Она Остров

– Кто здесь? Эй! – отозвалась я.

Спустя несколько мгновений я услышала топот, и из темноты выскочила всадница. Это была та самая девушка, которую я встретила по пути сюда около «Ранчо Мартинез».

Она резко спрыгнула с седла и подошла к моему спутнику с криками возмущения.

Я не понимала ни слова, но глаза девушки сверкали гневом, а улыбка выражала неудержимую радость. Девушка то обнимала, то сильно похлопывала лошадь. А затем обратилась ко мне, но, увидев раны и ссадины, округлила глаза и засыпала вопросами, которые я была не в силах разобрать.

Познаний в языке хватило на то, чтобы объяснить, как я потерялась, а с помощью жестов я красочно описала сцену падения с холма и встречу с лошадью.

Я не разобрала полного имени коня, но хозяйка звала его Чет, это было похоже на «Черт!», вероятно, животное услышало мои крики и прибежало на них.

В любом случае это стечение обстоятельств спасло нас обоих. Конь убежал, и все жители ранчо сновали по окрестностям в поисках беглеца.

Теперь, когда эмоции немного улеглись, мы принялись рассматривать мои раны. Одна из них оказалась довольно серьезной. Сухая ветка воткнулась мне в ногу сбоку выше колена, и ее фрагмент, обломившись, застрял в ране.

Мы посветили фонариком. Кровь продолжала сочиться из раны. Девушка недолго думая достала нож, отхватила им рукав от своей рубашки и туго перетянула рану тканью.

Мою новую знакомую звали Алисия. Она оказалась внучкой владелицы ранчо. Немного подумав, она предложила мне сесть в седло ее лошади и немедленно отправиться на ранчо, до которого было не больше получаса верхом.

– Но я не могу… не умею. – Меня переполняли сомнения.

Девушка рассмеялась.

– Не говори так! Что еще ты «не умеешь»? Петь? Танцевать? – Она говорила с такой искренностью и наивностью, что у меня возникло ощущение, будто я разговариваю с ребенком.

Но ее слова меня задели. Ей было смешно, что такое бывает, а я действительно не умела ни петь, ни танцевать, ни тем более ездить верхом. Уставшая и злая, я хотела лишь одного – поскорее выбраться из леса.

– Как? Как залезть-то на нее? – спросила я, приблизившись к лошади.

Алисия показала, и я не без труда забралась в седло. Сидеть в нем оказалось высоко и неловко. Алисия вскочила на Чета, несмотря на то, что он был без седла, взяла поводья, и мы двинулись довольно быстрой рысью.

По дороге Алисия рассказывала мне про свою семью. Она говорила медленно, подбирала простые слова, использовала язык жестов или английский при необходимости, и я впервые ощутила настолько тесный контакт с кем-то из местных жителей. Это дарило мне надежду найти здесь друзей и близких по духу людей.

Алисия поделилась воспоминаниями о детстве: у нее была обычная семья, они много путешествовали и жили в городе, часто проводили время на ранчо. Но когда родители погибли, Алисия была еще ребенком, и они с Диего, ее старшим братом, остались жить на ранчо бабушки и деда. С тех пор жизнь всей семьи переменилась.

– Мы были вместе, но каждый из нас стал одинок. Меня не покидает ощущение: они будто заколдованы этим горем. Бабушка до сих пор украдкой плачет, но старается скрывать это, потому что Диего ужасно злится, когда видит ее слезы. Бесчувственный сухарь, что с него возьмешь.

Мы прошли вдоль забора и оказались под ярким светом уличного фонаря, который освещал ворота ранчо.

Глава 8 Ранчо Мартинез

– Madre m?a![2 - Мама дорогая! (исп.)] – прошептала Алисия, помогая мне слезть с лошади. – И голова тоже ранена. Сильно болит?

Я в ответ отрицательно помотала головой.

Алисия открыла ворота, и мы вошли на территорию ранчо. Вокруг было темно, один фонарь вдалеке освещал крыльцо дома, а второй – вход в конюшню.

Мы прошли по просторному лугу, который сейчас походил на черный пустырь.

Алисия усадила меня на скамейку около конюшни и повела лошадей внутрь.

Я сидела, закрыв глаза и вдыхая ночной воздух. Насыщенные дневные запахи развеялись, остались только их тонкие оттенки, свежие, как капелька росы. Звонкие цикады нарушали ночную тишину своим цвирканьем.

Я достала телефон и тихо заговорила:

Итак, по-прежнему 20 апреля

И… я не знаю, с чего начать.

Сегодня остров спас меня, получается? Мне нужна была помощь, и он мне ее послал.

Нет, ерунда, с каких пор я верю в мистику… Это надо стереть.

Звук приближающихся шагов прервал мои размышления. Из конюшни появилась Алисия, и мы с ней направились в дом.

В темноте высился трехэтажный особняк с высокими зашторенными окнами, светящимися теплым желтым светом. Мы поднялись по ступенькам на террасу, отделанную деревом и освещенную тусклым светом фонаря, и прошли в дом.

Вероятно, заслышав наши шаги, навстречу нам решительно вышла хозяйка.

– Познакомься с моей бабушкой! – сказала Алисия.

– Элена. Добро пожаловать! – Она протянула мне свою руку с безупречным маникюром и изящно подобранными украшениями.

Ее седые волосы были заплетены в длинную плотную косу. Элена выглядела напряженной, словно сгорала от нетерпеливого волнения. Алисия рассказала ей о нашей встрече и о найденном беглеце. Я слушала их разговор, улавливая знакомые выражения. Удивительно, как по паре понятных слов и интонации можно выстроить смысл всей фразы. Но это занятие крайне утомительное.

– Я не знаю, где они ищут, они недоступны, скажи, что Чет нашелся, если дозвонишься, – закончила разговор Алисия и принялась изучать мои раны.

– Доктор Моралес уже едет, – обратилась ко мне Элена, – он обработает тебе раны, и тебе лучше остаться ночевать у нас.

– Большое спасибо, – поблагодарила я.

– Ерунда! Ты нам очень помогла, ты нашла Чета!

Доктор не заставил себя ждать. Это был семейный врач. Он приезжал в дом по первому требованию. На мою удачу он оказался хирургом, и ему не составило труда очистить раны и наложить швы.

– А теперь, сеньорита, вам нужно отдохнуть, – заключил доктор Моралес.

– Идем, я отведу тебя в комнату для гостей, – сказала Алисия, а потом обратилась к Элене: – Хосе звонил, они едут домой.

Мы поднялись по скрипучей парадной лестнице на второй этаж. Я, грязная и запачканная кровью, хотела лишь одного: поскорей помыться и надеть чистую одежду. Алисия проводила меня по темному коридору до гостевой комнаты.

– Соседняя дверь – ванная. Сейчас я принесу тебе мою одежду, идет?

…Я смотрела на себя в зеркало. Это было душераздирающее зрелище. Губа разбита, все лицо перепачкано запекшейся кровью. Я сняла с себя грязную одежду и включила воду. Ее струи вонзились в тело острыми иголками. У меня не получалось настроить нормальную температуру. Горячая или холодная, вода обжигала, и любые прикосновения приносили боль. К тому же, мне становилось очень холодно – тело пробивал озноб. Помывшись наспех, я замоталась в полотенце и робко выглянула из ванной, а потом пробралась в свою спальню, переоделась и легла в постель.

Мне снилось, как я скачу на огромном коне величиной с гору и никак не могу совладать с ним. Конь был умный, он сам пытался приспособиться ко мне, но я не смогла удержаться и упала, долго летела с огромный высоты и угодила в облака. Словно в море, я нырнула в них. Вода в этом море оказалась мутная, точно молоко, и я безуспешно пыталась разглядеть, куда плыву. Кто-то следовал рядом со мной, и, как я ни старалась, не могла разглядеть, что это была за рыба.

Когда я проснулась, было еще темно. На столе стоял стакан воды, я сделала несколько глотков и пошла в туалет. Дверь в соседнюю комнату была приоткрыта. А дверь в ванную, наоборот, заперта, и из-под нее пробивался желтый свет. Голова гудела, и я стояла, держась за стену.