Формула Бога. Восхождение

– Хочу! – так же неожиданно согласился он на предложение.

– У вас на лбу санспарелем написано: «Сколько же ей лет?»

– Да нет, ну что вы, право… – попробовал он поотнекиваться.

– Так вот, – не слушая его, продолжила она. – Мне три дня назад исполнилось… семьдесят шесть…

– Ой, как замечательно! – радостно выдохнул он, невольно выдавая свое беспокойство по этому поводу.

– А вы чего боялись?! – прямо спросила девушка.

– Я?! – по-еврейски отвечая вопросом на вопрос, желая как-то стушевать момент и перевести его в шутку, но взглянув в глаза ей, решил все же не лукавить. – Я на миг испугался, что вы можете быть намного старше меня, из-за того, что вы так по-взрослому рассудительны.

– А если бы и так то что бы было? – все так же лукаво смотря на своего спутника, спросила она.

– То тогда плохи были бы мои дела. Как опытной женщине с возрастом, вам скоро бы надоели ухаживания такого молокососа, как я.

И они тут же, не сговариваясь, громко засмеялись. В его смехе Ирия сразу уловила нотки облегчения. И вновь зазвучала музыка. На этот раз это был Исаак Шварц со своей «Звездой пленительного счастья». Такой вальс было грех пропускать, и они вновь закружились по залу, целиком растворяясь в музыке, и друг друге. Были и другие танцы в этот вечер, и конечно же, среди них не могло не быть «белого». И не стоит даже задаваться вопросом, кого в партнеры она выбрала для него. Время летело незаметно. В очередной раз, взглянув на часы, электронное табло которых висело под потолком и показывало время 22.45, Ирия вздохнув, произнесла:

– Я конечно не Ростова, а всего-навсего бедная Золушка, поэтому мне, как и каждой порядочной Золушке, пора вовремя остановить безудержное веселье и вернуться к своим метелкам и поварешкам.

– Но как же… – хотел он ей возразить, но она пресекла на корню его возражения, приставив свой пальчик к его губам в воспрещающем жесте.

– Так надо, – улыбнулась она ему, – иначе карета Золушки превратится в тыкву. А если серьезно, то я обещала родителям к одиннадцати быть дома.

– Тогда можно я вас провожу?!

– Не возбраняется, – хитренько подмигнула она ему.

Как можно незаметнее они постарались ретироваться из зала. Прохлада ночи освежила их лица. «Ромовая баба» подсвеченная изнутри прожекторами разного цвета, на темном фоне окружающей среды, выглядела еще более великолепно, чем днем. Очень хотелось хоть на минутку задержаться возле нее, но время, к сожалению, поджимало, поэтому они быстрым шагом, но держась за руки, проследовали мимо нее к ближайшему телепорту.

– Где вы живете?

– В Простоквашке. В высотке, что на углу Циолковского и Пиленко.

– А-а-а, кажется, знаю. Это напротив Музея Земного Растениеводства?

– Верно. А вы хорошо ориентируетесь в Городе, несмотря на тридцать лет отлучки, – на ходу заметила она.

Подойдя к телепорту, светившемуся ради ночного времени бледно-оранжевым светом они, не разжимая рук, встали в его центр, зажмурившись и рисуя в воображении конечный маршрут путешествия. Уже через мгновенье они оказались в нужном для них месте. Простоквашинский «молодежный» район, в отличие от остального Города, не любил спать даже по ночам, поэтому народу на улице было довольно много. До указанной высотки было рукой подать. Они преодолели это расстояние за каких-нибудь полминуты. Подойдя к единственному подъезду небоскреба, остановились.

– Ирия! Я еще раз хочу поблагодарить вас за этот незабываемый вечер, который вы мне подарили. Правда. Я еще никогда не был так счастлив, как сегодня. И еще, знаете?…

– Знаю. Но всему свое время, – обещающе ответила она на его невысказанные слова. – И как мне кажется, у нас его с вами будет еще предостаточно.

Она испытующе посмотрела на него. Он судорожно закивал, не найдя, что ответить. Наконец он спохватился:

– Ирия, запишите мой номер коммуникатора.

– Говорите, я запомню.

– Захария-19.

– Простой номер. Мой будет посложней – Ирия-286. Запомните или вам куда-нибудь записать?

– Запомню. Терранций.

– Что-что? – не поняла девушка.

– Я говорю. Терранций. Это 286-й элемент периодической системы Менделеева. Терранций – Земля. Терра – так иногда мы между собой называем Землю. Разве такое забудешь?!

– А вы еще и химик! – улыбнулась она. При этом она слегка подалась к нему, вставая на цыпочки и вытянув губы для прощального поцелуя, но не завершив, этого,казалось бы, естественного движения, резко развернулась и быстро застучала каблучками к подъезду. «Почти поцеловала. Какой-никакой, но прогресс» – улыбнулся про себя Захария.

XVII

После того приснопамятного разговора на кухне между Господем и Саваофом, работа закипела буквально на следующий день. Не откладывая дело в долгий ящик, Саваоф направился в деканат с заявкой на создание и монтаж Платформы для проведения в спроектированных условиях эксперимента по направленной эволюции живых организмов. Дабы не возбуждать общественность раньше времени, профессор в заявке не стал уточнять эволюцию каких именно организмов предстояло искусственно простимулировать. В деканате настолько обрадовались этой заявке, что даже не стали обращать своего пристального внимания на такие мелочи. А все дело в том, что кафедра, руководимая Саваофом, и так числилась в разряде отстающих по освоению фондов, а это в свою очередь, наводило ректорат на подозрения в низкой эффективности своей работы, раз в она не нуждается ни в каких материалах и оборудовании.

Господь тоже не сидел, сложа руки. Сунув подмышку мнемокристалл последнего выпуска «Каталога звездных систем» он направился к знакомому в НИИ «Астрон», где изучались все космические объекты, находящиеся в этой части Вселенной. Мыслеграмму решил тому не посылать, а представившись вахтерше, попросил ее вызвать заведующего лабораторией, изучавшей планетные системы. Через пару минут он уже попал в медвежьи объятия завлаба Одина:

– Здорово, чертушка! – тискал он Господя в своих лапищах. – Я как чуял, что ты нагрянешь! Что так долго собирался?! Уже неделя прошла с тех пор как ты мне обещал зайти! Это ко мне, – кивнул он вахтерше, увлекая приятеля к себе в лабораторию.

В детстве, играя с пацанами в войнушку, ему из рогатки выбили левый глаз. Несколько лет пришлось ходить со специальной регенерирующей повязкой, пока зрение не восстановится. Зрение восстановилось, а вот привычка щурить глаз осталась навсегда, придавая лицу Одина вечно саркастическое выражение.

Уже сидя в кабинете завлаба на старом и продавленном диване, приятели продолжили начавшуюся беседу.

– Слушай, Берыч, – обратился Господь к хозяину кабинета по отчеству, – тут такое дело, я тебе вкратце уже говорил о нем…

– Да, помню. А что это у тебя подмышкой?! Каталог? Последний выпуск? Выбрось.

– Почему? – недоуменно спросил гость.

– Все эти каталоги к моменту их издания безнадежно устаревают. Обстановка меняется прямо на глазах, мы и сами-то порой не поспеваем за событиями.

– А что же тогда делать?! Как быть?! – явно испуганно пролепетал Господь.

– Помнится, ты спрашивал, имеется ли в зоне прямой видимости планета с уже существующей, но неразвитой жизнью основанной на углеродистых соединениях.

– Да-да. Именно эти планеты меня сейчас интересуют больше всего, – подтвердил он слова приятеля.

– Так вот, – продолжил тот. – Я тут пошарил на досуге, с телеметристами покалякал. Они в один голос утверждают, что такая планета имеется в загашнике. Причем недалеко от нас. В соседнем рукаве нашей Галактики. Расстояние плевое. Всего каких-то пятьсот парсеков. Если хочешь, я даже могу сказать тебе ее шифр в кодификаторе.

При этих словах он встал с дивана и подошел к столу, заваленному какими-то мнемокристаллами, трубочками, палочками, астролябиями и вообще предметами непонятного назначения. Долго копошился среди всего этого, с точки зрения Господя, абсолютно бесполезного хлама и все-таки отыскал маленький – в половину пальца кварцевый кристаллик.

– На, держи! – протянул он его Господю. – Здесь вся информация, что я смог раскопать по этой планете.

– Спасибо, друже, – сказал он Одину, – но это еще не все, что мне от тебя нужно.

– А что еще?! – вскинув брови и прищуривая левый глаз больше чем обычно, спросил он.