Ты мне (не) пара

Роняю голову на руки, чувствуя, как подкатывает истерика.

Где я? Что ему от меня нужно?! Какие еще такие прихоти я должна выполнять? И кто меня только тянул в тот сраный клуб?! Тупая идиотка! Зачем я вообще ему решила нагрубить? Уехала бы молча домой и всё… Ничего этого бы не случилось!

Некстати вспомнила из-за кого это всё и началось…

– Да чтоб тебя акула покусала, Грозовский! – кричу в пространство. – Ненавижу! Ненавижу вас всех! – И следом меня накрывают приступы рыдания, сотрясающие грудь.

Сколько я так плачу, не имею ни малейшего представления. Но в какой-то момент поток слёз прекращается, оставляя лишь судорожные всхлипы и безразличный взгляд в пустоту.

Чем я провинилась перед этим миром? Почему у меня такая херовая жизнь?

Эти мысли – всё, что остаётся от истерики. Но уже даже они не вызывают никаких эмоций. Поэтому я просто поднимаюсь с пола и медленно бреду к кровати. Заваливаюсь на неё, решив просто на несколько секунд прикрыть глаза.

А в следующее мгновение просыпаюсь. В окно бьёт яркий солнечный свет, который и разбудил меня. Снаружи во всю поют птицы, заливаясь громкой трелью.

Я поднимаюсь с кровати и вижу на прикроватной тумбочке парящий завтрак. Или обед. Черт его знает.

Но есть не спешу. Мало ли что он мог туда подсыпать. Становиться послушной куклой в мои планы не входит. Желудок протестующе урчит, несогласный с моим решением, но я стойко игнорирую его, решая осмотреться.

Железная кровать, тумбочка, платяной шкаф, пара ковриков на полу, стул, тот самый, на котором прошлой ночью восседал кареглазый засранец, похитивший меня.

И как только не развалился под весом этого кабана?

Помимо перечисленного, в комнате больше ничего нет. Ни острых предметов, ни ещё чего-то, что могло бы мне пригодиться. Ни-че-го. Она абсолютно пустая, даже осколки вчерашней разбитой вазы исчезли как по волшебству.

Вывод: незнакомец успел прибраться и принести мне завтрак, пока я преспокойненько спала после своей истерики. Обычно я сплю очень чутко, но после пережитого, мой организм дал сбой.

Так, Соловьёва, выдыхай, и начинай думать, как отсюда выбраться. Ты всю свою жизнь рассчитывала только на себя, тебе никто не приходил на помощь, так что и на этот раз тебе не составит труда что-нибудь придумать.

Я подхожу к небольшому окну и отодвигаю в сторону отвратительную занавеску. Вид, который мне открывается, заставляет всё внутри ухнуть куда-то вниз.

Это будет сложнее, чем я думала.

Кругом сплошной хвойный лес. С огромных лап елей капает снег, растаявший с появлением солнца. В лесу бурлит жизнь – помимо птиц, по веткам скачут белки, запасаясь на зиму провиантом. И деревья в нём растут настолько плотно друг к другу, что я точно заблужусь уже через пару минут.

Увлажняю пересохшие губы, после чего не удерживаюсь от вредной привычки и прикусываю нижнюю. От волнения. От осознания, в какую ж… неприятную ситуацию я влипла.

Конечно, я могла понять это ещё ночью, но в состоянии стресса, меня спасал адреналин, одновременно с этим мешая трезво мыслить и оценивать ситуацию.

Зато сейчас, в более-менее спокойной обстановке, я осознаю весь звездец, что мне грозит.

Нет, бежать сейчас глупо и бессмысленно. Сначала нужно, как минимум, понять, где я нахожусь. А ещё зарядить телефон и попытаться разговорить похитителя. А для этого нужно быть максимально милой. И спокойной – что самое главное.

– Проснулась, истеричка?

Я не слышала, что кто-то входил.

Поэтому, естественно, пугаюсь, подскакивая на месте и хватаясь за сердце. Горло перехватывает спазм, не давая вдохнуть, и осыпать вошедшего красными словечками, которые так и вертятся на языке.

– Ты что же творишь, окаянный. – восклицаю, как только ко мне возвращается способность говорить.

Рядом с дверью, прислонившись спиной к стене, стоит похититель собственной персоной. Его руки скрещены на груди, а во взгляде, направленном на меня, царит целое море ехидства.

– Я смотрю, лес на тебя действует определенным образом, – хмыкает кареглазый, кивая подбородком в сторону окна. – Вспоминаешь старославянский? Уж не баба Яга прячется под ликом Василисы Прекрасной?

– Очень смешно, – закатываю глаза, понемногу приходя в себя. – А ты, значит, Кощей Бессмертный, похитивший Василису Прекрасную?

– Кто знает, – загадочно тянет незнакомец и отлепляется от стены, приближаясь. – Возможно, я хуже, чем Кощей. Лесное чудище, к примеру. – скалится недоброй улыбкой.

Я же рефлекторно делаю несколько шагов назад и натыкаюсь на преграду в виде шкафа. Отступать некуда. Но незнакомец сам не спешит приближаться ко мне ближе, чем на метр, замирая в паре шагов от меня.

– Почему не ешь? Еда остынет. Разогревать её негде, придется потом есть холодную.

– Я не голодна.

И тут, как по закону подлости, мой желудок разражается громким рёвом голодающего кита. Я смущенно кладу руку на живот, слегка нажимая на него, чтобы перестал петь песни.

– Я вижу. – саркастически произносит мужчина. – Сама поешь или тебя с ложечки придётся кормить?

– Ты сегодня в настроении? Или полнолуние уже прошло? Ретроградный Меркурий вышел из своей фазы?

– Определись уже, полнолуние или ретроградный Меркурий, – цокает похититель, почёсывая отросшую щетину.

Я решаю не продолжать этот бессмысленный разговор на тему его психоза, поэтому возвращаюсь к теме еды.

– Если ты думаешь, что я настолько глупа, чтобы есть то, что ты мне принёс, то спешу тебя разочаровать. – упрямо произношу я, не сводя взгляда с кареглазого незнакомца.

– Ты будешь полной идоткой, если объявишь голодовку, птичка. Но голодать я тебе не дам, поэтому накормлю насильно. Выбирай. У тебя три секунды. – и, не дав мне времени даже подумать, начинает обратный отсчёт. – Три… Два… Один…

– Хорошо! – обезоруживающе вскидываю руки перед собой. – Я съем это. Надеюсь, ты меня не отравишь.

Или ещё что похуже…

Прохожу мимо похитителя к тумбочке, на которой стоит уже порядком остывшая еда.

– Какой смысл мне тебя травить? – выгибает тёмную бровь мужчина и вальяжно разваливается на кровати, пристально наблюдая за каждым моим движением. – Мне интереснее, чтобы жертва была в трезвом уме и светлой памяти. – ехидно ухмыляется эта зараза, а у меня снова чешутся руки что-то в него кинуть. Но, к величайшему сожалению, кроме тарелки с едой под рукой ничего не оказывается.

А это идея… Убью двух Кощеев одним выстрелом…

Не даю себе и минуты обдумать последствия своего поступка, действуя импульсивно. Руки обхватывают тарелку с супом (Как удачно!), а в следующую секунду всё её содержимое стекает по каштановым волосам, лицу, чёрной рубашке и штанам незнакомца, заляпывая кровать.

Взгляд мужчины становится звериным. Его ноздри раздуваются. И чем дольше он так на меня смотрит, тем явственнее понимаю – мне кранты…

Я замираю, боясь даже пошевелиться. По телу проносится дрожь волнения, концентрируясь где-то в области желудка, щекоча.

Похититель медленно поднимается, делает один широкий шаг вперёд. Склоняет голову вниз, оказываясь нос к носу со мной. А я забываю, как дышать. Горло перехватывает от его близости и дурманящего аромата.

– Ещё одна подобная выходка, Татьяна, и я за себя не отвечаю. – угрожающе понижает голос. – Ты меня поняла?