Невозможный босс

– Нет, Радимир Львович, – говорю я стараясь выглядеть, как можно более честно и соображаю, что же соврать.

Что соврать-то? Ёлки…

– Сестра позвонила и сказала, что задерживается в школе, на консультации по литературе, поэтому я, ну раз уже всё равно ушла, решила встретиться с подругой. А она опаздывает. Но это у неё ещё с детства такая привычка, договориться и опоздать. Вот…

Борзов смотрит на меня, как на душевно больную.

– Всё сказала?

Я молчу, потому что сказала, кажется, действительно всё. Босс уже набирает воздух, чтобы что-то ответить, но в этот момент за его спиной появляется какая-то жеманная стерва. Лицо при определённых обстоятельствах можно было бы назвать миловидным, если бы не губы и не злой взгляд. Грудь, как молокозавод, талия, как у осы и губы, как вареники с вишней. Ужас. Кому такие нравятся?

– Борзов! – говорит она громким, немного визгливым голосом, – Что за дела?! Я тебя жду, а ты тут с девками развлекаешься?!

Чего?! Я даже разозлиться толком не успеваю, потому что Борзов, отвлекаясь на даму и теряя контроль над ситуацией, в тот же миг получает по голове огромным, как тыква, кулаком Артура.

Ой. А это зря…

Но вместо того, чтобы проститься с жизнью он вскакивает, дважды встряхивает головой, приходя в себя, а потом наносит короткий и сильный удар в глаз бородачу, и тот взвыв от боли, хватается руками за лицо и отбегает в сторону.

– Любавина, – говорит шеф, – завтра прямо с утра…

Он не успевает договорить, потому что в этот момент раздаётся ужасный нечеловеческий рёв. Это Артур, успевший отбежать вглубь зала и выхватить чей-то большущий стакан, теперь с криком швыряет его в Борзова.

Стакан летит очень быстро, изливая содержимое на свидетелей сцены. Борзов молниеносно реагирует, резко приседая, и стакан, в этой части траектории уже пустой, пролетает над его головой.

Да вот только прямо за боссом стоит его спутница. Она-то и принимает на себя удар этого реактивного снаряда. Он прилетает ей прямо в лоб и взрывается эффектным фейерверком хрустальных брызг.

Воцаряется тишина, в которой очень ясно и отчётливо слышится лишь одно слово, произнесённое Борзовым с чрезвычайной грустью:

– Анжелика…

– От этих сраных коктейлей у меня голова раскалывается, – очень спокойно произносит Анжелика и хлопает глазами, а на лбу её проявляется розовая окружность, обозначающая место соприкосновения со стаканом.

– Если был бы мозг, могло быть сотрясение, – говорит кто-то из посетителей, но я не слушаю и не смотрю, я уже бегу к выходу. Скорее, скорее отсюда! Ну почему мне всегда так не везёт!

.

Утром я иду на работу, как на казнь. Даже не представляю, что мне устроит шеф. Он ужасно злится на меня, я не сомневаюсь. Хотя, я совсем не причём, единственный, кем он должен быть недоволен – это он сам. Ведь он сам всё это учинил.

Я тоже зла. Не просто зла, а безумно зла. То есть днём он лезет мне в трусы, а вечером идёт в бар с железобетонной сисястой стервой? Это уже ни в какие ворота не лезет. Это полное падение нравов. Бабник. Казанова, хренов.

Думая об этом по дороге, я так себя накручиваю, что врываюсь в приёмную, как фурия, как разгневанная драконица. Поэтому сообщение, оставленное мне боссом вызывает у меня разочарование и приступ бессильной ярости.

«Все встречи отменить. Улетел в Питер. Вернусь вечером. Все важные вопросы в мессенджер»

Улетел. Ну, твоё счастье, иначе бы я тебе… Что за срочность, кстати? Ладно, неважно. С глаз долой – из сердца вон.

День проходит спокойно. Вот было бы здорово, если бы каждый день был такой. Ах, мечты-мечты…

Ближе к вечеру звонит Ленка Зырянова.

– Ну ты меня и подставила, – обрушиваюсь я на неё.

Я в общих чертах рассказываю, что вчера произошло, а она только ахает и ужасается.

– Алёнка, ну прости, так получилось. Слушай, я сегодня допоздна работаю. Приходи ко мне, у нас скидка. Купишь что-нибудь симпатичное. У нас сейчас такие бюзики с семидесятипроцентной скидкой. Я тебе пижаму подарю. Приходи, а? Расскажешь всё нормально.

Рассказывать второй раз мне не хочется, зато пижаму хочется. Мне и бюстгальтер с такой скидкой хочется, но на него сейчас денег нет. Да, если честно, у них там цены такие, что и после максимальной скидки никаких денег не хватит.

Ну, и рассказывать всё-таки приходится. В бутике у Ленки посетителей нет, поэтому мы спокойно болтаем. Я выкладываю всё про своего ужасного босса и она приходит в ужас:

– Но он просто невыносимый! Как ты это терпишь?! Ты в своём уме?! Как ты позволяешь ему делать с тобой такие мерзости?!

Я уж и не рада, что всё ей рассказала. Но слова не вернёшь. Вот кто меня дёргал за язык? Идиотка. А вдруг она растреплет кому-нибудь? У неё же полгорода знакомых. С другой стороны, зачем ей про меня рассказывать? Зачем-зачем, а то я Ленку не знаю. Ладно, пофиг. Рассказала и рассказала, успокойся, уже ничего не сделать… Не надо было всё-таки… Ну, в другой раз будешь умнее.

– Ладно, Лен, давай уже пижаму, мне домой надо двигать. Точно ничего платить не надо? Ты скажи я заплачу, а то неудобно, как-то.

– Да блин, Алён, нам их тут раздают бесплатно. Пижама классная, но дорогущая пипец, вот никто и не берёт. Короче, не парься. Говорю же, подарок. Вот, смотри, можешь выбрать такую или такую. Вот эта, с шортиками мне больше нравится, прям секси-секси. Но вот та, с короткими рукавами тоже классная, цвет вообще твой. В общем, иди в кабинку, примерь. Крикни меня, как будешь готова, я посмотрю.

Я иду и примеряю. Да, классные обе, такие нежные, тонкие и действительно, очень сексуальные. Я выгляжу обворожительно и привлекательно. Было бы ещё кого привлекать… Даже не знаю, какую взять.

Пока я мучусь выбором, в магазин кто-то заходит. Голос мужской. Он что-то спрашивает у Ленки. Что именно не слышно, зато её ответ, слышно прекрасно. Она говорит громко и чётко. И почему-то приторно-елейно, наверное мужик понравился.

– Вот эта часть у нас мужская. Вы очень удачно зашли. Сегодня у нас действует скидка до семидесяти процентов. Пожалуйста. Да-да, там, всё верно… Если я вам понадоблюсь, я буду здесь.

Голоса стихают. Я прислушиваюсь. Никого. Ну ладно, надо позвать Ленку. Правда, не могу выбрать.

– Лен, – зову я негромко из-за шторы и подождав немного повторяю. – Лена, иди глянь!

Не слышит.

– Ленка! – восклицаю я громче и отодвигаю штору.

Пару секунд я пытаюсь понять, что собственно происходит, а потом резко задёргиваю штору. Прямо перед примерочной кабинкой стоит Радимир Львович Борзов.

9. Не приближайтесь! Я буду кричать!

Упс… Он меня преследует или просто ходит туда же, куда и я? Впрочем, этот конкретный магазин, как раз по его карману. Я-то здесь случайно, можно сказать.

– Любавина! – раздаётся за занавесом.

Занавес – это единственная преграда, отделяющая меня от Борзова. Непрочная, не имеющая даже минимального запора, зыбкая и эфемерная.

Я молчу, забившись в угол и прижавшись к холодной поверхности зеркала. Тело дрожит от страха. Дрожит, точно, но вот только ли от страха? Меня терзают смутные сомнения… Не от порочного ли вожделения все эти мелкие содрогания? Не знаю, но чувствую себя неуверенно.

– Чего молчишь? Я же тебя видел.

– Мне очень жаль, – наконец, говорю я.