Весеннее чудо для мажора

– Эй, кудрявая, выходи, – я стукнул в чистенькое окно костяшками пальцев. – Я с дружеским визитом и деловым предложением.

На стук в окно соседушка не отозвалась.

На стук в дверь – тоже.

Я зачем-то дернул за ручку, и дверь открылась. Хм, ну входить в чужой дом – это, наверное, слишком. Вдруг у кудрявой батя есть? А у бати – ружье, мало ли.

– Ау, есть кто? – крикнул я, чувствуя себя идиотом.

Ау, блин! Полное «ау»!

– А ну убирайся! – услышал я позади себя возмущенный мелодичный голос. – Ты… ты издеваешься? Вообще обнаглел?

– О, кудрявая, тебя-то я и ищу, – обрадовался я, и толкнул дверь, чтобы она захлопнулась.

– Нашел? А теперь вали, иначе я… я участкового позову! – кудрявая смешно сложила руки на груди, и насупила брови как Брежнев, что выглядело просто уморительно – такая сопля, а строит из себя мисс опасность. – А наш участковый – тот еще зверюга, он тебя дубиной отходит за то, что вламываешься в чужую частную собственность!

– Вау, ну ты и выдала, – присвистнул я. – Тебя как зовут-то?

На обычный вопрос кудрявая отреагировала странно.

Она разозлилась, аж глаза сузила. Нет, ну точно, деревня дураков. В детстве смотрел эту передачу, и вот, в нее попал вживую. Только придурковатого медведя не хватает.

– Лиза, – процедила кудрявая.

Нет, я точно где-то видел ее. Обычно девчонок я не запоминаю, если бы спал с ней, вполне мог бы и не вспомнить. Но что-то в мозгу свербит, просто покоя не дает – вроде, и знакомая, и не знакомая девчонка…

… и весьма симпатичная, даже когда так неадекватно злится на меня.

– У меня к тебе деловое предложение, Лиза, – улыбнулся я кудрявой. – Не хочешь ли ты подзаработать? Дам десять штук, а ты убираешься в моем доме. Идет?

Глава 3

Первой моей мыслью было убежать обратно в сарай. К козе, оказавшейся на диво чуткой собеседницей – и выслушала, и смотрела с участием. Где надо, возмущенно блеяла, и копытцами била. Прекрасно пообщались, но я вдруг устыдилась, что жалуюсь на жизнь несчастной подневольной козе, и решила домой вернуться.

А тут Андрей. Явился на мою кудрявую голову, что называется!

– У меня к тебе деловое предложение, Лиза, – улыбнулся он мне фирменной наглой улыбкой. – Не хочешь ли ты подзаработать? Дам десять штук, а ты убираешься в моем доме. Идет?

Я взглянула на него, а затем вправо – туда, где к стене дома прислонены грабли. Перевела взгляд на Андрея, и призадумалась, а не врезать ли мне ему?! Мама с папой меня, конечно, другому учили, но должна же в мире быть справедливость, да и заслужила я моральную компенсацию. Пусть даже такую маленькую, как погонять этого наглеца граблями.

… и папа бы понял. И, как мне кажется, даже одобрил бы.

Я ж не насмерть, так, пару раз врежу, душу только отведу. А Андрею никакого ущерба не будет.

– Что молчишь, кудрявая? Соглашайся, – подмигнул он. – Отдраишь мне дом, я тебе десятку дам. В вашем колхозе имени Ильича, уверен, на эти деньги люди месяц живут. Давай, у мамки отпросись, и погнали, а то не успеешь. Я в бардаке спать не хочу.

– Ты случайно не офигел?

– Я? – Андрей так искренне удивился, но я-то знаю, что он – тот еще язва. – Если и офигел, то не случайно, киса, – подмигнул он мне.

Неисправим.

– Руки-ноги есть? Вот своими руками и отдраивай свой дом, а ногами топай отсюда. Посыл ясен?

– Что ж ты злая такая? – Андрей пригладил волосы. – У вас в деревне какое-то поветрие? Вирус? Это заразно? Куда ни посмотрю, всюду психбольница. Точно не хочешь убраться у меня? Смотри, больше предлагать не буду, другие желающие найдутся.

Я вздохнула. Нет, ну что за человек такой?!

Только Булатов мог явиться ко мне без приглашения, и позвать заняться клинингом. Ведет себя как барин с холопкой, еще и забыл меня. Меня! Это вообще оскорбительно, ведь не так уж сильно я изменилась… наверное.

Я всегда хотела быть поваром, с самого раннего детства. Первым моим воспоминанием было то, что я, совсем еще мелкая, наблюдала за мамой. Мне года три было, если не меньше, а я до сих пор ту мамину улыбку помню, адресованную мне. И аромат вафель, которые мама делала в тот день. И даже вафельницу нашу помню – белую, похожую на чемоданчик, очень старую. Мне это магией казалось – то, как мама из неказистых на вид продуктов приготовила такие вкуснющие и ароматные вафли.

Мммм!

Мама и меня научила их делать, и как только я читать научилась, начала изучать кулинарные книги, мамину тетрадку с рецептами. И от кухни меня было просто не оторвать. Всегда твердо знала, что поваром буду – самым лучшим поваром! И звезду Мишлен ресторану, в котором буду работать, добуду именно я. И благодарные посетители ресторана будут постоянно звать меня, чтобы поблагодарить.

А потом я повзрослела. Нет, любить готовить я не перестала – это ведь искусство, но ту еду, что я готовила, я еще и пробовала. Плюс гормональный всплеск, и здравствуйте, двадцать лишних кило. Мы вас ждали, но мы вам не рады. Бабушка, папина мама, вздыхала по моей фигуре наравне со мной, и сетовала, что женщине нельзя поваром быть – это ни маникюра нормального, порезы, да еще и полнота.

А потом папа забрал нас в Екатеринбург. На целый год, чтобы филиал открыть и настроить его работу. И я пошла учиться… на юридический. Полненькая, стесняющаяся саму себя девчонка. В балахоны одевалась как у Примадонны, чтобы фигуру спрятать, за волосами половину лица скрывала, но от легких насмешек это не спасало. И это было обидно, хотя надо мной не издевались. Зубоскалили – да, поддевали, но не гнобили.

В школе ведь меня все любили, мы взрослели вместе, а тут новый город, все незнакомые. Я себе самой страшной на свете казалась. Особенно, когда Андрея увидела – красивый, мускулистый, популярный. Девчонки рядом с ним крутились – все как на подбор, и я в этот подбор не вписывалась. Это как беляш положить рядом с пучками сельдерея, и спросить: «Угадай, что лишнее?»

Лишний – беляш. Я.

Тогда я плюнула на балахоны, и перестала отвечать улыбкой на насмешки. И именно когда я стала язвой, Андрей вдруг начал меня замечать. А потом… потом случилось потом. Юридический я бросила, как и сам университет. Перевелась в кулинарный, и постаралась забыть Андрея.

Только не забыла, как оказалось

А вот он забыл. За уборку десять тысяч предлагает. Ох, я сейчас пошлю его! Ох, я… хм, так, стоп.

– И большая уборка нужна? Не генеральная, случайно? – спросила я невинным голоском.

– Да там немного, мусор прибрать и полы вымыть. Уговор? – Андрей протянул мне ладонь, где между двумя пальцами зажато две пятитысячных купюры.

– Идем, – усмехнулась я, и деньги взяла.

А вот руку не пожала, улыбнулась ему насмешливо, мысленно потирая ладони.

Позвал меня убраться, дорогой? Ха! Да я тебе такой бардак организую, что ты в этом доме жить не сможешь. И деньги не верну! Или верну, но потом, после «уборки». Подойду, по щеке его похлопаю, и в карман его штанов эту десятку засуну.

А потом убегу, и ничегошеньки он мне не сделает!

А лучше, чтобы он вообще съехал отсюда, и я это организую, или я буду не я!

Когда мы подошли к его калитке, я обратила внимание, что Андрей улыбается зеркально. Точно также насмешливо, как и я.

– Мы точно не встречались? – спросил он.