, вытащил из коробки два патрона и зарядил ружьё крупной дробью. Оглядел комнату, подошёл, сел в кресло, снял носок с правой ноги, неприятно резануло по глазам грязь под ногтями, упёр приклад в пол и большим пальцем ноги нащупал гладкий металл курка. Два ствола заглянули ему душу длинным чёрным тоннелем. Роберт подумал, потом неловко разомкнул губы и сунул оба ствола себе в рот. Рот широко раскрылся, зубы неприятно стукнули по металлу, от ружья пахло маслом и порохом, через уголки рта слюна побежала вниз по стволу. Роберт всё медлил, на глазах его выступили слёзы. В сумке зазвонил телефон, и он отодвинул в сторону стволы и заплакал. Слёзы и слюна капали на пол, он сидел, обнимая ружьё, и думал о том, что Кобейна или Бенингтона из него не вышло. Он разобрал ружьё, вытащил патроны и убрал всё обратно в сейф. «Значит, придётся как-то жить!» – подумал он. Нашёл в сумке телефон, зарядка мигала красным.

– Привет! Говори быстрее! Завтра приду. Пока.

Роберт положил телефон на стол и снова лёг на диван. Телефон несколько раз жалобно пропищал и затих. Роберт лежал и слушал тишину, он думал о том, почему это случилось именно с ним и о том, как всё могло бы быть прекрасно. И тогда он впервые после гибели жены заплакал, он плакал от жалости к самому себе и от этого был себе противен.

На следующее утро он поднялся как обычно, так как он делал это каждое утро, когда была жива Мику, и поехал на работу в звукозаписывающую студию, где работал звукорежиссёром. Студия была маленькой и еле сводила концы с концами, в основном там записывали рекламные ролики и джинглы. Так что работа была несложной. Народу было мало. Первые дни эти сочувственные взгляды доставляли Роберту неудобство, но постепенно всё стало на круги своя. Всё стало как обычно, почти как раньше. Правда, теперь никто не ждал его дома. Мику любила готовить, он привык, есть её еду и каждый вечер спешил домой, но теперь по вечерам он не знал чем себя занять. Он радовался, если приходила срочная работа, и с удовольствием задерживался на работе до глубокой ночи, пару раз даже ночевал на диване в коридоре. Владелец она же директор студии, приятная женщина средних лет, пыталась познакомить Роберта с подругами своей дочери, но видя его равнодушную реакцию и даже раздражение, оставила его в покое. Если срочной работы не было, он садился на поезд и ехал, куда нибудь далеко от Осаки, выбирая направление произвольно. Ему нравилось, оказавшись в каком-нибудь небольшом городе, ходить по улицам, зная, что никто здесь его не знает. Несмотря на не японскую внешность, он заметил, что на него не слишком обращают внимание, видимо за три года жизни в Осаке, он научился не выделяться. Сегодня ночной поезд занёс его в новый город. Он ехал почти три часа, было уже довольно поздно. В поезде он подремал и теперь, прежде всего, хотел есть. Роберт посмотрел на часы, был уже почти час ночи. Когда он ступил на платформу, ему показалось, что с противоположенной стороны от освящённого города высятся чёрные рваные громады гор. Впрочем, рассмотреть их сейчас было невозможно. Взгляд его упёрся в надпись означавшую название станции. Хотя понимал и говорил он неплохо, чтение иероглифов по-прежнему представляла для него проблему. К счастью внизу название было продублировано на английском.

– Хидака, – вслух прочитал Роберт. Он вспомнил, что года два назад он был в этом городе вместе с Мику. Когда он вспомнил об этом, ему захотелось сразу сесть в поезд и вернуться в Осаку. Но он смог переселить себя и сделав несколько шагов, вышел в город. На улице было довольно холодно, изо рта редких прохожих вырывался пар. Яркий свет из кафе рядом со станцией обещал горячий кофе и уютное тепло. Роберт толкнул дверь и вошёл. В кафе никого не было, только за столиком в углу сидел пожилой мужчина, скорее старик в старомодной кепке и торопливо как будто боялся, что отнимут, ел свой омурайс. На столе пред ним стояла большая кружка пива. Роберт снял плащ и сел, к нему подошла официантка, молодая девушка в тёмном красном форменном платье, с крашенными в синий цвет волосами, в губе и носу у неё был пирсинг.

– Что желаете? – спросила она, дежурно улыбаясь.

– Кофе и чего-нибудь поесть.

– Рамен пойдёт? – спросила девица, голос у неё был хрипловатый, надтреснутый, но Роберту она почему-то сразу понравилась.

– Пойдёт, – сказал он улыбаясь.

Девица осклабилась, губы у неё были тонкие, нос вздёрнутый, синие волосы небрежно торчали в разные стороны, но в целом она производила приятное впечатление, она записала всё в блокнотик и исчезла. Роберт уставился в окно, впервые за долгое время, за эти полгода, что прошли со дня смерти Мику, ему стало хорошо, спокойно. «Стадия принятия» – подумал он. Подошёл невидимый отсюда поезд, несколько запоздавших пассажиров проскочили мимо кафе. Офисный клерк пошатываясь вошёл, едва не разбив дверь и направившись к стойке громко заказал кофе. Молодой человек в фирменной шапочке налил ему чашку, сопроводив её неодобрительным взглядом, он посмотрел на Роберта со значением, как бы ища у него поддержки. Роберт счёл за нужное понимающе улыбнуться в ответ. Появилась девица с подносом, поставила перед Робертом дымящуюся тарелку рамена и чашку кофе. Когда она наклонилась, ставя поднос он заметил, что грудь у неё довольно большая и даже мешковатое платье не может этого скрыть. Девица тоже заметила его взгляд и улыбнулась. Роберт почувствовал, что краснеет. Девица ухмыльнулась, Роберт успел заметить, имя на бэджике «Тачикава».

– Вам принести вилку? – спросила она.

– Нет спасибо, думаю, я справлюсь, – с улыбкой отвечал Роберт, разламывая палочки.

– Как знаете, – девица пожала плечами и удалилась. У стойки она уселась на высокий барный стул, уставившись на Роберта довольно бесцеремонно. Роберт отхлебнул кофе и начал есть. Убедившись, что он отлично справляется с палочками, девица потеряла к нему интерес. Рамен был хорош, кофе отличный. Роберт доел лапшу, и сидел, задумчиво прихлёбывая кофе. Подошла официантка, принесла счёт.

– Спасибо, было очень вкусно, – искренне сказал Роберт, доставая бумажник.

– Ничего особенного, – девица пожала острыми плечами, от чего её большая грудь подпрыгнула под платьем.

– Вы приезжий? – вдруг спросила она.

– В каком смысле?

– Ну, я вижу, что Вы иностранец, но по-японски, вон как шпарите, да ещё с кансайским акцентом! Я о нашем городе!

– Да я только приехал.

– Зачем?

– Не знаю. Так просто. Смотрю новые места.

– Ха! Странно это. Знаете что, – девица перешла на шёпот, прижимая к груди поднос, при этом она так мило смутилась, – я через полчаса заканчиваю. Завтра у меня выходной, могу показать Вам местные достопримечательности!

Роберт прикинул, что завтра он тоже свободен.

– Я был бы Вам очень признателен, – сказал в подчёркнуто вежливой манере.

– Не нужно быть таким официальным. Меня зовут Тачикава Акира, – сказала официантка.

Роберт представился. Его имя досталось ему от деда, он уже не помнил, по отцовской или материнской линии. Оно никогда ему не нравилось и будучи подростком, он серьёзно подумывал его сменить, но когда начал жить в Японии это чувство прошло. Здесь самое обычное в России имя всё равно было необычным.

– Странное имя. Сразу видно, что Вы иностранец, – сказала она простодушно. Вообще по её простоватой манере речи, Роберт подумал, что она из рабочей семьи. Он представил её отца, какого-нибудь водителя автобуса, или таксиста, её мать, рано постаревшую домохозяйку и Тачикаву Акиру, у которой наверняка есть несколько братьев или сестёр.

– Так Вы меня дождётесь? – спросила она, пристально на него глядя.

– Дождусь, – Роберт поднялся, встав он оказался выше Акиры на две головы.

– Фига себе! Ну, Вы и высокий! Иностранцы все такие? – вырвалось у неё.

Она была сама непосредственность, и от этого Роберту было с ней необычайно легко, несмотря на то, что они только что познакомились.

– Иностранцы разные бывают, – дипломатично заметил он.

– Ну да точно! Есть же ещё китайцы! Они не высокие! Ой, вы не подумайте чего! Я кого попало, на свидания не приглашаю!– спохватилась Тачикава, краснея.

– Я ни о чём таком не думал! – Роберт ободряюще улыбнулся ей и вышел на улицу. Честно говоря, ему было всё равно, хотя девушка ему понравилась. Впервые за последние полгода ему понравилась другая девушка. Но если она не появится, он бы не сильно расстроился. Всё же он решил её подождать. Роберт прошёлся взад вперёд несколько раз и когда уже подумывал купить обратный билет и вернуться в Осаку, прибежала запыхавшаяся Тачикава. На ней было приталенное кроткое синие пальто в цвет волос, высокие сапоги на каблуках, изо рта шёл пар.

– Фух! – сказала она, тяжело дыша, – я уж думала Вы ушли!

– Я же пообещал! – сказал ей Роберт.

– Всё-таки Вы слишком вежливый. Мне от этого не по себе! – сказала она, бесцеремонно беря его под руку.

– Я просто не очень хорошо знаю язык, – отвечал Роберт.

– Прогуляемся? – спросила Тачикава.

– Конечно.

Они пошли под руку по освящённой улице. Роберт подумал, что она чем-то неуловимо напоминает ему Мику.

– Вообще-то я соврала, – сказала Тачикава отпихивая носком сапога с дороги мелкий камешек.

– В чём?

– Ну, когда предлагала показать достопримечательности. Это Хидака, здесь нет здесь никаких достопримечательностей! – решительно заявила Акира.

«Я так и думал» – подумал Роберт, но счёл за нужное промолчать.

– Так несколько старых зданий, всякие «древние» камни, короче говоря, такая же чушь, как и везде! Тебе это, правда, интересно?

Роберт пожал плечами.