Падшая

– Наш? – поперхнулся от неожиданности старшина.

Он наклонился, всматриваясь в черты лица, и резко отпрянул – на него мертвым глазом смотрел капитан, а на месте груди и второй половины лица застывала бесформенная красная каша.

– Прости, братан, – разведчик оглянулся, собираясь бежать, и тут заметил надувающийся кровавый пузырек на губах кэпа. – Жив еще? Куда тебя? – он торопясь разорвал пуговицы и распахнул мокрую от крови афганку. – Сквозное… Легкое пробило…

Разрезал одежду, трясущимися вдруг руками достал медпакет, разделил на две части, прижал к опухшим отверстиям, плотно затянул бинтами и вколол в плечо промедол.

– Дыши, зараза, дыши! – приподнялся, выпустил очередь в утреннюю мглу, отбежал в сторону и дал вторую, длинную, пока не щелкнул пустой затвор. – Вот и все. Держись, капитан, может, будешь еще майором. Светает уже и вертушка нас заберет. Не может не забрать! – бросил автомат и подхватил неподвижное тело.

Поют пули песни смерти.

Посвистывают рядом. Рвут ноги тропу, подошвы и кожу в куски.

Уйти и догнать своих.

Уйти…

Догнать…

Предают мышцы и дыхалка, вязнут сапоги, всяким шагом конец приближая. Все клеточки тела хотели, чтобы упал лицом в грязь и полежал чуточку, а он – нет.

Уже не бежит – тащится!

Разведрота за поворотом остановилась на короткий передых. Радист долбил рацию, бойцы ловили дыхание.

В сапогах кровь с грязью хлюпает, в паху растерто, в голове – апатия и безразличие полное. Перешли предел, когда идти уже не можешь, и сил ни шагать, ни думать уже не было.

Но и шахиды утомились в темноте носиться, да пули встречные ловить.

– На всю жизнь в логове том, как в западне набегались. До сих пор – как холод, так колени ломит, спасу нет, – Олег отложил потухшую сигарету и растер коленки. – До утра из этой мышеловке уходили, рассветать уже начало, поверил, что выберемся и…

Я почти нагнал своих, когда вдруг резко ударило в спину и в голову, и отбросило на землю. Попытался подняться – в животе взорвалась бомба, и пламя ее разливалось волнами и плавило тело.

Качается земля, смеялись чужие горы и пожирает внутренности злой огонь. И было так, пока темнота не накрыла, и, расплываясь не исчез мир, и миг превратился в вечность.

– Светает уже, – Олег стоял у окна упершись лбом в холодное стекло, – нам на закупку скоро, а тело болит так, будто я опять в том аду оказался.

Маришка подошла и прижалась к нему сзади.

– Извини, но ты – это я , и мне важно знать через что ты прошел, и твоя боль, теперь моя тоже. Ты прав, надо собираться.

Глава 11.

Жизнь менялась быстрее листов календаря. Налаживалась жизнь.

Маришка стала известной. И не только в кругах криминальных, но и у лиц весьма известных и влиятельных. Тех, кто зачастую мелькает на экранах. Дело закрутилось, и обороты его стали весьма внушительными.

И у БабУшки пошли.

Вот только вверху решили что-то поменять. В лучшую сторону, а как же?

Военспецы стали в цене, и их двигали как таран.

Афганца, как заслуженного ветерана, пригласили на собеседование.

Он шел с чистой совестью, белый, пушистый: человек небедный, свой бизнес и в глазах надежды. Шел и гадал – чего надобно и чем могу быть полезен? Главное – я у себя дома, и бояться нечего. Опять же, знакомые весомые.

Правда, когда к управлению подошел, машинки на служебной парковке его немного смутили: Порши, Гелендвагены, Ауди и Бэхи топовые, Ролс-Ройс даже.

– Вам в 406, четвертый этаж, – распорядился дежурный, прочитав бумажку.

Постучал.

Дверь открыл человек в сером, и холодно улыбнулся:

– Майор Карпов, – представился он, сел за стол и раскрыл папку. – Ионов, Ионов. Две войны, ранения, спасение капитана разведроты, мы такое не забываем. Плюс, готовы рисковать, с бандитами расправляетесь смело, при этом остались живы. Что же, характеристики ценные. Тянуть не буду – сотрудничество хотим вам предложить. Предупредить вынужден: перед тем, как ответить, подумайте, – он многозначительно помолчал. – Во время корпоративов, кому надо, в дринк пару капель неприметно брызнуть, а после, вопросики нужные ненароком задать. Аккуратно все запоминать и вовремя докладывать куратору.

– Интересная пропозиция, – от неожиданности брови у Олега полезли на лоб, – но подлости вершить не намерен, а стучать с детства не приучен.

Майор, казалось, обрадовался:

– Тот самый ответ, на который мы надеялись! Уважаем ваше решение, проверочка была. На сучность. Извиняюсь, должны были убедиться в вашей порядочности. Рад, что вы именно так среагировали. Конечно, и работа не для вас, и я – не майор, и не полиции, – лыбится Петросяном, а в глазах лед. – С учетом вашего боевого опыта и проведение операций в Афгане, есть для вас предложение. Весьма серьезное. Весьма… – выразительно так смотрит, до мурашек. – Про Белую Стрелу, слышали, наверное?

– Слыхал, – смутился БабУшка. – Не уверен, что гожусь уже – в голове пластина титановая, памяти нет, внимание никакое, – понес он пургу, лишь бы выбраться без потерь. – Я только недавно забываться начал и по ночам спать научился. Да и семья у меня, бизнес растет…

И тут, черт его дернул за язык! Надо же было самой дурацкой мысли на свете, в башке титановой, в такой ненужный момент зазвенеть!

– Хотя, – говорит, – с тем, что чехи на улицах наших творят, смириться не могу! Корпоративами девчушка моя сама может заниматься, а я – за порядок!

– Порядок – это хорошо, – немайор неполиции листал документы. – А про ваш бизнес мы все знаем. Под статьей ходите. Давно пора было с вами и с некоторыми клиентами вашими разобраться – недоработочка органов. Спросим с них, конечно. Есть, правда надежда, – смотрит ангелом чистым – вылитый ВВП в телевизоре, только без кимоно. А глаза – безразличные, мертвые глаза. – Если сами свои ошибки исправите и пользу Отечеству принесете. По вашему профилю. С чехами придется подождать, конечно, – поскучнел на миг немайор. – Сегодня у нас главный… хмм… Вы поняли, кого я имею в виду – лучший друг Президента. Возможный преемник. Про это – забудь, понятно? – отрубил жестко, и смотрит недвусмысленно. – Мы вам другой путь предлагаем, с минимальной долей риска и с высокими бонусами. Годик на страну поработаете, на весьма интересных условиях.

Как вам такая перспектива: защитник Отечества, Дума, свечной заводик, почет и… Все остальное. Ну, почти все, – поправился он. – Мы специалистов ценим: ваша решимость при проведении операций, в том числе и с криминалом, вызывают только уважение. Мы не обращаемся к случайным людям, исключительно к достойным доверия. Доверия уровня самого высокого, понимаете? И отношения строим не на год-два, навсегда, мы своих не бросаем! Такой шанс дается раз в жизни, и мы второй раз предлагать не будем, договорились?

А сам взгляда от бумажек не поднимет, так уверен.

Что-то в его интонациях насторожило афганца, и почувствовал он – может оно, конечно, так и будет, а может, пропадешь после очередного задания, и косточек после не найдут. А если жив останешься, как с тем, что натворил, жить будешь?

А немайор дальше режет, только тон сменил со сладкого на армейский.

– Беседа наша – конфиденциальна, разглашению не подлежит ни при каких обстоятельствах. Начнем с первого шага: объект – известный криминальный авторитет. Формально, со стороны закона – чист как новорожденный, а у нас к нему претензий немало. Да и про ваш с ним конфликт наслышаны, про джип знаем. Адреса офиса, дома, любовниц, часы прибытия и отбытия, маршруты, фото охраны, девочек и машин – все здесь. Ознакомьтесь и принимайтесь за дело. С учетом доверия, которое к вам питают преступники, выполнить задание будет не сложно. Подробные инструкции и инструменты получите у майора. Изучите каждую деталь, выполните задание, поедете с супругой в Испанию в отпуск, – сказал, как отрезал, документы передал, и руку на прощание подал.

БабУшка ошарашено пожал ледяную ладонь, открыл папку, и его будто током ударило – с первой страницы на него смотрел Петрик.

Он отбросил бумаги и проорал куратору в спину дурным голосом:

– Извините, ваше превосходительство, мне еще в кондитерскую, торты заказывать, а время уже полдень! Морская соль, опять же, заканчивается, специи!

Обернулся немайор, сквозь него посмотрел, и подошел вплотную: