Ты мне (не) пара

Досадливо морщусь.

Такое впечатление, что это чудовище где-то поблизости. Надеюсь, мне удастся хоть немного расслабиться…

Но я зря сомневаюсь. Стоит только опустить ножку в горячую воду, а после и погрузиться всем телом, как все мысли мгновенно улетучиваются в далекие дали, и я просто наслаждаюсь мгновениями тишины и спокойствия. Мгновениями удобств.

А то мало ли, что этому похитителю доморощенному взбрендит в голову в следующий раз. В подвал посадит ещё, не дай бог…

Натянутые до предела нервы за последние сутки незаметно расслабляются, тело отогревается, и я только сейчас понимаю, что замерзла.

Расслабление несёт с собой дрёму и я не удерживаюсь. Сил сопротивляться просто нет.

Сон охватывает сознание и вот я уже не в ванной, а плыву где-то на облачке. Вокруг хорошо и тепло. Летают птички, чирикающие свои заливистые песни. Облачко приятно обволакивает тело. Ласкает его невесомыми прикосновениями. Поглаживающими.

Я настолько напряжена последние сутки, что подаюсь навстречу этой ласке. В ней хочется понежиться, что я и делаю. Пока в один из таких вот моментов к поглаживанию не присоединяется невесомый поцелуй в макушку.

Потом поцелуев становится много. Они бабочками порхают по лицу, спускаются к шее, груди. И я понимаю, что что-то не так.

Дрёма спадает. Распахиваю глаза, чтобы испуганно отшатнуться. Крик застревает в горле, так и не вырвавшись.

На меня смотрят темные пронзительные глаза. И не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться чего от меня хочет мужчина.

Денис вернулся! Это сколько же я умудрилась продремать?!

Глава 7

Денис

Дом встречает меня в том же состоянии. Целёхонький. Удивительно!

Неужто настолько устала, что сил даже пресловутую вазу разгромить не осталось? А потом сказать, что это она случайно задела.

Повожу плечами, чтобы сбросить растущее напряжение. Эта дамочка непредсказуема. Может, не стоило давать ей столько свободы? А что если она нашла колюще-режущие предметы и теперь поджидает меня за углом?

Нет, за себя я не боюсь. Боюсь за тепличный цветочек, выросший в условиях, где его всегда холят и лелеют. Порежется ещё ненароком, пока будет пытаться пырнуть меня ножом.

Но ни одно из моих предположений не находит подтверждения.

Я поднимаюсь вверх по лестнице – кругом тишина. Такая, словно тут никого нет. Закрадывается мысль, от которой холодеет в груди.

А если она всё же настолько отчаянная или настолько напуганная, что решила всё-таки сбежать?

Внутри всё сжимается в тугую пружину. Я чуть ли не бегом несусь в ванную – последнее место, где она может быть. Правда, методом подсчёта, я исключил её, потому что прошло довольно-таки много времени, и птичка давно должна была намыться так, что скрипела бы от чистоты. Так что, скорей всего, я также никого не увижу в ванной.

Распахиваю дверь и застываю на пороге, едва успев поймать дверной косяк, чтобы он не шандарахнул о стену и не разбудил девушку, мирно покоящуюся в ванне.

В ванной душно. Пар от горячей воды витает по всей комнате и мне мгновенно становится жарко. Липкий пот неприятно стекает от затылка по спине вниз, забираясь под рубашку.

Сглатываю, понимая, что так резко жарко мне стало не столько от духоты в ванной, сколько от вида обнаженной девушки.

Пышные шоколадные локоны водопадом повисли вдоль белоснежного кафеля. Бархатная кожа молочного цвета усыпана мельчайшими капельками воды, мерцая в свете софитов. Темные, практически чёрные, ресницы трепещут во сне. Пухлые розовые губки заманчиво приоткрыты. Обнаженное тело скрывает огромная шапка пены. Но кое-что всё же выглядывает наружу – её округлые холмики.

И я не сдерживаюсь. Скидываю косуху прямо на пол и приближаюсь к спящей девушке, на ходу расстёгивая пуговицы на рубашке и зачёсывая волосы пальцами назад. Пододвигаю пуфик, стоящий в углу, к ванной и усаживаюсь на него.

Я не спешу. Торопиться некуда, у нас с ней в запасе целая неделя. Поэтому легко и невесомо начинаю поглаживать кончиками пальцев нежную кожу. И одного этого прикосновения достаточно, чтобы член в штанах встал колом. Но я предпочитаю продолжить свою личную пытку, зная, что добыче больше некуда бежать.

Да и пора наказать её за плохое поведение…

Веду рукой вниз по шее, ключицам, достигаю груди, но обхожу её, опуская ладонь в воду, чтобы погладить животик, который тут же напрягается и подаётся навстречу ласке. Девушка судорожно выдыхает воздух изо рта и выгибается дугой.

Зрелище настолько великолепное, что я сам готов повторить за девушкой, но заставляю себя сцепить зубы и взять себя в руки. Вместо выдоха, зарываюсь носом в волосы птички и целую её в макушку.

Танин запах окутывает моментально. Дурманит мысли и чувства своим сладковато-цветочным ароматом. И мою крышу уносит далеко и надолго.

Поцелуи не желают прекращаться, и я делаю то, что требуют инстинкты – продолжаю покрывать тело девушки невесомыми поцелуями. Губы скользят вниз, быстрее к цели – к восставшим соскам, призывно торчащим из-под воды – но задерживаются в области шеи, прихватывая бархатную кожу.

Мгновение, и я удобнее перехватываю девушку за талию, приподнимая, а губы вгрызаются в пышную грудь. Язык ласкает сосок, теребя. И в этот момент Таня, так некстати, просыпается.

Она отскакивает от меня. Отшатывается, глядя с таким ужасом в глазах, что возбуждение, охватившее меня, слегка утихает. Это вызывает досадливый вздох, который смягчается тем, что я, наконец, вижу кошачьи глазки, о которых мечтал последние часы, пытаясь забыться с Региной.

– Ч-что ты делаешь? – птичка старается выглядеть непринужденно, но бегающий взгляд из стороны в сторону и руки, прикрывающие оголенную грудь, выдают её с потрохами.

– А разве не ясно? – выгибаю бровь и пытаюсь негромко прочистить горло, потому что голос очень сильно хрипит, выдавая моё собственное дикое возбуждение.

А мне не нужно, чтобы птичка знала, что у неё есть на меня рычаги давления…

– Нет, твои намерения как раз таки очень ясны. А вот какого хрена и права – не ясно! – поняв, что прикрывать грудь руками бесполезно, и это только распаляет меня, девушка принимает лучшее решение, опускаясь в воду по самый подбородок.

Хмыкаю, а уголок рта растягивается в усмешке:

– Я уже видел достаточно, Танечка. И не только видел. Так что не нужно строить из себя невинность. Мы взрослые люди. Да и ты задолжала мне провинность. Принимай наказание достойно.

– Видел – больше не увидишь! – заявляет она, гордо вздернув подбородок и сощурив блестящие весенней листвой глаза. – Мы на такое не договаривались. Сделка была такая – я добровольно иду с тобой, сижу тут неделю, а ты в свою очередь удаляешь весь компромат к чертям собачьим. Всё. Ни о каком интиме и речи не шло! Я тебе что, проститутка какая-то?

– О нет, Танюша, – поднимаюсь с пуфика и нависаю над ней, опираясь руками о бортики ванны, – ты не проститутка. Ты ещё хуже. – сверкаю металлическим взглядом. Пытаюсь задавить её морально. – Проститутки хотя бы знают, что это их работа. А ты, – качаю головой, распаляясь с каждой секундой от злости и неудовлетворенности ещё больше, – охеревшая богачка, спящая с первыми встречными мужиками, и думающая, что тебе всё в этой жизни позволено!

Мой голос под конец фразы срывается и переходит на рык, от чего девушка всё же показывает свои истинные эмоции. В кошачьих глазах мелькает испуг и вина. Но она тут же прячет это всё за вуалью ответного раздражения.

– Ещё раз посмеешь меня так назвать, и я выцарапаю тебе глаза, придурок! – шипит разъярённой кошкой, а сама инстинктивно льнёт к дальней части ванны. Подальше от меня. – Да, я так обошлась с тобой, но ты во многом ошибаешься. И если думаешь, что я начну оправдываться, то ты глубоко заблуждаешься. – она на секунду затихает, а потом разражается новой тирадой. – Я облила тебя грязью, ты похитил, напугал и унизил меня в ответ. Думаю, что этого достаточно. Не переходи границы уголовной ответственности!

Мы упрямо смотрим друг на друга. И она, и я понимаем, что мне не страшна никакая уголовная ответственность, потому что записи с камер подтвердят, что птичка сама пошла со мной на добровольной основе.

Да и Тане не выгодно обращаться в полицию, ибо если всё всплывёт, то будет хуже в первую очередь ей самой. Поэтому она прекрасно понимает, что сейчас я могу сделать с ней всё, что душе угодно и ничего мне за это не будет. Вот и пытается ухватиться за соломинку. За мою совесть или же страх сесть за решетку.

Но ей повезло, что я не конченный ублюдок, как многие из тех, с кем я знаком, и насиловать девушку против моих правил. Вместо этого я сделаю так, чтобы она сама умоляла меня трахнуть её.

Но, даже зная всё это, ничего не спасёт птичку от грядущего наказания.

Чтобы припугнуть, хватаю Таню за плечо и притягиваю к себе. Близко-близко. Нос к носу. Не без удовольствия отмечая, с каким ужасом она покосилась на мою руку.