Жизнь номер раз

Я подумала, что если их будет двое, то мне ничего не грозит:

– Если хочешь, пойдем с нами.

– Да ну! А Леша? Он же не вынесет моего присутствия. Смотри, он и так взбешен. Уж лучше в следующий раз.

Лешка действительно был не очень рад видеть рядом с собой Павлова, но смолчал. Он молчал всю дорогу до клуба. Молчал, когда мы танцевали, а он прижимал меня к себе в медленном танце. Молчал и смотрел, когда мы с девчонками бесились в кружке под очередной заводной мотивчик. Когда его спрашивали, он нехотя немногословно отвечал. Появился Султан с Викой, яркой блондинкой с пышным бюстом, и все поменялось: у Леши настроение поднялось, у меня – упало. Когда вновь начался медленный танец, Лешка шепнул:

– Давай уйдем. Я покажу тебе колхозный сад, можем набрать яблок.

Я согласилась, чтобы не видеть насмешливо-торжествующего взгляда Султана.

По дороге Лешка стал рассказывать о себе, о своей маме, которая воспитала его без отца. Мой расчетливый умишко сразу определил: герой не моего романа. На прекрасного принца ты, Леша, не тянешь. Только как запасной вариант: на безрыбье и рак – рыба.

Мы набрали яблок и вернулись домой, когда все уже ложились спать. Девчонки обсуждали прошедший вечер, кто кого провожал, кто с кем танцевал. Кто-то кого-то назвал чьей-то женой, в ответ полетела другая фамилия. И вот девчонки приняли фамилии парней, которые им нравились. Денисенко вскочила, включила свет и начала записывать эти новые фамилии на бумажку. Дошли до меня:

– Тебя как писать: Демченко или Павлова?

– Кузнецова.

– Нет, ты ей напиши: Демченко-Павлова.

– Нет, я знаю, ей Павлов больше нравится.

– Ну и пусть попросится в гарем, он всех берет.

– Ага, как в комсомол.

Веселятся. Было бы с чего.

– Слушай, Анжелка, шикарно получается: «Анжелика и Султан».

– Так как писать, Анжелка?

– Кузнецова.

– Не слушай её, пиши: Павлова.

– Ты послушай, как звучит: Павлова Анжелика Николаевна. Блеск!

Они еще долго хохотали и веселились, потом разговор перешел на другое, затем стих совсем, и все уснули. Только ежик топал по полу. Странно, такой маленький, а топает, как большой. Я встала и вынесла его на улицу. Жил же он как-то без молока раньше, проживет и теперь. Лучше, чтобы не привыкал. А то уедем, все равно придется выпускать. Уж лучше раньше. Да и Лешку, как и ежика, лучше отпустить сейчас, все равно я его не полюблю. Он не тот сказочный принц, который мне нужен. Да, он милый, добрый, можно сказать, красивый, но мать-закройщица без отца вряд ли сможет помогать сыну материально. А я привыкла, что родители мне ни в чем не отказывали. Может быть, они не были так ласковы и нежны со мной, как мне бы хотелось, но у нас была большая квартира, дача и машина, и от своего прекрасного принца я ждала не меньшего. Я твердо решила, что нужно завтра все объяснить Лехе. Но через минуту от моей решимости не осталось и следа.

В коридоре на стульчике сидела, обнявшись, парочка. Витка с Султаном. Она ему кокетливо демонстрировала свой загар, распахнув халатик и спустив лифчик:

– Вот видишь, загорела.

А он целовал ей плечи, грудь, что-то завирая. Я, растерявшись сначала, тихо прошмыгнула в комнату, стараясь быть незамеченной.

Вместо четких мыслей в голове какие-то обмыслки… ревность, злость. Да как он может! А чего ты хочешь? Ясное дело – может. Почему бы нет? Ну я ему покажу! А что ты ему покажешь? Свой загар? Я в бешенстве! Ну и что? Да я его… Что? Ну? Что?

А я ему продемонстрирую такую же сцену! Федот злился и ревновал, если видел меня с другим. Испробуем средство на Султане. А Лешка и будет этим другим!

Долго еще я лежала без сна и строила планы мести. В конце концов, кто вспомнит о том, что яблоко от яблони недалеко падает, если никто не знает ни яблоко, ни яблоню. А сама я вряд ли буду делиться впечатлениями со своими родными.

Я начала свою атаку утром в столовой:

– Леша, девочки попросили поблагодарить тебя за яблоки!

Самое главное – сымитировать взгляд с поволокой и поцеловать, покрепче прижавшись…

Ага! Есть!

Усмехнувшись про себя, я заметила круглые глаза Денисенко и её озадаченное «ха-ха». Султан делает вид, что не замечает. Леша совершенно серьезным тоном, при этом продолжая меня обнимать, отозвался:

– Уговорила. Вечером еще сходим наберем. Кстати, как ежик?

– Лешенька, он топал, как медведь, и я его отпустила. Ты не сердишься? – Заискивающий взгляд тоже получился неплохо.

– Да нет, он – твой. Что хочешь – то и делай.

Ну все, пока хватит, как бы не переборщить.

– Ну я пойду?

– Да, конечно…

Смешно смотреть, как он растерялся. Прямо все мысли на виду: с чего бы ей разрешения спрашивать?

За столом Ольга, лукаво поглядывая на меня, – глаза-то, глаза! Прямо как у куклы, – спросила, что это за комедия. Я в ответ состроила ей честные глазки и сказала, что это все серьезно. И моя умненькая-преумненькая Белоснежка поняла, что дальше расспрашивать не стоит. Фортуна, усмехаясь, помогла мне в постановке спектакля. Сломался эскалатор на сортировке, и нас всех вывезли в поле собирать картофель вручную. Естественно, я оказалась в паре с Лешкой и естественно – недалеко от Султановского гарема. Павлов строчил анекдоты и подгонял своих «женушек».

Леха что-то неторопливо вещал про службу в Морфлоте. Я слушала одним ухом его, другим Павлова. Да, ну и анекдотики там попадались!.. Лучше сделать вид, что не слышала. А те, дурочки, гогочут. Султану аудитория показалась маленькой, и он решил привлечь нас:

– Леха, знаешь, как гусары козла драли?

– Ты не боишься, что Борода тебя тоже сошлет за совращение малолетних?

– Этих, что ли? Да они сами такое расскажут. Слышь, а Серега вчера рассказал про второй характерный щелчок, – я до сих пор в восторге.

Тут и Леша не выдержал, усмехнулся. А тот уже вовсю выдавал инструкцию прапорщика своему гарему. Сказано было громко, так что проигнорировать это, сделав вид, что не слышала, не удастся. Да и Демченко слишком уж внимательно на меня смотрит. Придется выступить. Как можно громче, четко и насмешливо:

– Ну уж если нет хороших манер, то их нигде не купишь!

– Ла-ла-ла! Маркиза! Вот Вы и вмешались! Увы-увы-увы! Ваш гнев не к месту: здесь не Версаль!

– Причем здесь Версаль? Я просто не считаю смешным то, над чем ржут лошади, и не желаю слушать этот бред.

– Маркиза, а Вы не помните случайно, сколько нецензурщины Вы вылили на мою бедную голову недавно у автобуса? Такое и в подворотне не услышишь!

Ах, вот в чем дело. Вот ведь, черт! Действительно. Дернула же за язык нелегкая. Молчала бы лучше, не зря говорят: «Молчи, за умную сойдешь». Вот дура!