Светлячковая поляна

26. 8,7 балла.   Роман ЖУКОВ.

27. 8,6 балла.   "Самоцветы".

28. 8,55 балла.  "The Beatles".

29. 8,5 балла.   "Агата Кристи".

30. 8,4 балла.   Яна ДЯГИЛЕВА.

31. 8,3 балла.   "Зодиак".

32. 8,2 балла.   "Disco Connection".

33. 8,1 балла.   "Speace".

34. 7,74 балла.  "Ночные Снайперы".

35. 7,3 балла.   Борис МОИСЕЕВ.

36. 7,2 балла.   "Пламя".

37. 7,1 балла.   "Чёрный Кофе".

38. 6,5 балла.   "Пропоганда".

39. 6,4 балла.   "Наутилус Помпилиус".

40. 6,3 балла.   Олег ГАЗМАНОВ.

41. 6,25 балла.  "Boney M".

42. 6,15 балла.  Земфира РАМАЗАНОВА.

43. 5,9 балла.   "Ласковый Май".

44. 5,7 балла.   Валерия ПЕРФИЛЬЕВА.

45. 5,5 балла.   Николо ПАГАНИНИ.

Юлий СТОЦКИЙ-СЫЧ;

12 ноября 2023 г.;

гор. Москва; р-н "Ярославский".

РУССКАЯ КУЛЬТУРА НА ГРАНИ

(В соавторстве с Максимом КРОНГАУЗОМ (Берлин)).

эссе.

"Культура отмены культуры вообще", для того чтобы не казаться

такой уж дикой а выглядеть удобоваримой, робко

но безаппеляционно начинает с "отмены русскости",

уже больше десяти депутатов Европарламента

ищут "чистоту крови" в своих избирателях,

и если у европейца есть чуть-чуть русскости

или даже ему это просто кажется –

10 кг груза – чемодан – аэропорт (вместо "вокзала") – Россия,

да, и не забудьте написать письменную просьбу

о прощении перед ПАСЕ, ЕСПЧ и т.д. и вплоть до Гааги!

Когда-то давно, еще в советское время, у меня в гостях был молодой немецкий лингвист, большой демократ и большой любитель России. Он очень любил русских и переживал, что им приходится жить в тоталитарном государстве, но еще больше он любил русский язык. Все в русском языке восхищало его – и падежи, и виды, кроме одного. Зачем, – говорил он, – вы, русские, используете кириллицу? Это ведь так неудобно для иностранцев, которые ну просто ничего не понимают ни на ваших картах, ни на улицах. Да и вам самим было бы гораздо удобнее писать латиницей, и это был бы первый шаг сближения со свободным и демократическим миром.

Я возражал, что как раз нам удобнее не станет, потому что мы привыкли к кириллице и даже немного гордимся ей, и вообще, народ на это никогда не согласится. А при чем здесь народ, – сказал немец. – У вас же тоталитарное государство, просто возьмите и перейдите на латиницу. Крыть было нечем! Так я получил первый урок демократии, умело использующей отдельные преимущества тоталитарного строя. Вот во времена СЭВа и Варошавского Договора

мы ругали Югославию и завидовали ей – как же там есть ВСЁ! Потом, в январе 1992 года и у нас появилось

всё (мы одни из немногих сторонников Гайдара и Чубайса – наверное, на всей планете!), и Югославию

(стремительно разваливающуюся) мы воспринимали как заповедник зла. Начало боснийской истории мы

вообще проспали – я помню только одну (!) статью в парижской "Новой русской мысли" об опасности

предоставления независимости Боснии…  Три года войны (1992 – 1995) миллионо жертв, страна в руинах

и ради чего? Ради БУКВЫ, вернее БУКВ. На домах в Сараево название улицы написано на одном –

сербо-хорватском языке – но "зато" тремя алфавитами – русским, латинским и арабским. Люди гибнут за металл?

Люди гибнут за буквы!

Это, конечно, больше история про немца и демократию, но все-таки немного и про русский язык. Смешно сказать, но, если кто не заметил, мы все-таки перешли на латиницу. Правда, не все и ненадолго. Это коснулось прежде всего пользователей интернета и особенно электронной почты в начальный период их развития в нашей стране, то есть пока не были введены общепринятые кириллические шрифты. Кто-то при этом использовал апострофы для передачи мягких согласных, кто-то латинское «и», кто-то «игрек», а кто-то просто плевал на мягкость, но все так или иначе справлялись. Несмотря на обилие непоследовательных и ненаучных способов передачи русских слов латиницей, мы продолжали давать советы, спорить и ругаться, то есть, короче говоря, общаться и понимать друг друга. До тех пор, пока технический прогресс не вернул нам нашу кириллицу. Из этого эксперимента, проведенного над нами новыми технологиями, я извлек весьма тривиальный лингвистический урок. Ценность общения (в первую очередь, на родном языке) столь высока, что ради него можно перейти даже на другую графику. Но… значительно лучше использовать свою родную, привычную. Именно поэтому сегодня я гораздо менее охотно читаю в интернете комментарии, записанные латиницей (просто потому, что у их авторов, живущих за границей нет кириллических шрифтов). Такие комментарии, конечно же, прочитываются, но несколько медленнее и, как бы это сказать, без удовольствия.

Более общий вывод состоит в том, что мы можем приспособиться к любым изменениям нашей графики, но лучше, чтобы этих изменений не было вовсе. И этим, в частности, объясняется отношение к время от времени предлагаемым реформам даже не графики, а орфографии и пунктуации. Образованные люди (за исключением лингвистов) практически всегда против таких реформ, ведь наибольший урон от изменений несут грамотные взрослые люди, а еще точнее, люди много пишущие и читающие. Они сильнее всех привыкли к существующему порядку, и им труднее перестраиваться. Из наиболее грамотных они в один миг становятся наиболее неграмотными (правда, только на определенное время). Кроме всего прочего, грамотность является одной из составляющих культуры, и ее утрата воспринимается культурными людьми болезненно.

Многие до сих пор переживают из-за реформы 1917– 1918х годов. И вот совсем недавно прогрессивная общественность дала отпор еще одной попытке реформировать наше правописание. Несколько лет назад в публичной дискуссии о реформе правописания обсуждалась прежде всего замена буквы «ю» на «у» в словах брошюра и парашют. Образованный носитель языка активно сопротивлялся любым изменениям орфографии, и имел на это полное право.

Однако, как показывают опыты, не слишком мы вдумываемся в орфографию, когда читаем текст. Забавное доказательство этого найдено мной в интернете, где данный текст фигурирует в качестве анекдота: