Витражи. Выпуск третий

Миранда решила, что это просто сон. Другого объяснения этому не было.

– Я все поняла! Я сплю. А вы – продукт моего воображения! И если честно, это становиться интересно! А как вас зовут? Может Алекс, не удивлюсь, если Алекс. Ведь вы из моей головы, а с этим именем у меня много чего связано.

– Я Иосиф.

– Сталин? – рассмеялась Мирана.

– Да нет, хотя мы с ним были знакомы.

Мирана хотела продолжить веселую беседу, но вдруг ее взгляд остановился на картинах, – и ее тело вздрогнуло.

– Они прекрасны. Я будто проваливаюсь в них и чувствую все, что изображено на холсте. Эти картины будто говорят со мной!

Мирана продолжила, подходя к каждой по очереди.

– Вот эта – про боль, эта – про безнадежность, а эта – про злость и ненависть. Вот та в углу – про любовь, надежду и сострадание… Они прекрасны!

Мирана остановилась у картины с солнцем и заплакала.

– А эта – про смысл… про смысл, который я потеряла.

Но вдруг послышались шаги. Это был стук каблуков. Кто-то приближался.

– Это, наверное, художница пришла, – сказал Иосиф и потянул Мирану за угол, чтобы их никто не заметил.

Незнакомка подошла к той картине, у которой недавно остановилась Мирана, и провела по ней рукой.

И вдруг Мирану обдало холодным потом.

– Она же выглядит, как я! Только намного лучше, немного старше. Уверенная, успешная, талантливая! Почему она так похожа на меня?

И не успел Иосиф что-то ответить, как в галерею вошел еще кто-то. Это был мужчина лет сорока в темном костюме. Он подошел к художнице и нежно обнял.

– Дорогая, ты прекрасна! А твои картины сегодня увидит свет. Будет много гостей. И много коллекционеров, имена которых вслух не произносят. Сегодня ты будешь блистать!

– Спасибо! Ты же знаешь, что я люблю тебя! Даже, когда бываю невыносима. Прости, что вчера нагрубила.

Мужчина засмеялся.

– Знаю. До открытия еще полчаса, давай выпьем кофе? Составишь мне компанию?

– Конечно, кофе я люблю! – ответила девушка, и пара отправилась в уютное кафе рядом с галереей, откуда доносился приятный аромат корицы и шоколада.

Иосиф посмотрел на Мирану и понял, что она в шоке.

– Что это, мать его?! Кто эти люди? Почему эта женщина вылитая я? Да и кто ты такой вообще?! Это что, шутка какая-то?

Иосиф стал серьезным, и теперь голос его казался пронзительным.

– Это ты и есть! Один из вариантов твоей жизни. Просто решил тебе показать. Но теперь нам пора возвращаться.

Иосиф ловким движением схватил Мирану за руку, и они снова оказались на мосту. Вернее, на мосту оказалась только Мирана.

Она оглянулась, но было темно, и никого не было рядом. И лишь черный кот появился из ниоткуда.

– Видимо, я схожу с ума! – прошептала она.

Посмотрев еще раз в бездну, Мирана услышала за спиной уже знакомый голос:

– Какая смешная шляпа! – И голос словно растворился в воздухе.

Мирана обернулась, но рядом был лишь черный кот.

– До сих пор бездна манит тебя? – снова спросил кто-то.

– Иосиф? – растерянно спросила Мирана.

Но никто не отозвался, кроме кота, который терся о ноги, словно пытаясь оказать ей поддержку.

– Нет, больше не манит, – сказала Мирана громко и решительно, словно заявляя пространству свой новый взгляд на жизнь. – Теперь мне интересно жить! И теперь я готова принять вызов и сделать для этого мира что-то прекрасное. И… Кто бы ты ни был, спасибо тебе!

Наполнившись неожиданным оптимизмом, Мирана пошла домой, зная, что с каждым шагом она приближается к чему-то важному и прекрасному. В этот момент вера вернулась, а вместе с ней начал уходить мрак. В то утро Мирана изменилась, и с ней изменилась ее жизнь, наполнившись новыми смыслами и надеждой на будущее.

***

Стена Откровений выключилась, и Мо нарушил тишину.

– И что? Ты потом открыл ей все двери? – спросил Мо.

– Нет. Двери теперь она открывает сама. Но только те, которые захочет. Выбор за ней. Теперь она это знает.

И снова раздался голос Главного:

– И это правильно!

Мадина Камзина

Отражение

Зеленые шторы, зеленые стены, весь интерьер в тон. Такой привычный и до ужаса надоевший цвет. Когда-то, довольно давно, родители Жулдыз посчитали, что это подходящий цвет для нее. Считали, что он ей идет и нравится. Она спорила с ними, но безуспешно. Теперь, когда их нет рядом, то ли желая искупить вину в той ссоре, то ли просто не желая забывать о родителях, она сделала зеленый основным для себя. Спустя столько лет, незадолго до двадцатидевятилетия, одинокая и во всем винившая себя Жулдыз прозябала в этой скудной и бессмысленной обыденности, день за днем разбирая макулатуру.

Прошел еще один день. Снимая стильные темно-зеленые туфли, она вдруг вспомнила свой выпускной. Вспомнила особенно ярко – длинное бальное платье светлого нежно-зеленого оттенка. Она стоит у стены, обиженная на мать. Окружающие с изумлением смотрят на нее. Несколько парней предлагали ей танец, но, упивающаяся своей обидой, она не заметила даже того, в кого была влюблена последние три года. Упустила этот шанс, проигнорировав его чувства тогда, и осталась одинокой до сих пор.

Погрустив немного, она взглянула на часы.

– «10 p. m.», – прозвучал электронный женский голос.

Ужинать – поздно. Спать – рано.