Дом разбитых ваз

– Открой. – попросил Миша

Вероника открыла и увидела надпись «Иосиф Бродский. Избранные стихи».

– Ух ты. Где достал такую оригинальную книжку.? В таком оформлении.

– Сам выбирал стихи, которые должны тебе понравиться, распечатал на листах. Обложку тоже сделал из старой сумки. И даже закладка есть и шнурка.

– Ну ты и рукодельник. Спасибо тебе огромное. А я думала ты вообще забыл.

– На самом деле я забыл. А эту книжку вечно с собой ношу.

– Не обижай меня хотя бы сегодня – рассмеялась Вероника.

– Ладно, ладно. – заулыбался Миша.

– Слушай. Я и не думала, что у бара с таким мрачным названием будет такая приятная обстановка и куда более уютная атмосфера, чем в аристократических ресторанах.

– Название лишь подтверждает тот факт, что находиться бар далеко и глубоко, и остается этим фактом.

– Что ты имеешь ввиду под словом глубоко?

– Ну под словом далеко – все понятно. А глубоко – потому что людям приходится идти сюда пешком. На машине к бару не подъедешь.

– Ааа. Ну тогда все понятно.

– Думай как я. И все будет просто. Открой дорогу фантазии и мы с тобой не потеряемся в разговоре.

– Так. Я хочу выпить. А ты мне тут по ушам ездишь. – с шуткой запротестовала Вероника

– Понял… Официант

Подошел официант:

– Слушаю Вас…

– Нам Глинтвейна, пожалуйста. Форель с картошкой и шоколадное мороженное на десерт ля девушки.

– Ожидайте.

Они быстро разделались с едой в шумном и веселом разговоре. Уходя они взяли одну бутылку белого вина.

– Может поедем ко мне? – предложил Миша.

– Завтра утром на учебу, ты же знаешь. Может лучше ко мне?

– Там же эта бабка…

– Она очень хорошая женщина.

– Да. Не спорю. Может быть. Но, когда она кричит на меня, создается впечатление, что она меня насилует.

– Ах вот, почему ты у меня работаешь активнее, чем у себя дома. – засмеялась Вероника.

– Жаль, что слова Астроумие не существует. Оно тебе очень подходит.

– Не обижайся. – с насмешкой сказала Вероника

– Не буду.

Она поцеловала его и они пошли на остановку. В пути весело разговаривали и смеялись. Доехали до остановки «Общежитие» через час.

– Знаешь. Лично для тебя тот бар имеет еще обычное название, если посмотреть на то, в каком месте находиться твой дом. – выпалил Миша.

– Это точно. Зато все своим трудом.

Миша промолчал.

Они зашли в общежитие. Седая голова с большими очками поднялась. Открылось отверстие с гнилыми зубами и вставной челюстью , и начал издавать невнятные звуки, в сопровождении с фонтаном слюней.

– Ах ты развратник! Хватит девочке вставлять! Хватит ей мозги пудрить! Да ты же дрыщь! Сопляк!

– Все хорошо, тетя Зина – смеясь сказала Вероника.

– Прости, деточка. Я просто очень переживаю за тебя.

– Все хорошо. Я вас понимаю. И не обижаюсь – встрял Миша.

– Закрой свой рот! – крикнула женщина

– Закрыл – засмеялся Миша.

Вероника взяла ключи и они вместе стали подниматься.

– Ну и дрочила… – тихо, но слышно сказала женщина.

– Он самый. – крикнул Миша.

– Оно и видно, – уже под нос буркнула себе женщина.

Они поднялись на этаж и зашли в комнату с номером 44. Комната была обустроена в стиле унисекс. Нельзя было с уверенностью назвать ее только мужской или исключительно женской. В ней себя уютно чувствовали и мальчики и девочки. Они устроились на полу. Пока Миша разливал вино, Вероника включила «Devour» Мэрелина Мэнсона.

– Плохо, что это не студенческая общага. Не с кем посидеть вечером и вот так вот выпивать ил просто проводить время.

– Да уж. Понимаю.

Они пили вино и слушали музыку около часа. Потом Миша поставил бокал и поцеловал Веронику в губы.

– Такие вкусные. – сказал Миша