Ведьма

Ведьма
Иван Бездомный

Мистика и эротика.

Гремучая смесь, да.

Какими бы маловероятными не казались нижеизложенные события, они действительно имели место быть.

Как только падают семейные скрепы, куда-то исчезает живот, и ты ощущаешь на губах свежий ветер новых открытий, у тебя, вдруг, утром, посреди квартиры обнаруживается девушка.

Сама.

Вот не было ее еще вчера, но где-то, видимо, открылся портал, порвался мешок обыденности, и свалилась из него милая особь в наш вечно занятый мир. Шлепает босыми пятками по полу, гремит по-хозяйски тарелками на рассвете, прибирается и готовит завтрак из ничего на твоей кухне.

У тебя растут крылья, и начинается новая жизнь, но вечером…

Вечером приходит сумрак.

Иван Бездомный

Ведьма

Глава 1. Пятница.

Не верьте пятницам.

Они обещают вам новую жизнь и светлые горизонты. Ты, как Робинзон мечтаешь о неожиданных встречах, бережешь свою печень и бреешься еще в четверг, но вместо мулатки Пятницы, к тебе является ледяной дождь и грустные перспективы.

На северо-западе города М, с видом на самую чистую реку Европы, а может и всей Галактики, не находил себе места почти порядочный горожанин. Он наблюдал за непогодой с высоты шестого этажа и нервно барабанил пальцами по подоконнику. Тепло еще пряталось в городских нишах, но пронизывающий ветер и там доставал его своими щупальцами. Холодные капли безжалостно хлестали по стеклу и остаткам разбитых грез. На улице замерзала трава и прохожие.

– Замечательная погода, в октябре – снег. Кто там, наверху, отвечает за календарь, не перепутал ли он месяцы, спьяну? Если выйдет полная Луна, обрасту шерстью и буду выть, – решил он и уселся за компьютер.

Писулька не шла.

Блондин то вставал и мерил беспокойными шагами квартиру, то садился, стирал и писал снова.

Для друзей он был просто Алекс, тридцати восьми лет, плотного телосложения, с каре-зелеными глазами. Взгляд дерзкий, губы выдавали человека страстного и возбудимого, а руки, руки крепкие, по-настоящему мужские.

Работа звукорежиссёра и поездки научили его радоваться малому, ничему не верить и не требовать от других, относиться к людям дружелюбно и расставаться легко. Человеком он был чувственным и, соответственно, импульсивным, Потусторонний мир его притягивал с детства, так случилось, что еще тогда, он лоб в лоб столкнулся с событиями странными, точнее, труднообъяснимыми. Да и в частых разъездах иногда происходили казусы, разъяснить которые не смог бы ни один Знайка. Хотя, если его называли мистиком, он удивлялся.

Наивный, да.

Александр тяжело вздохнул, оторвался от ноутбука и включил телевизор.

С экрана пугали глобальным кризисом, ужастиками у соседей, возможной войной и глобальным потеплением.

В окно ледяными пальцами стучалась гроза.

– Нужно поменять телек, этот излишне злобен. Глобальное потепление, угу.

Пронзительное чувство потери чего-то неоформленного, навсегда ускользающего, но важного, грызло его изнутри.

– Осень. Сыро и колючий дождь. Жизнь уходит и растворяется в небесной дымке, а понимание, что все конечно, навевает грусть. А грусть, вечером в пятницу, как известно – смертный грех. Тяжелые мысли одолевают, печаль и томление. Все не так, – его лицо стало похоже на жерло вулкана, который тужится извержением. По лбу пробежали морщинки и случилось замечательное открытие. – Надо пить! – он просветлел, вызвал машину и, перепрыгивая пролеты, спустился вниз.

– До первого убежища, где разливают счастье и благодать, – плюхнулся он на сиденье.

– Знаю такое, – усмехнулся опытный бомбила, и вырулил на дорогу.

Глава 2.

В заведении царил приглушенный свет и уют.

– Мило, и место имеется, последнее, – Алекс присел у окна и заказал чашку кофе. Испорченное настроение испарилось в аромате напитка, приятный шум дождя за окном располагал. Он, не желая того, прислушивался к тихому диалогу за соседним столиком, и мысли его текли по течению.

«Интеллигентная беседа. Ни одного грубого слова. Красиво складывают слова в предложения, предложения в смыслы, а смыслы в выводы. Что? Никакого алкоголя? Ни капли? Видимо, маньяки ЗОЖ, инопланетяне и прочие нехорошие люди. Непьющие, они всегда подозрительны, – и, исходя из опыта заключил. – Что-то с ними не так, какими бы порядочными не казались. Может, даже, пианисты.

Он отвлекся, пригубил дымящийся эспрессо и застыл, и было от чего – не каждый день в кафе возникает скрипка. Ее потертый футляр проявился из ничего, из ниоткуда, просто сформировался в воздухе и повис в застывшем пространстве.

Алекс поперхнулся.

Волшебство исчезло, но не совсем.

В приоткрытую дверь, вместе с потоком влажного воздуха проскользнула элегантная ножка, за ней вплыла убедительная грудная композиция, и лишь затем, голова брюнетки.

В кафе воцарился полный штиль и неожиданно потеплело. Казалось, и лето еще не ушло, и до осени…

Впрочем, показалось.

Безупречность всегда порождает восхищение и вопросы: кто и как лепил такую красоту.

Скрипачка на миг остановилась.

С высоты своих стройных, не по музыкальному крепких ног, на присутствующих строго смотрели глаза железной леди. Картину дополняло милое, но неприступное лицо в училкиных очках, взгляд наполнен долями, четырехзвучными аккордами, сонатами и симфониями.

И ничем больше.

«Всем сидеть», – пригвоздил он каждого. Ее взглядом можно было прибивать доски на стройке. Выразительный взгляд, да.

Но в глубине…

В глубине плескалась искорки грусти, далеких идеалов и надежд, и чего-то еще, трудноуловимого. Такие глаза еще встречаются в глухомани у провинциалок пока не испорченных вниманием, деньгами и феминизмом.

Но здесь?

В городе М?

По-настоящему женственные, обещающие небо, звезды и билетик в рай, если выиграешь лотерею… Или, как минимум, самое сокровенное, свое все и… Почти ничего не требующие взамен. Немного внимания лишь.

– А, черт! – вскрикнул Алекс, обжегшись и чуть не подавившись раскаленным напитком.