Верст. Позывной «Верст»

– Не знает цепь ваш Вилюй, ну, да ладно, дальше давай.

– Мы его звать, а он перед балкой мечется и гавкает беспрестанно. Глядим, – а там, внизу, людина лежит. И шевелится. Ну, зачекерили мы его, и наверх еле подняли, хотя, – сама видишь, – бараний вес у него. А здесь уже все, что можно, из него выплеснулось.

– Племянник твой?

– Нет, как будто. Я, правда, его уже семь лет не видывал, могу и ошибиться. Хотя, как ошибиться, если у племянника шрам от ножа на левом плече? Гноится, если каверза какая, но в СВУ, все равно, взяли.

– Живой?

– Кто? Племянник? Ранили, а он в плен сдался.

– Знаю это.

– От кого? От Гали? – Но ответа Константин не дождался. – А этот, из каких: из этих, или из тех?

– А шут его знает. Бредит по-русски, по лицу не разберешь, русский он, или украинец. Не кавказец – однозначно.

– Так поднимите его, и укройте теплее.

– Вылечишь? – Все-таки не ожидал Алексий от себя «бабьей нежности», но сорвалась она с губ его.

– Ох! Какой шустрый! Я еще не знаю, что лечить, а он уже в пляс норовит парня пустить. Контузия, похоже, у него, а какая, – время покажет. К поминкам-то все готово?

– Митрий, зайца-то освежевал? Ну, и добро. Сейчас картохи свежей нароем …. Рыбу уже почистили, вчерашнюю, конечно, но испортиться не успела еще.

– А прошлогодней картошки не осталось? Мясо затушить лучше бы с прошлогодней картошкой.

– И эту найдем, – не всю еще съели. Свежей-то, думаю, тоже надо. Лук-подсад созрел, огурцы, помидоры, чего еще надо? А, горилки тоже имеется достаточно.

***

Он остро чувствовал, как его несколько грубовато поднимают, и водворяют обратно, но пока мог только мыслить.

«Теперь-то должны догадаться, что я – живой?».

Догадались, или нет, непонятно, но его укрыли чем-то тяжелым и теплым, так что сразу в жар бросило.

Разговор от него сдвинулся далеко в сторону, и, – он и раньше-то понимал через слово, – а теперь и подавно. И, все же, пришла надежда, что в этой женщине – его судьба, его спасение.

5.

Серафима придирчиво осмотрела припасы, и осталась довольна.

– Что же? Теперь посмотрим вашего гостя.

Ольга уже с ногами взгромоздилась на летнее лежбище Алексия, и заботливо промокала крупные градины пота на лбу парня, но испарина тут же покрывала его бледное лицо.

– Не просыпался еще? И не рвет больше?

– Нет, только стонет иногда. – Ольга попробовала соскользнуть с лежанки, но Серафима решительно придержала ее на месте. – Помощь твоя может понадобиться. Если надумала в медсестры податься, привыкай, – то ли еще будет?

«То ли еще будет? Неужели еще хуже бывает? Лежит человек пластом, пот с него градом льется …, – Что же еще хуже может быть? Ну, если только, что рвота? Или есть еще более страшное? Ой, а я еще застирать обещала …».

Ольга виновато глянула на Серафиму: «А я не ей обещала». – Он будет жить?

– Будет, если захочет.

– Как это, если захочет?

– Бывает и такое.

Но Алексий поморщился в своем углу. – Не пугала бы ты девчонку. На ней и так лица нет.

– Ну, это ты зря. – Сразу же, едва только просунулся в дверь, начал обретать свою игривость Константин. – Нет лица, – нарисуем. Это мы умеем. Правда, подруга?

– Сам ты – подруга. – Моментом огрызнулась Ольга. – Если его нет, то и не нарисуешь.

– А угли на что? И гуталин? Самое милое дело.

Но Ольгой уже старая мысль одолевала. – А как узнаешь, хочет он, или не хочет?

Ох! И развернулся бы сейчас Константин, да Серафима так сверкнула очами, что охальник тут же ретировался, заткнулся, по его личному мнению.

– Придет время, – узнаем. А пока ему сон – лучшее лекарство.

– Ой-Ой–ой! – Ненадолго, однако же, хватило его благочестия. – По стакану горилки на каждый глаз, – вот и все хочет-не хочет.

– Ох! И распустились вы тут, – смотрю, – без Анисима. – Однако прежней строгости в ее словах уже не было, и у Константина отлегло от сердца.

– И не от нас это зависит. – Переключилась Серафима на Ольгу. – Вот скажи, где его нашли? И почему он там очутился?

Ну, даже до таких вопросов Ольга еще не дошла, – не сподобилась она на это. Да, и это-то слово она от Анисима впервые услышала. Да, и вопросы Серафимы ее только сейчас заинтересовали, а так, – ну, нашли и нашли.

– Константин, а все-таки как его нашли?

– Как-как? Просто. Конева жинка нас вдоль балки отправила, поскольку в станице движуха вот-вот начнется. Мы Лоботряса – домой звать, а он, как заведенный, гавкает куда-то в балку, и круги наматывает …. Глядим, а над балкой чоловик на двери от туалета лежит. Ну, вытащили мы его. – Вдругорядь по одному и тому же месту Константин не стал ходить. Добавил только, что ни одного слова от него не услышали.

– И что? Ни одного слова не сказал?

– Не. Только пару раз про Ольгу спросил?

– Что-о-о? – Ого, даже Серафиму из себя вывел!

– Ничего, конечно. Да, он всю дорогу проспал. Солдат спит – служба идет.

– Поняла. Сегодня у Константина – «сухой» день.

– Для ухи еще и рыбки наловить надо.