Не умри

– Началось для меня все в 2020-е годы, после очередного мирового кризиса, вызванного распространением внезапно появившегося коронавируса, распространившегося с молниеносной скоростью по всему земному шару. Тогда, погрязший в кредитах как человек, попавший в непроходимую трясину, всасывающую в себя и неумолимо тянущую на дно, от безысходности и в поисках денег я был вынужден, как и многие выехать за границу на поиски работы. Так и попал в неблизкую Чехию. Для начала на три месяца, затем еще на три, на девять и еще, еще… Знал бы я, тогда как сложится жизнь далее, как поиграет проказница судьба, быть может и не ехал бы вовсе, а остался бы с семьей. Хотя, кто знает, может и не сидел бы тут, перед тобой. В общем, завод, на котором работали мы с Саней до мирового падения занимался сборкой электроники для обычных легковушек. Саня, – это собрат по несчастью из соседнего района, с ним мы познакомились уже там, в Чехии. Работодатель попался хоть и скупой, но довольно надежный, платил регулярно, выдавал авансы, и я постоянно посылал заработанные средства домой, семье, в маленький, древний городок в Одесской области.

– Ну, это было до конца света, а расскажите, что было потом?

Старик встал из-за кресла и неспеша зашаркал к окну. Леха плавным движением повернул камеру за стариком. Там, вдали, по водяной глади, раскачиваясь под парусами шли два тральщика, тянув за собой тяжелую сеть, явно с уловом кефали.

– Да, я вот и веду к тому. После начала конца завод перепрофилировался под давлением чиновников и начал работать по госзаказам производя электронику для военных и медицинских нужд, проводку для бронетехники, детонаторы, патроны различных калибров, медоборудование для операций и переливания крови и даже электроудочки, представляешь, вот такое разнообразие, – старик вновь вдохнул коньячный аромат, отдававший нотками дубовой бочки.

– А в момент, когда в двадцатые годы мировое сообщество было уверено, что практически преодолело пандемию коронавируса, последний резко мутировал и увы, по закону подлости именно в худшую сторону. Да, пожалуй, это и было тем самым началом конца всего. Поговаривали что это было связано с пришельцами, масонами и прочими рептилоидами. Выходили различные статьи в желтой прессе, кому как не им было выгодно поднять бучу и свой рейтинг очередным «спецрасследованием», «сенсацией», «открытием», «британские ученые выяснили», тем самым увеличить тиражи газет, просмотры сайтов и набить на этом свои жадные, прожорливые карманы. Были и домыслы, что скорей всего, виной всему, авария в какой-то тайной лаборатории, где безуспешно пытались вывести вакцину от коронавируса или коронавирусное биологическое оружие. Вот вина журналистов была в чем, они забыли главный лозунг, как у врачей – не навреди! По всей земле вспыхивали войны, – последние две фразы вырвались со злобным тоном.

– Я вижу камень в свой огород, я так не работаю, я записываю правдивую историю. Точнее даже истинную. – Алексей готовился к тому, чтоб выключить камеру и продолжить спор более ожесточенно. Но оппонент его не заметил, как не заметил бы танк муравья и продолжил свой, будто заранее заученный монолог развернувшись и облокотившись о подоконник:

– Я тогда следил за статистикой на каком-то сайте при ООН, да и за новостями в целом. Так вот, сам коронавирус COVID-19 выкосил лишь десять процентов от заразившихся ним населения всего мира. А вот его прямой потомок, названный COVID-А, который любители конспирологии расшифровали как COronaVIrus Disease Apocalypse – что не было удивительным, в течение нескольких месяцев зимы и весны 2025 года, безжалостно выбил большую часть оставшегося населения Европы. Согласись, с названием они угадали! Что творилось на других континентах вообще было неизвестно, так как начался хаос, и паника, локдауны прекращение транспортного сообщения. И в конце концов обрывы телефонной связи и интернета в результате, спланированных массовых хакерских атак, наверное, или хуситов в Красном море, перебивших кабели… Державы начали ссориться между собой, а многие даже затеяли военные конфликты обвиняя друг друга в использовании биологического и химического оружия. В одночасье рухнули мировые биржи нефти, валют и прочих необходимых для поддержания экономики государств товаров. Вследствие чего национальные валюты обесценились и превратились в никому не нужные фантики. Люди начали умирать, просто умирать. Первыми были те, кто перестал получать заграничные лекарства так как последовали перебои с поставками продукции и сырья: диабетики, онкобольные, гормонозависимые, многие потом назовут их счастливчиками. Особенно пострадали те из простых смертных, кто был вакцинирован. Вирус, каким-то чудовищным непонятным ни для кого образом вступил в биологическую связь с одной из вакцин. Это был новый, умный вирус, который медленно убивал своего носителя. Ведь как говорят вирусологи: вирус умирает вместе с носителем и ему невыгодна смерть последнего. Появилось что-то более страшное на его основе. Больные вирусом, теряя все человеческое что в них было, бросались на здоровых кусали и заражали последних, часто даже пожирали людскую плоть. В порыве бешенства человек без разбору бросался на любого, будь то ребенок или старик, родственник или сосед. Вот только этому новому штамму вируса уже никто не дал ни названия, ни маркировки, так как было уже некому это делать. Новый COVID оказался хуже, чем все предыдущие его версии. Инкубационный период составлял один-два часа, на протяжении которых, вирус проявлял массу различных симптомов. У больного появлялась высокая температура, боль в груди, сыпь по всему телу, обильное потоотделение, покраснение глазных сосудов, впрочем, всех симптомов никто уже не знал наверняка. Больной не умирал ни от вируса, ни от обострений хронических болезней как ранее, не мог он умереть даже от обезвоживания или голода. Ранее немощные больные, которые не могли передвигаться и жили лишь за счет искусственной вентиляции легких, превращались в настоящие машины для убийства. Толпы бродячих больных часто сражались друг с другом, без причин, до смерти. Открытые лаборатории были заражены и к ним боялись подступить даже оставшиеся в живых правительственные биохимики и вирусологи в спецкостюмах. Видимо, кто-то опытный специально все просрал и как обычно это бывает в самый нужный момент! Закрытые лаборатории перестали подавать сигнал, превратившись в безмолвные саркофаги хранящие множественные государственные тайны. Самые обычные госпитали и больницы стали братскими могилами и рассадниками ужаса. Огромные города – миллионники, казалось, опустели и все пришло в упадок, хотя на самом деле они опустели лишь от живых людей. По началу предприимчивые лидеры перешли от бумажек к драгоценным металлам, камням, ископаемым, но и те потеряли свою цену, когда местами начали требовать за сотню банок просроченной тушенки от ста граммов до килограмма золота. И, вот в этот момент, вместо политиков уже заговорили автоматы на местных уровнях… Людей почти не осталось, а многие из тех, кому посчастливилось выжить, потеряли человеческий облик и человечность. Мародеры разоряли склады и магазины, объединялись в группировки и воевали за ресурсы, в том числе и людские, ведь их можно использовать как рабочую силу и для пополнения своих отрядов, зачастую состоящих из отбитых головорезов и наемников. Те выжившие что успели забаррикадироваться в своих домах, вынуждены были выходить на поиски пропитания во избежание голодной смерти, естественно они часто попадали в ловушки. Священники начали взывать о покаянии, вспоминая слова из священно-писаний про последние дни и восстание мертвых перед великим судным днем. Заразившиеся и работорговцы стали поджидать легкую добычу в некогда людных местах: парковки, магазины, торговые центры… Представь: вот стоит на перекрестке тележка с консервами, подойдет к ней выживший в надежде найти пропитание, а ему к затылку сразу ствол приставляют и дают выбор: либо стать трупом, либо пойти как раб. А там, если повезет, то тоже будет искать выживших подобным способом, спустя некоторое время и пройдя проверку на преданность стае, такой себе постапокалиптический карьерный лифт, если останешься в живых конечно. Эпидемия, начавшаяся с небольшого рынка в Китае, «сожрала» человечество всего за пару-тройку лет. А остальное время люди начали жрать и уничтожать друг друга, борясь за свое выживание на осколках умирающего мира. Больных начали называть мертвецами, зомби, трупаками, гнилыми, ходячими и даже людоедами, самое смешное название из всех слышанным мной – дэдс, наши переиначили на дэдов или дедсов. У них не было ни цели, ни чувств, в них не осталось ничего человеческого, только жажда, жажда голода, толкавшая нападать на все еще живых людей.

– Вы, конечно, отменно подготовились, термины, события. Ну, это все более обобщенно, а что было с Вами? Где Вас застал вирус и каковы были Ваши действия?

Старик, после длительного монолога снова подошел к письменному столу и налил себе выпить. Аркадия все это время завороженно слушала сидя на диване крутя пальцем локон волос и даже не попытавшись ни разу вставить слово.

– Что случилось со мной, да как со всеми полнейший кабздец. Пока все это творилось в мире, в основном где-то как казалось тогда – далеко, на юге и западе Европы, в Азии, за Океаном, в Африке, Австралии, мы работали и ждали перемен к лучшему. А как дошла волна ужаса до нас, в тихий провинциальный городок, то как и везде, произошло нечто ужасное – из-за вируса большинство его жителей превратилось в дохлых, голодных до людской плоти тварей. Их глаза были пустыми, кожа бледной, а зубы острыми как ножи. Они бродили по улицам в поисках свежей плоти, и никто не был в безопасности, хоть в квартире, хоть на укрепленном заводе. Перед тем, как я в очередной раз должен был уже ехать домой, вынуждено, по воле судьбы, спасаясь, я попал на завод, на котором работал. Затем, там появилась солянка из военных без шевронов и каких-либо других знаков различия. – Старик сделал брезгливое выражение лица и некое театральное движение рукой. – Выяснилось, что это была, наспех склепанная и до зубов вооруженная банда, все выжившие работники, в одночасье попали в рабство. Главным в банде был некий Куба, грубый, бородатый мужик, с постоянно зализанными назад волосами пропорциональным телосложением, высоким лбом, прямым носом и мощным подбородком, бессменно одетый в кожаную косуху, точнее у него их было несколько. – Старик описывал Кубу так, будто тот стоял перед ним в полный рост и улыбался, – Он обладал достаточным уровнем харизмы, чтоб как минимум запугать любого из своих оппонентов или же переманить на свою сторону, при том, ничего особенного не обещая, кроме жизни разумеется. Кто знает кем он был до всего этого, может актером, учителем или уличным музыкантом? После смены власти появились новые правила. На заводе смена длилась по шестнадцать часов, работали за одну миску баланды и немного сухарей в день. Раз в неделю, каждому выдавали один-два бич-пакета в виде вермишели быстрого приготовления, иногда перепадали даже консервы с непонятным содержимым. Несогласных, смутьянов, провинившихся или даже слабых, неспособных к работе, уводили в заводской подвал, где находилась котельная и откуда те уже никогда не возвращались.

– Такой вопрос, среди вас, то есть рабов были только мужчины или еще и женщины? – журналист полез в настройки камеры, что0то проверяя.

– Были и бабы, конечно, от мала до велика. Большая часть входила в гарем, но были и просто рабыни, для уборки и готовки. Гарем, собственно, представлял из себя с десятка два наложниц, а точнее заложниц, которых содержали для плотских утех. Некоторые из рабынь были и не против такой своей участи, ведь они находились в относительной безопасности несмотря на то, что пьяный охранник мог и избить ни за что и даже убить. Зато была еда и условия намного лучше, чем в бараках, где обитали рабы. Время от времени, самую некрасивую из работниц, за самый малый грешок или ради эксперимента, могли подкинуть в барак к рабам. Если кто к ней проявлял половой интерес, то в баланде на следующий же день увеличивали дозу брома и антидепрессантов. Такой рецепт начали практиковать сразу после захвата завода, чтоб пленные рабы не бунтовали и не тратили свою энергию на женщин, которые стали принадлежать исключительно новым хозяевам. За точностью рецепта следили после случая с пленной семейной парой. Жена приглянулась одному из замов Кубы, естественно, пара не хотела разлучаться. После изнасилования супруги муж набросился на обидчика и выколол тому глаз отверткой, которой собирал приборы на своей линии монтажа. Раба тотчас пристрелили, хотя он хорошо и быстро работал, а вдова пошла в гарем. Позже, как самка богомола, она выколола другой глаз обидчику, за что и была подвешена живьем за ребра крюком и спущена со стены на съедение ходячим мертвецам. После такой казни, наполовину обглоданная девушка стала такой же зараженной мертвой и в вечном голоде, жаждущей живой плоти. С болтающимися кишками, дергающееся, рычащее тело провисело недолго и было убрано лишь тогда, как только все поняли кто на заводе хозяин и как следует себя вести с панами. Ослепшего и ставшим бесполезным зама попросту пристрелили конечно же оба наказания проводили на глазах у всех.

– Ого, жесть, конечно. Ну, откуда брались припасы то понятно, из магазинов и складов естественно. А что вы сделали дальше? Поставили этого Кубу на место, договорились, убили или так сбежали?

Старик вновь потупился сквозь Алексея, как через призму времени.

– Мы тогда долго не знали, что делать… Никто не знал, что делать и что толком творится вокруг. Тяжело нам давались решения и тем более правильные. Да и не могли сделать практически ничего такого, что бы не привело к нашей же смерти, – старик, немного пригубив горький напиток и поморщившись, вновь погрузился в далекие воспоминания рассказывая о пережитом.

IV

Раздался заводской звонок, это значило, что ночная смена закончилась и дневной пора идти, как бы того не хотелось на свои рабочие места и пахать так, чтоб тебя не сочли бесполезным балластом. Пока все собирались, Саня не отставал от Артема, вдохновленный своей новой идеей-фикс, военным переворотом на фабрике:

– Глянь какие шмотки я раздобыл у вояк за несколько консервов. Почти новенькие. Ведь пригодится, чтоб с трупов не снимать. Ты знал, что некоторые из них понимают наш язык?

– Кто? Трупы что ли? – с иронией выдал Артем.

– Та не, местные. Ну, в школе немногие, наверное, учили.

– А кого ты вояками называешь? Это же вооруженный сброд, который разбежится если их перестанут кормить. А перед тем, как разбежаться еще и нас перебьют потехи ради. Да и шмотки твои кстати наверняка с трупов и сняты были, глянь нет ли там дырок от пуль и бурых пятен крови, – Артем высказал свою точку зрения, даже не глядя в сторону Сани, обувая тяжелые рабочие боты на неоднократно зашитые носки.

– Да, поэтому будет все быстро и легко. Им все равно на кого работать, если кормят и платят. Может некоторые даже перейдут на нашу сторону. Я говорил с одним, если мы начнем, то он перекинется к нам и еще парочку уговорит.

– А ты с ними говорил до того, как менял тряпки на собачьи консервы или уже после? Можешь даже не отвечать, я все равно сделаю вид что тебя не знаю и не знал никогда.

– Да консервы сам даже не знаю с чем были, да и кто там помнит вкус настоящей тушенки из них? Сам, наверное, забыл уже? – Саня начал смеяться. – Эх, тушеночка, да с гречечкой, – на секунду оба ностальгируя задумались помнят ли они этот манящий вкус.

– Ты видел, чтоб эти наемные мудаки голодали? Нет? Я тоже не видел, дались им твои банки, им скорей ты нужен чтоб сдать и получить за тебя награду в виде бабы, бухла или повышения в должности.

– Да че ты такой нудный то? Душнила, все будет ок, епта.

– Сань, нет! Нам не надо переворот делать, а надо спетлять по-тихому с этого проклятого завода. Пока они спохватятся, то мы уже будем в целом дне пути галопа минимум. И валить домой, может там еще не все так печально как здесь. Даже если переворот удастся, в чем я лично сомневаюсь, то что ты с заводом будешь делать? Тоже в рабовладельцы подашься? Продукцию тулить кому будешь? Будешь ждать, когда тебя пристрелят в новом перевороте или когда приедет соседняя группировка, например из Брно или вообще из того, что когда-то называлось Словакией или Австрией?

– Что делать решим потом, а сначала надо этих вот скинуть. – Саня кивнул в сторону охраны. А в Брно и так не до какого-то Битеша, там несколько банд между собой воюют, азиаты с ромами, чехи с венграми, разделились по нацбандам и всем власти хочется. То союзничают, то каждый сам за себя. А еще полмиллиона трупаков бродит по улицам, пожирая заблудившихся потеряшек.

– Это тебе те, кого ты называешь вояками рассказали? У нас нет ни оружия, ни навыков, а они явно готовились и скорей всего убивали людей пачками даже до всего этого маразма с вирусами. Тот десяток взрывателей, которые ты стырил с конвейера не в счет, их не хватит ни на что, даже на суицид.

– Откуда ты знаешь про…

– Наблюдательный просто, нехрен их ночью перепроверять как Голлум кольцо. Камуфляж просто выкинь. Даже если сбежим, как думаешь, кто для снайпера будет первой мишенью, дохляк, тело в гражданском или в камуфляже?

– Так в «комке» незаметней и практичней будет ведь, – Саня старался оправдать свою «покупку».

– Хорошо, допустим сбежали, допустим в твоих этих тряпках даже. Но сейчас на дворе осень, а значит холода впереди, тут планирование необходимо, а не спонтанность. Конечно, я согласен, что надо валить с этого гиблого места как можно быстрее, пока еще живы.

Охранник – здоровенный боров, с автоматом на перевес зашел в барак и с подозрением уставился на Артема с Саней.

– Ну все, тихо… – Шепнул Артем, выдумывая на ходу новую тему для разговора.

– О czym tu szepczesz, psy? (О чем шепчетесь тут, собаки? – польский.)

– Да вот вспоминаем как было до всего этого, – Артем моментально сменил тему разговора, на нейтральную, побоявшись, что охранник понимает отдельные слова и тем самым поймет тему их беседы. Сань, так вот, была у меня одна подруга, ну не красавица, но симпотная, конечно, иначе я бы не клюнул, сам понимаешь. Ее Верой звали, одесситка, родители не из бедных. А любила она почему-то статуэтки котиков коллекционировать, и хвасталась, что ей парни покупали их как сувенир. Ну мы, гуляя по парку и купили ей одного котика. Ну, то да се, цветочки, конфеточки. Потом как дело уже близилось к кровати, она вышла на секунду из комнаты, и я начал разглядывать ее комнату, ну третье свиданье только у нас было тогда, хата пустая и как тут не воспользоваться моментом. Ну, так я на полке у нее и насчитал похожих котиков аж двадцать семь штук прикинь.

– Гы, и дальше, что сделал с этим колодцем?

– Да я че дурак штоль, во всех смыслах слова «нахер», мне в мои тогдашние восемнадцать не сдался этот морской букет, венерический, отморозился сделал вид что забыл то-то важное и свалил, забрав даже статуэтку котика с собой, чтоб не оставался у нее как трофей.

Саня с Артемом громко и откровенно засмеялись.

– Kurva, idz do pracy zanim on strzeli! idz! Jo? (Курва идите работать пока не стрельнул! Идите! – польский) – И для уверенности, непонимающий, что ему говорят, боров щелкнул затвором.

– Е-е, уж едэм. Не советую на нас тратить патроны, начальство не похвалит за это. Розумиш? Не допоручуй те стрилеть, – спокойно и размеренно произнес Артем на ломанном чешском, проходя мимо охранника.

Тот принял на свой счет, что его ни во что не ставят рабы и с целью вернуть статус-кво замахнулся прикладом на Артема ударив его по правой лопатке. Артем от удара влетел в стену, да так, что разбил губу, затем сполз на пол. Боль сковала, накрыла с головой так, что перехватило дыхание на несколько секунд. Во рту появился знакомый тёплый, металлический привкус крови. Надо было вставать и идти работать, пока не последовали еще удары, пока его не сделали бесполезным. Стоит получить перелом, как ты становишься ненужным и тебя уводят в подвал, – нервно, промелькнула мысль у Артема в голове, когда он, схватившись за плечо пытался быстро подняться.

– Вам бы не мешало на заводских воротах написать: «Arbeit macht frei» мать вашу. – Крикнул Саня, тем самым обратив внимание охранника на себя.

– Arbeit, idz! Jo? Идти, Jo?

– ДА, е! Е! Еп твою на лево… – Выкрикнул Саня, помогая Теме подняться и пойти на рабочее место.

Сегодня всему цеху попалась довольно легкая работа, хоть и опасная – выплавлять тол из ржавых, почти развалившихся снарядов разных по времени и сохранности, начиная от Второй Мировой до советских времен и до вполне современных натовских калибров. Конечно, многие из работяг старались хоть маленький кусочек умыкнуть, чтоб потом поменять его на еду. Так, некоторые смогли себе собрать примитивный самострел – кусок трубки, шпингалет, пружина и гильза. В основном такое оружие использовалось для самообороны, запугивания, охоты на крыс или мести внутри рабских бараков. О таком оружии многие знали, но молчали и не сдавали владельца. Стоило узнать охране или начальству про наличие у раба огнестрела, как могли всю комнату перевернуть вверх дном и публично, без разбору казнить пару человек, в том числе и того, кто сдал нарушителя. Артем и Саня не были исключением, они старались как можно больше тола выплавить для себя, все же при планируемом побеге, взрывчатка пригодится, даже малая доля. Так же собирали различный электронный хлам и запчасти, которые как они считали так же могут пригодиться. Так, получилось собрать из пластиковых моторчиков для бензобака, несколько примитивных, свето-шумовых и начиненных гвоздями осколочных гранат. Хотя о каких планах побега могла идти речь, планирование практически было бессмысленной и смертельно-опасной затеей. На заводе для многих главной задачей была – задача выжить, а выживал конечно тут каждый по-своему. Кто сотрудничал с местными аборигенами из числа вооруженных головорезов, стараясь подхалимничать и угождать. Кто как Артем работали в поте лица, на износ, тем самым показывая свою полезность и знание работы. Попавших в плен женщин ждала участь другого плана, в основном – гарем, уборка и готовка. А могли и использовать в обмене с другой бандой, на что-нибудь: оружие, автомобиль, провизию. Любой из банды Кубы мог изнасиловать поварешку или уборщицу, но в гарем имели доступ далеко не все, это был такой себе личный золотовалютный запас Кубы.

За этот день Артему удалось выплавить более ста килограммов тола. После термической обработки тол превращался в жидкость светло-коричневого цвета, которую он разливал в емкости по 14 килограмм, в которых тол затвердевал. Далее, емкости передавались в следующий цех, где его экипировали промежуточным детонатором из того же прессованного тола, брикетом весом около 50 граммов.

Напротив Артема сидел невысокий парень с длинными волосами, все звали его Игорюней, но чаще всего его называли Малым. По говору явно был выходец из какого-то села на западной Украине, ему исполнилось недавно двадцать, и он прямо-таки восхищался своей работой.

– Темич, ну прикинь як нам подфартiло то га? – Спросил на суржике Игорюня.