Два любовника Алисы

Он с силой сжимает мою грудь, и я хриплю от слёз. Это похоже на плач, на рыдания. Мне сладко и горько, больно и радостно. Я кончаю, но ощущаю себя бесчувственной, словно мне ввели лошадиную дозу анестезии.

***

Легче не становится, может, только самую малость. А вот Яру – наоборот, ему кажется, что всё уже хорошо и можно отныне жить, как и раньше, будто ничего не произошло. Я думаю об этом собираясь на вечер, продолжаю думать, читая стихи и слушая выступления коллег.

Стоя на маленькой сцене, в свете софитов, обводя невидящим взглядом немногочисленных любителей поэзии я душу слёзы, выкрикивая слова кажущиеся сегодня абсолютно бессмысленными. Наверное, я выгляжу холодной и лишённой эмоций. Это из-за того, что сегодня мне не до стихов.

В какой-то момент меня словно обжигает огнём. Кто-то пристально смотрит на меня, я чувствую силу этого взгляда, но яркий свет, бьющий в глаза делает окружающее практически невидимым, и я снова соскальзываю в топи своих раздумий.

Снова и снова прокручиваю я те же мысли в голове, когда выслушиваю похвалы Катьки, пришедшей ради моего выступления в бар и даже, когда она уезжает с новым знакомым, а ко мне подсаживаются два рослых подвыпивших парня.

– Твои стихи самые крутые были, – говорит один из них, делая знак бармену повторить мне дринк. – Что пьёшь, виски? Отличный выбор для поэтессы. Ты Алиса, да? А я Женёк, а это вот Артур.

Пытаясь вынырнуть из мира тяжёлых раздумий, я оборачиваюсь и окидываю взором тёмный зал, обложенный красным кирпичом. Поэтические чтения уже закончились и разрозненные группки собратьев по перу выпивают и разглагольствуют в разных уголках бара. Катька уехала. Надо бы и мне домой собираться, поднабралась я.

– Что-то вы на любителей поэзии не очень похожи, – хмуро говорю я, оглядывая парней.

– Да не, мы здесь случайно оказались.

– Мы по стихам не особо, – вступает в разговор Артур. Он улыбается, и мне его нагловатая и развязная улыбка в сочетании с холодным медвежьим взглядом совсем не нравится. – Но твои вот заценили. Может почитаешь ещё?

– Нет, я устала. Не почитаю.

– Да ладно, чё ты, подруга, обламываешь сразу. Мы ж по-хорошему. Давай, не ломайся.

Тот, что назвался Женьком, берёт мою руку:

– Ты нам добро сделаешь, а мы тебе. Во имя поэзии, а?

Это прикосновение мне неприятно, оно горячее и влажное. Артур посмеивается. От парней пахнет алкоголем, табаком и затхлой несвежестью. У обоих тёмные бесстрастные глаза, у Артура сломанный нос, а у Женька на мясистом лице несколько шрамов.

– Нет, – говорю я, резко выдёргивая руку – добро я вам делать не хочу, а вот зло могу. Например, попрошу бармена вызвать полицию и скажу, что вы мне угрожали или ещё чего. Так что давайте, во имя поэзии, идите-ка в жопу, а ещё лучше, возвращайтесь в свой мухосранск.

Женёк зло улыбается:

– Чё такая суровая, мать? Мы ж по-хорошему. Не пожалела бы.

Не глядя на них, я отхожу от стойки, достаю из сумочки телефон и вызываю такси. В любой другой день сердце бы уже выпрыгнуло из груди от избытка адреналина, но сейчас я практически спокойна и два придурка, вынырнувшие из девяностых, меня не беспокоят.

Я нахожу свой плащ и, дождавшись сообщения, что такси прибыло, иду из бара. Бар располагается в полуподвале и, чтобы выбраться наружу нужно пройти по узкой и тёмной лестнице. Выпила я похоже изрядно, поскольку довольно непродолжительный подъём даётся мне нелегко. Я выхожу в ночную прохладу и оказываюсь во внутреннем дворе старого московского дома. Здесь темно, хоть глаз выколи, фонарь не работает, но до арки, за которой ждёт машина, всего метров двадцать. Я делаю несколько шагов и слышу:

– Алис, куда спешишь?

В то же мгновенье мне на лицо ложится здоровенная рука, зажимая рот. Сильный и, кажется, крупный мужчина прижимает меня к себе.

– Не ори только, а то шею сверну, – шепчет он. – Женёк, давай потащили.

Я чувствую тошнотворный запах, исходящий от руки, и понимаю, что меня волокут в сторону от арки за угол небольшой тёмной постройки.

***********

Дорогие друзья, мне очень приятно, что вы читаете мою книгу. Не забудьте, пожалуйста, добавить книгу в библиотеку и подписаться на меня. Тогда вы не пропустите продолжение и будете вовремя проинформированы. А ваши лайки и комментарии – это лучшая пища для моего вдохновения!

7. Высокий брюнет с горящими глазами

Мне наконец-то становится страшно, и сердце начинает бешено стучать, вытесняя из крови алкоголь. Я вижу, как дважды коротко подмигивают лампочки чёрного микроавтобуса, притаившегося за низкой постройкой во дворе, и слышу звук открываемой двери. Сознание рисует жуткие сцены и холодные строки криминальной хроники в духе «неподалёку от Рижского шоссе найдено тело молодой учительницы со следами насилия. По предварительным данным смерть наступила в результате удушения».

– Давай, лезь с ней назад, – раздаётся совсем рядом грубый голос.

Меня начинают запихивать в машину. Я сопротивляюсь, упираясь руками в сиденье, но тут же получаю короткий и очень болезненный удар в бок. На шутку это всё не похоже. Мне очень больно, ноги подкашиваются, я обмякаю, едва не теряя сознания от ужаса. Сердце стучит так, что готово выпрыгнуть из груди.

– Помоги её засунуть, – хрипит тот, что сдавливает мне рот.

– Блядь, – выругивается второй.

Вдруг в нескольких шагах от нас раздаётся низкий и размеренный мужской голос:

– Эй, разбойники, не так быстро.

На мгновенье воцаряется тишина, потом один из моих похитителей злобно отвечает:

– Чё надо, мужик? Попутал чего?

– Девушку сюда.

Во мне тонким лучиком вспыхивает надежда.

– Не выпусти смотри, – тихо бросает один из моих похитителей и шагает в сторону голоса.

Мне кажется, я слышу щелчок, с каким обычно вылетает лезвие ножа. Раздаются звуки борьбы и приглушённые стоны.

Ногами я стою на земле, но голова и плечи прижаты к сиденью. Я буквально вжата в него лицом, так что ни закричать, ни разобрать, что там происходит я не в состоянии. Я дышу-то с трудом. Сбросить тяжёлую руку с затылка я не могу, зато мои собственные руки оказываются свободными, правда единственное, что у меня получается – впиться ногтями в запястье моего мучителя. Почти моментально я получаю удар по почкам, от которого перед глазами расплываются красные круги.

Снаружи раздаётся сдавленный вскрик и снова тот же спасительный голос негромко повторяет:

– Девушку сюда, я сказал.

Артур, или кто там меня держит, не двигается, вероятно пытаясь оценить ситуацию. Он чуть ослабляет хватку и я, уперевшись в край сидения, с силой отталкиваюсь. Повалить или даже как следует оттолкнуть своего мучителя у меня не получается, но почти сразу он убирает от меня руки, вынужденный переключить внимание на того другого, а я, получив свободу, пытаюсь разобрать, что происходит.

«Надо закричать», – думаю я, но ощущаю, что тело моего обидчика падает, как подкошенное. Мой спаситель не спешит заканчивать и пинает его несколько раз с яростью и остервенением. Я понимаю, что надо попытаться остановить его, пока не поздно, но как рыба на суше, только открываю рот.

– Цела? – доносится до меня низкий хриплый голос, когда избиение похитителя прекращается. – Давай руку.

Он выводит меня через арку, и мы оказываемся на освещённой улице, где обыденно течёт городская жизнь, пахнет весной и выхлопными газами, и даже такси всё ещё стоит здесь, мигая аварийкой. Мои чувства обострены, и я пытаюсь рассмотреть того, кто пришёл мне на помощь.

Из-под густых бровей на меня смотрят тёмные, непроницаемые глаза, они пылают огнём и прожигают насквозь. Я знаю этот взгляд… Не помню когда, но я уже ощущала что-то подобное.

Передо мной стоит высокий брюнет с короткой стрижкой. У него необычное лицо с широкими скулами. Крепкий рубленный подбородок зарос густой щетиной. Я буквально телом чувствую исходящую от него силу и уверенность, которых мне сейчас явно не достаёт.